А я люблю военных... - Людмила Милевская

* * *

По пути Сергей и Харакири пытались узнать какой мне удалосьразжиться информацией. Я молчала и лишь отмахивалась, погруженная в свои мысли.

“Много будут знать, раньше состарятся,” — решила я, непонимая их настойчивости.

Они же не отставали. Особенно Харакири, который обижался ивсе бубнил:

— Сама же говорила, что все мы члены БАГа, и сама же теперьмолчит.

Когда же он стал слишком наседать, я прикинулась спящей.Харакири, упрямец, долго меня тормошил, пока Сергей не сказал:

— Оставь ее, пускай поспит, намаялась, бедная.

В голосе его явственно слышалась столь необходимая мненежность.

“И все же он очень мил,” — подумала я, действительнозасыпая.

ДОЛГ ЧЕСТИ

“Сосновый коридор”. Наконец-то. Времени нет. Послы Микадовот-вот пройдут вдоль раздвижных перегородок, с рисунками сосен на морскомберегу. В Белый Кабинет сегуна. Близится время. Почти десять…

Асано Наганори укрылся за раздвижными перегородками —стенами коридора. Из Зала Приемов в Белый Кабинет медленно шествует начальникохраны, Кадзикава Ёритору.

“Враг! Меч из ножен! Асано Наганори не потерпит бесчестия!”

Он изготовился. Мелькнула мысль: “Жаль! Нет длинного меча.Запрещен во дворце сегуна. Не беда. И коротким достану.”

Тускло блеснул клинок. Асано молнией вылетел из-заперегородки.

— Знаешь, за что мщу! — крикнул он, замахнувшись мечом.

Грозно надвинулся на Ёритору. Чуть промедлил, глядя в глаза.Впитал смертельный ужас врага.

— Стой, безумец! Стой! — грянул окрик.

Меж Наганори и Ёритору вклинился престарелый Кира Ёсинака.Незаметно появился из Белого Кабинета. Раскинув руки, прикрыл начальникаохраны.

— Зарублю! — рявкнул Асано.

— Руби старика, — содрогаясь, ответил Кира. — Тебе отомстят.Отрубят голову. Ты обнажил меч во дворце. И мой клан…

— Уйди! — теряя самообладание закричал Асано.

— Нет, — возразил старый самурай. — Я церемониймейстердвора. Под угрозой прием. Одумайся! Еще могут простить.

За спиной Кира в оцепенении застыл Ёритору. Холодный потстекал с его лба.

“Проклятый Кира! Встал на пути! Не смогу дотянуться короткиммечом! Злейший враг, Ёритору, спрятался за чужой спиной! Недосягаем!”

Асано потерял голову.

— Получай, старик! Не будь упрямцем! — рассвирепел он.

Плашмя ударил мечом. Еще! Еще!

Кира упал. По лицу заструилась кровь. Ёритору очнулся,перехватил руку Асано, удерживая меч. Набежали люди.

— Убью! — рычал Асано.

Его повалили на пол. Обезоружили.

Уже в руках стражи Асано крикнул:

— Я отомстил! Теперь отомстил!

Отважный Наганори сошел с ума?! Кому отомстил? Дряхломустарику? Церемониймейстеру?

Никто не понял выкрика Асано. Его грубо поволокли в Янаги-нома — “Ивовую комнату” — заперли, выставили стражу.

Велик клан Асано. Но… Скоро решили судьбу самурая. Водиннадцать перевезли из эдосского замка в особняк Тамура Укёдаю. Собралиэкстренное заседание правительства. Его возглавил сегун!

Как наказать наглеца? Очевидна ли вина? Не помутился лиразум Асано?

Приговор огласили к полудню. Сочли: вина очевидна. Обнажилмеч во дворе сегуна. Из мести напал на безоружного самурая. Опозорилправительство в глазах послов. В глазах Микадо! Не безумен, сам признал. Напализ мести.

Приговор гласил:

“Асано Наганори пожаловать указом о смерти! Предписатьсэппуку. Личное имущество конфисковать. Клан Асано расформировать.”

Великая милость!!!

За Асано заступились. Многие помнили его благодеяния. Другойбы не знал снисхождения. Покрыл бы себя бесчестием. Другой, не Асано.

Все не любили бесчестного изменчивого, “как плывущееоблако”, Кира, распутного, алчного и жестокого. Ему никто не поверил. Онговорил, что грудью защищал Ёритору.

Представить невозможно! Кира защищает кого-то!!!

Решили: Асано говорит правду. Мщение предназначалось именноКира Ёсинака.

Вечером того же дня Асано Наганори покончил с собой,соблюдая ритуал. По обычаю, голову ему после сэппуку отсек лучший друг иглавный вассал, истинный гиси Обоси Кураносукэ.

Посмертное послание, дзисей, оставил Асано Наганори.

Под порывом весеннего ветра

Цветы опадают

Я еще легче

С жизнью прощаюсь.

И все ж — почему?

Сумитомо утирал слезы, читая посмертные стихи друга. Болеевсех понял подтекст. Но… В воздухе повис вопрос Асано.

“И все ж — почему?”

И Сумитомо не мог отыскать ответа!

* * *

Утро я встретила (уже можно сказать) традиционно — междудвумя мужчинами. И на этот раз все мы лежали на кровати испанского гарнитура иснова были одеты: я по-прежнему в платье невесты, Сергей и Харакири в сильнопомятых английских костюмах.

Мелькнула первая мысль: “Сообщнички почему-то от меня неизбавились, хотя имели такую возможность. Пока я спала, была беззащитна.”

За первой мыслью мелькнула вторая: “И спала я в квартиреСергея, но кто же сюда меня заносил? Оба сильные, рослые, не стали бы вдвоемтащить меня, пушинку, значит нес кто-то один. Кто взял на себя эту приятнуюмиссию? Ах, как хочется знать, кто же нес меня на руках в эту роскошнуюкровать?”

Я повернула голову налево — Харакири спал, как убитый,повернула голову направо — Сергей ни в чем ему не уступал.

“Сереженька, — прислушиваясь к сладкому томлению в груди,подумала я. — Мой Сереженька. Как он мил. Просто душка.”

Словно подслушав мои мысли, Сергей приоткрыл один глаз и,увидев меня, улыбнулся.

— Софья, — ласково прошептал он, — почему ты не спишь?

— Почему здесь это? — вместо ответа спросила я, презрительнокивая на Харакири и давая Сергею понять, что уж кто-кто, а Харакири здесьлишний.

Неизвестно как началось бы это утро, не окажись в кроватипосторонний? Сердце мое истосковалось по ласке, не в лучшем состоянии и другиеорганы.