Персональные демоны - Лиза Десроушерс

Я вдыхаю ее шоколадно-имбирный запах... смешивающийся сосмородиной и гвоздикой ее души.

Я чувствую, как ее руки теребят ремень на моих джинсах. Еепоцелуи становятся более глубокими и более настойчивыми. 

Я не могу больше ждать. Я нуждаюсь в ней. Сейчас.

Я почти готов заставить нашу оставшуюся одежду исчезнуть.Воображаю, как ее кожа будет касаться моей, представляю нас вместе, когда онаоткидывается назад и встречается со мной глазами. Она поднимает руку, обводяконтур моих губ дрожащими пальчиками, и меня накрывает запахом теплогошоколада.

Шоколад?

Может быть... любовь? Любит ли она меня?

Когда ее глаза вновь встречаются с моими, все становитсяпредельно ясно. Я собираюсь остановиться, потому что где-то я заразилсячеловеческой совестью, и эта совесть говорит мне, что независимо от того, каксильно я хочу, чтобы она вечно была со мной, это неправильно. Она должна знать,кто я на самом деле, чтобы иметь выбор. Я целую ее снова, последний раз, словномоя жизнь зависит от этого... Хотя так и есть, потому что на этом путиследующей моей остановкой будет Огненная Бездна.

— Мы не можем сделать этого, Фрэнни. — Она смотрит всторону, пока я, опершись на локоть, нависаю над ней. — Посмотри на меня, — говорюя твердо. — Я не тот, кто ты думаешь.

И тогда я делаю это.

Я чувствую, как съеживаюсь, готовясь к ее реакции, когда отпускаюсвою человеческую оболочку, и предстаю перед ней во всей своей Адской красе: спестрой медной кожей, спутанными черными волосами, свисающими с моей головы,кровавыми кошачьими глазами и красной глубокой раной рта на плоском лице... ну,и черными рожками, конечно. Я могу чувствовать огонь, бегущий под кожей,поэтому начинаю отодвигаться, опасаясь, что сожгу Фрэнни в этой форме.

Не знаю почему, но мне казалось, что я не буду испытыватьвсе эти сильные чувства к ней, когда потеряю свою человеческую форму.

Оказывается, в таком виде они еще сильнее, потому что яужасно боюсь ее отвращения и ненавижу самого себя.

И серный запах, обычно столь приятный, сейчас заставляетменя испытывать слабость.

Я сам себя делаю слабым.

Я ожидаю криков и, возможно, обморока, когда она отползаетот меня на кровати. Апельсиновый запах… стойкий запах ее страха наполняеткомнату. Я боюсь даже смотреть на нее, боюсь увидеть свое собственноеотвращение, отражающееся в ее глазах.

Но когда я все же поднимаю на нее глаза, мне кажется, чтоона не видит меня. Точнее не так... Под тонкой завесой шока виднеетсялюбопытство. Ее глаза широко распахнуты, а дыхание неправдоподобно частое. Онапытается говорить…

— Так... что... я имею в виду...

— Я демон, Фрэнни, — говорю я. Злость в моем голосе направленана меня самого. — Из Ада.

Она просто смотрит на меня, пока я по ее голубым глазамвижу, как сотни различных мыслей пролетают в ее голове.

— Из ада, — повторяет она, ее голос дрожит.

— Из Ада, — говорю я мягче, понимая, что совершил ужаснуюошибку. О чем я думал? Что она все равно будет меня любить? Дурак ты, Люк.

Скрип пружин раздается, когда она обнимает подушку исадится. В ее глазах сомнение, слезы катятся по щекам, пока она пытается осознатьто, что видит.

— Демон...

В ответ я издаю стон и зарываюсь лицом в подушку. Потому чтознаю, она может сбежать в любой момент. Когда ужас накроет ее... когда она поймет,зачем я здесь... Она с воплями вылетит из моей квартиры. Я не смогу на это смотреть.Я встаю с кровати и подхожу к окну, переводя невидящий взгляд на парковку.

Она всхлипывает, и я поворачиваюсь к ней лицом.

Она просто смотрит на меня большими испуганными глазами, и яненавижу себя за то, что пугаю ее.

Я чувствую, как желание утешить ее тянет меня обратно ккровати.

Но я не могу вернуться.

Теперь, когда она знает, я никогда не смогу вернуться. Япотерял ее.

Отвращение к самому себе переполняет меня, и я начинаюнадеяться, что невидимый кулак, сжимающий мое сердце, надавит сильнее и убьетменя.

Но вместо того, чтобы направить свой гнев на себя, я повышаюголос, набрасываясь на нее.

— Что, Черт возьми, с тобой такое? Ты должна быть в ужасе!Беги!

На мгновение мне кажется, что она так и сделает. И ядействительно этого хочу. Я хочу, чтобы она бежала... быстро... и никогда неоглядывалась назад.

Но, Сатана помоги, в то же время, я хочу, чтобы она осталасьсо мной...

Хорошо, что мне не обязательно дышать, потому что ясовершенно уверен, что сейчас не смог бы. Я прислоняюсь к стене, съезжая напол, и смотрю в потолок, касаясь своих рожек, и целую вечность жду, когда онасделает хоть что-то.

Наконец, неспособный справиться с собой, я бросаю на неепристальный взгляд.

Ее лицо задумчиво, на лбу залегла складка. Голос еле слышен.Она крепче обнимает подушку.

— Это не может быть реальностью. — Она трет глаза и смотритна меня.

Я отдал бы все на свете, чтобы так и было.

— Это реальность.

Минуту она молчит, и я почти могу слышать ее мысли.

— Я всегда знала, что в тебе есть нечто темное и опасное, — говоритона, наконец.

Я встаю.

— Фрэнни, ты вообще меня слушаешь? Во мне гораздо больше,чем просто «нечто опасное».

Она вздрагивает, но не двигается. Я смотрю, ожидая, чтоужас, наконец, полностью овладеет ей, но вместо этого на ее лице появляетсяярость, и запах черного перца наводняет комнату.

— Почему ты не сказал мне?

— Я говорю тебе сейчас.

— Я имею в виду, раньше. Ты заставил меня... — Онаспрыгивает с кровати, сжимая подушку еще крепче, уверен, еще чуть-чуть и талопнет. — Я люблю тебя, — выплевывает она обвиняюще.

Она сказала это.

И вот он, теплый шоколад, пробивающийся сквозь черный перец.В этот момент все мои внутренности наполняются энергией, и я чувствую, как моесерное сердце вот-вот взорвется.

Но все это не имеет значения, если она сейчас сбежит.

Ее глаза распахиваются от осознания того, что она только чтосказала.

Она оседает на кровать. Целая мучительная минута проходит вгробовом молчании.

— Я... Я не... — Ее глаза смотрят на листки бумаги на полу.

Я ничего не могу сказать. Не могу протянуть руку, коснутьсяее и ответить, что тоже люблю ее.

Поэтому я опускаю голову и жду хлопка двери, означающего ееуход.