А я люблю военных... - Людмила Милевская

— Согласен! — возликовал Харакири.

Вот ведь послал Господь помощничков!

Уже в машине, развалясь на роскошном, пахнущем дорогой кожейсидении “Бентли”, и радостно ощупывая карман с долларами, Харакири с нахальнойнежностью мне шепнул:

— София, какой презент предпочитаешь?

— Артист! Вымогатель! — рассердилась я.

Харакири хитро усмехнулся и возражать не стал.

— Жить-то надо, — прагматично заявил он, кивая напоглощенного собственными мыслями Сергея. — У него баксов куры не клюют, а унас с Андеграундом на водку не хватает. Так какой ты хочешь подарок?

— Нет уж, уволь! — возмутилась я.

— Так я и знал, — обрадовался Харакири и почти мгновеннозахрапел, привалившись к мягкой подушке сидения, не отрывая, впрочем, ладони откармана с деньгами.

* * *

Змеевка встретила нас вечерней прохладой и удручающимзапустением. У случайно проснувшегося, насмерть проспиртованного доходягинеопределенного возраста удалось узнать, что Федосеевы живут на краю деревни,там, где двор без ворот. Не смущаясь тем, что по этим приметам можно былозаходить в половину дворов, мы двинулись на поиски.

ИНТРИГА

Утро четырнадцатого дня третьего месяца четырнадцатого годаэры Генроку выдалось солнечным. Одиннадцатого дня в Эдо прибыли послы ВеликогоМикадо.

В замке Нидзё молодые самураи, пехотинцы-асигару,непривычные к блеску киотского двора, не сдерживали восторгов.

— Послы Микадо!

— Божественная власть!

— Великолепие!

— Сегун избрал лучших даймё для приема… Бакуфу озабочено…

— Сегун дает аудиенцию посланникам…

— Спектакль театра Но. Для посланников…

— Аудиенция…

Самурай-ветеран остановился у группы молодых воинов.Наставительно произнес:

— Аудиенция — знак! Особая признательность. Особоерасположение. Венец приема. Сегун вручит подарки. Свои и супруги в награду затруды послов. Каждый год так. Благодарственная церемония в Сиросёиню. Вот-вотначнется. В десять утра. Важно сохранять лицо. Даже в мелочах.

— Послы потомка Богов Хагисияма-тенно, — Божественная теньМикадо, — благоговейно вымолвил пехотинец.

— Верно, — подтвердил ветеран.

* * *

“Где Наганори? — в нетерпении гадал Сумитомо, ожидая старогодруга. — Не случилось ли что?”

Час уже вышагивал он близ замка Нидзё.

Асано опаздывал. Наконец, быстрые шаги простучали по улицам.Бледный от волнения Наганори, запыхавшись сообщил, вплотную подойдя к Сумитомо:

— Плохие известия.

— Говори, — нетерпеливо взмахнул рукой Сумитомо.

— Это сделали люди из школы Ига.

— Ига? — недоуменно посмотрел на друга Сумитомо.

— Школа Ига в провинции Ига, — ничего не прояснив, пояснилНаганори.

— Говори понятнее, — взмолился Сумитомо. — Я поэт, а нецаредворец, не знаю таких школ.

— Их мало кто знает. Это школа ниндзюцу — специалистов попровокациям, подстрекательствам, мятежам. Она единственная обучает организациидворцовых переворотов.

— Дворцовые перевороты? — удивился Сумитомо. — Безумецпокушался на Микадо?! Даже если бы Боги допустили такое… Нет! Невозможно! Всеравно… Есть наследник… Ничего не изменится…

— Никто не поднимет руку на “Божественные врата”. Речь идето сегуне, — пояснил Наганори.

— Покушались на него? — еще больше изумился Сумитомо. — Длячего же в присутствии Микадо? Много других моментов. Более удобных.

— Смерти сегуна не желали. Некоторым даймё нужна всего лишьотставка.

— Отставка правителя? Император не утвердит ее. Кто-то машетмечом, эка невидаль. Поплатится начальник стражи.

— Согласен, — кивнул Наганори. — Однако, вспомни имясоветника сегуна. Ближайшего советника.

— Фудзивара-но Морихоро, мой родственник, хотя и дальний.

— Вот, — наставительно сказал Наганори. — Твой родственник.Умный, влиятельный человек. Без него сегун, как без рук. Можно сказать, вашклан определяет политику. Правительство — это сегун. Таково положение дел.

— И что же?

— Великая Богиня! Друг! Ты должен писать стихи. Этот мир такуродлив. Лучше тебе его украшать. К чему копаться в грязи?

— Да, здесь я наивен, но объясни толком, — взмолилсяСумитомо.

— Да что ж объяснять? Ты Фудзивара и советник Фудзивара. Могбы твой родственник оставаться советником, если весь клан под ударом? Тебя ведьпредставили святотатцем, правда, неудачно.

— Да-а, — задумчиво протянул Сумитомо. — Теперь проясняется.Только… Как это проделано?

— Как? — Наганори усмехнулся. — На то и ниндзюцу. Они могутневероятное. В народе ходят легенды. Я сразу заподозрил их участие. Трупбезумца, атаковавшего колесницы, бесследно исчез. Кто еще может такое? А твоидрузья? Те, с которыми отдыхал…

— Хейдзо Кадзивара, Абэ Кусуноки, Энъя Ёриёси, — печальноперечислил Сумитомо. — Хорошие друзья. Отличные воины. Все погибли. Так и неудалось разбудить. Но ведь я жив?! Я-то проснулся.

— Ты пьешь немного, — напомнил Наганори.

— Это так, — подтвердил Сумитомо. — Девочка еще, дзёро… Иона проснулась.

— Вы живы, потому что не пьете. Почти не пьете. Если веритьтвоим ощущениям, вам добавили в саке отраву. По всему, порошок желтого лотоса.Китайское снадобье. Много добавили. Убийцы не хотели, чтобы вы проснулись.Берегись друг. Ты нужен им мертвым.

— Ерунда, — беззаботно возразил Сумитомо. — Мой меч со мной!Кто рискнет?

— Недооцениваешь ниндзюцу, — горько усмехнулся Наганори.

— Сумею себя защитить, — упорствовал Сумитомо. — Но ты прав,хозяин “веселого дома” сознался, подсыпал в саке порошок.

— Какой? — спросил Асано.

— Он не знает.

— А что еще сказал? — насторожился Наганори.

— Неважно, — отмахнулся Сумитомо. — Больше не сможетболтать!

— Жаль, но… — Наганори замкнулся. — Но он всего лишь пешка вчужой игре. Вина на других. Возможно больше кабатчик и не знал… В буси, одетогов твои доспехи, кто-то стрелял.