А я люблю военных... - Людмила Милевская

— Да, — подтвердил Сумитомо.

— Но во дворце не нашли лучника. Никто не решился пуститьстрелу в сторону колесниц Микадо. Никто из воинов даже не натянул лук.

— Не нашли стрелу? — Сумитомо растерялся. — Говорят, еевидели.

— Что — стрела? Тело найти не удалось. Вот так… Ниндзюцу!

— Может быть ты думаешь, что нападение у пруда Курикара —случайность?

— Нет. Кто-то хотел, чтобы ты прекратил расследование. Чудо,что остался жив. Их ведь было двадцать… Этим не кончится. Новых подошлют. Неоставят в покое.

— Отомщу негодяем! — Сумитомо схватился за меч.

— Нет, — печально качнул головой Наганори. — Одному не подсилу. Очень влиятельные люди. Богатейшие даймё. Заговор обширен. На поверхностиинтриги только Кадзикава Ёритору. Но он тебе недоступен. Ты в опале. Преступникс неясной судьбой. Надежда лишь на сэппуку. До этого ты должен успеть. Но водворце появляться нельзя. Кроме того, против тебя целая школа ниндзюцу. Ты дажене понимаешь, что это.

— Изрублю всех! — побледнел Сумитомо.

Его душил гнев. Ярость затмила сознание, но Сумитомосправился, вернулся к разговору.

— Ёритору, ты сказал, он главный? — удивленно спросил он.

— Не главный, но о нем известно, что заговорщик.

Сумитомо поразился:

— Я назвал на следствии его имя! Великие Будды! Так угадать!Невероятно! Кадзикава Ёритору заговорщик. Виновник моих бед. Виновник смертидрузей. Бывают ли такие совпадения?

— Великая Богиня и Будды надоумили тебя, — качая головойпрошептал Наганори. — Но мщение общая цель. Ёритору и меня смертельно оскорбил.Выставил неотесанным болваном в глазах двора. Опозорил перед посланникамиМикадо. Я потерял лицо!

— И ты, даймё, стерпел? На месте не зарубил наглеца?

— Не так уж я горяч, — улыбнулся Наганори. — Искал способы ине мог найти. Ёритору несколько лет не покидает дворец без многочисленнойохраны. Значит убью его там. Во дворце. Сегодня.

— Нет, — решительно заявил Сумитомо. — Он мой!

— Не более, чем мой, — усмехнулся Наганори. — Не жадничай.Слышал, ты ищешь встречи со стражником, тем, что оскорбил тебя, ударил ножнами.

Сумитомо побледнел от ярости.

— С командиром стражи. Он первый, — заявил Сумитомо. —Сегодня же отомщу. После церемонии их распустят. И вот тогда…

— Отлично, — кивнул Наганори. — Но… пора за дело. Знаю, тыбеспокоишься обо мне. Не стоит. Судьба избрана. Честь дороже жизни. Вышеприговора земных судей. Пора!

Друзья молча поклонились. Но Сумитомо не утерпел.

— Как удалось узнать? Кто помог тебе? — спросил он.

Наганори вздохнул.

— Тебе скажу. Потому что…

Он запнулся, но закончил твердо:

— Потому что теперь это не будет иметь значения. Для меня… Аты — человек чести.

Сумитомо внимательно слушал.

— Дело в в том, — Наганори поморщился, — у меня есть брат.Позор семьи. Он ниндзюцу из школы Кога. Эта школа конкурирует со школой Игу.Они постоянно шпионят друг за другом. Я вынужден был обратиться за помощью кбрату, с которым не разговариваю пять лет. Он помог, запросив услугу. Пришлосьисполнить… Нетерплю ниндзюцу! А мой брат…

— Чем же плохи ниндзюцу? — удивился Сумитомо.

— Плохи? — Наганори грустно качнул головой. — О чем думаетсамурай во время мира, во время войны?

— О смерти, — не задумываясь, ответил Сумитомо. — О том, какименно он умрет. Не будет ли бесчестья в смерти. Еще о верности сюзерену. Осыновнем долге.

— Да, — согласился Наганори. — Это так. А вот ниндзюцудумает о том, как выжить. Любым способом. Главное, выполнить задачу. Донестиинформацию до хозяина. Никаких долгов. Ни перед кем. Что сюзерен? Что сыновьяпреданность?

— Не нравится мне такой образ мыслей? — нахмурился Сумитомо.

— Мне тоже. Потому потерял брата. Но… пора.

Наганори грустно взглянул на Сумитомо и, подводя черту,сказал:

— Мой долг перед тобой, друг, почти исполнен. Хотя тебеобязан больше чем жизнью, честью. Невозвратный долг! Но я плачу… Прощай! Неувидимся больше. За меня отомстят. Их будет сорок семь. А я… Мне тридцать пять.Я пожил на свете. Никто не может сказать, что Асано такуми-но ками Наганори неисполнил гири, священный долг! Я глава клана. У меня тоже гири перед вассалами,но… тебе лишь скажу: они решили разделить священный долг со мной. Их право.

— И я буду мстить за тебя! — воскликнул Сумитомо, сновахватаясь за меч. — Я ронин. Хорошего рода. Могу послужить клану Ако, твоемуславному клану.

— Не стоит, Сумитомо, — улыбаясь горячности младшего друга,возразил Наганори. — Полезнее мстить на разных дорогах. К тому ж, ты в опале. АЁритору во дворце. Не забыл?

Время близилось к девяти часам. Утро четырнадцатого днятретьего месяца четырнадцатого года эры Генроку выдалось солнечным.

Наганори повернулся и быстро пошел к замку. Последний разсмотрел Сумитомо ему вслед. Понимал, что ждет друга. Но никто не знал, не могзнать как причудливо распорядится жизнь. Как странно сыграет судьба!

“Бентли” контрастировал с местностью, на мой взгляд, не хужелетающей тарелки.

— Сидите здесь, — приказала я, когда автомобиль достигокраины.

Сергей и Харакири остались в машине, а я пошла на разведку.

Двор был действительно без ворот. На полянке, потрясающезагаженной курами, копошилась старушка — что-то месила в огромной алюминиевоймиске. Возраст старушки навевал мысли о том, что загулялась она на этом светеочень и очень.

— Здравствуйте, бабушка, — с максимальным дружелюбиемпоприветствовала.

— Так здравствуй и ты, — отозвалась она дребезжащим голосом,не поднимая лица от миски.

“Далила права, — подумала я, — эта бабка совсем ненаследница. Она сама в наследодатели метит. Получит девчонка свою квартиру вМоскве, и дом этот без плетня, без ворот впридачу. Как пить дать получит. Оченьскоро.”

И тут старушка от миски своей разогнулась и, упираясь рукамив поясницу, продребезжала:

— Ну ладно, здеся я порядок навела, пора и до другой хаты.

И засеменила так бойко, что я еле за ней поспевала.

— Померла вся родня, — пожаловалась она, — а мне всехозяйство осталося. Бросить жалко, так по деревне с утра до вечера брожу: гдеплетень подправлю, где под ступеньку каменюку подложу. Эхе-хе, грехи нашитяжкие.