Они под запретом - Алайна Салах

— Здравствуйте, — наконец, выталкиваю я и ощущаю, как щеки начинает припекать. Я давно подготовила себя к этой встрече, но действительность как обычно, внесла свои коррективы. Просто я настраивалась на другой разговор и совсем не ожидала столкнуться лицом к лицу со страхами из прошлого.

— Приятно познакомиться, — произносит Лена и с улыбкой оглядывает остальных. Кажется, она тоже немного растеряна.

Мне хочется взять Арсения за руку, чтобы позаимствовать его спокойствие, но я слишком хорошо помню, что нельзя. Как и обычно, спасает Луиза.

— Лидия на кухне, да, Лен? Мы все голодные. Надо поскорее на стол накрывать.

— Ну как стройка? — интересуется Петр, увлеченно орудуя вилкой. Пожалуй, слишком увлеченно, подтверждая его смущение незапланированным знакомством. — Оттуда едешь, я так понимаю?

— Да, оттуда, — в своей немногословной манере подтверждает Арсений. — Решил по пути заехать.

Я сижу как на иголках. А вдруг Петр спросит, каким образом здесь появилась я? Что мне делать тогда? Соврать, что я приехала с Луизой на глазах у нее самой? Это будет выглядеть совсем жалко.

Но отчим, к счастью, не спрашивает. Наверное, присутствие его новой женщины играет мне на руку в определенном смысле.

Я украдкой разглядываю ее все то время, что мы сидим за столом. Понятия не имею, что пытаюсь в ней найти. Наверное, хочу убедиться, что она хотя бы чуточку уступает моей маме. Я совсем не желаю отчиму связать себя с недостойной женщиной — нет. И невооруженным взглядом видно, что Лена — не первая встречная с улицы, и что со внешностью, умом и манерами у нее все в порядке. Скорее, мне хочется быть уверенной, что будь мама жива, у Лены не было бы против нее шансов, и они с Петром по-прежнему были счастливы. Мне будет проще принять его союз с другой, зная, что он выбрал ее, просто потому рядом с ним нет моей мамы.

— Лен, вывезите папу на новогодние праздники туда, где потеплее, а? — в своей расслабленно-шутливой манере предлагает Луиза. — А то он уже со второго числа будет торчать в офисе. Таких трудоголиков как он только в принудительную ссылку отправлять.

Я чувствую укол ревности. Неужели они с Леной так долго общаются, чтобы так запросто обсуждать курортную «ссылку» Петра? Когда они с Луизой успели подружиться?

— Едва ли я имею столько влияния на вашего папу, — скромно замечает Лена.

Щеку начинает ощутимо припекать, и я машинально поворачиваю голову в сторону раздражителя. Арсений, поймав мой взгляд, указывает глазами вниз, на тарелку.

— По-моему, ты забываешь есть.

Опустив глаза, я смущенно хватаюсь за вилку. Если я успела привыкнуть к мягкости его тона, обращенного ко мне, то другие — вряд ли. Я и правда слишком погрузилась в мысли, что совершенно забыла про еду. Нужно перестать себя накручивать. Петр нарочно не знакомил меня с Леной, думая, что мне будет сложно это принять, а Луизе достаточно пары раз увидеться с человеком, чтобы разговаривать с ним так, будто они знакомы годами — таков ее природный дар. У меня нет причин для ревности.

Проглотив кусочек моцареллы, я посылаю Арсению едва заметную улыбку в благодарность за то, что вернул меня на землю. Может быть, он почувствовал, что я снова закопалась в своих мыслях, и решил меня поддержать? Мне приятно так думать.

— Необязательно ехать в теплую страну, — осторожно вставляю я, глядя на Лену. — Вы можете куда-нибудь на горнолыжный курорт съездить. Петр отлично катается на лыжах.

Договариваю и затаиваю дыхание. Пусть Лена об этом и не догадывается, но я только что выбросила белый флаг. Вопрос в том, как она им распорядится.

— Увы, я совсем на лыжах не катаюсь, — она издает беззвучный смешок. — В зимних видах спорта я хороша лишь в распивании глинтвейна.

Я пытаюсь уловить фальшь в ее голосе или скрытую неприязнь, но ничего подобного не различаю. Это ведь хорошо, да? Значит, Петр выбрал себе достойную спутницу. Мне нужно попытаться быть взрослее и принять его право на счастье.

— О-о-о, чувствую, если мы когда-нибудь соберемся поехать на горнолыжку вместе, нам будет чем заняться, — смеется Луиза.

Я смотрю на Арсения. Мой личный оберег спокойствия, мое счастливое настоящее, с которым легче не оглядываться на прошлое. Наполненность, появившаяся внутри меня благодаря ему, не позволяет принимать все остальное слишком близко к сердцу.

— Раз уж все сегодня собрались, можно Новый год обсудить, — отчим окидывает стол цепким взглядом. — Так. У тебя, Луиза, планы какие?

— Пока сложно сказать, пап, — сестра неопределенно пожимает плечами, но по ее беззаботному виду становится ясно, что скучать в эти праздники она явно не собирается. — Я чуть позже дам знать.

— Если что — приводи своего Михаила, — усмехается отчим. — Не выгоним.

Я готова победно улыбнуться тому, что даже Петр в курсе отношений сестры, но в этот момент он задает вопрос Арсению, и моя улыбка меркнет.

— А вы с Инессой как? Тридцать первого заглянете?

Луиза застывает с чашкой в руке, Арсений откладывает приборы. Я немею. Воздух за столом стремительно сгущается. Даже Лена, поддавшись общей атмосфере, выпрямляется и быстро перемещает взгляд с Арсения на Петра.

— У Инессы не получится.

— А чего так? — голос отчима меняется, становясь озабоченным и немного растерянным. — Повздорили, что ли?

Я опускаю глаза. Петр переживает за их союз. И дело не столько в родстве с именитой семье Инессы, а в том, что он хочет счастья для своего любимого сына. Его тон — взволнованный, но не требовательный, убеждает меня в этом.

— Нет. Давай после ужина поднимемся к тебе. Нужно будет обсудить кое-что.

— Что за тайны мадридского двора такие? Заинтриговал. Если ты поел, можем и сейчас подняться.

Мои ладони, спрятанные под стол, вспотели настолько, что могут оставить следы на джинсах. Мне вдруг отчаянно хочется наплевать на всех присутствующих, подойти и обнять Арсения. Совсем недавно я мечтала избежать подобного разговора, а сейчас кажется несправедливым, что Арсению придется переживать его одному. Нас ведь это обоих касается. Я хочу быть с ним рядом. Я хорошо помню, что в гневе Петр может быть очень грозным.

Не дожидаясь ответа Арсения, отчим поднимается из-за стола. Становится ясно, что оттягивать разговор до конца ужина он не собирается. Арсений вытирает руки салфеткой и встает за ним следом. Бросает короткий взгляд на меня, после чего разворачивается и, не дожидаясь отца, идет к лестнице.

— Вы пока чай попейте, ладно? — Петр касается плеча Лены, треплет макушку Луизы. — А ты организуй.

Мужчины уходит и за столом повисает тишина. Едва ли Лена до конце понимает, в чем дело, но тоже выглядит взволнованной. Мы с Луизой, не сговариваясь, отодвигаем стулья, бросаем друг другу ничего не значащие любезности: «сиди, я сделаю», «нет, ты сиди». Как итог, на кухне мы оказываемся вместе.