Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945 - Джеймс Макговерн

Согласно советскому автору, секретарь фюрера не был убит в Берлине. После бегства из города он направился инкогнито в Фолькенштайн в Тироле, где жила его супруга. Где-то в нацистской «альпийской крепости» он взял спрятанный ларец с золотыми монетами, которые первоначально предназначались для музея фюрера в Линце. Монеты были переданы советнику Бормана по экономическим вопросам доктору Гельмуту фон Гуммелю в Берхтесгадене в конце войны и стоили около 5 миллионов долларов. Обеспечив себя таким образом деньгами, Борман отправился на военно-морскую базу в Киле на северо-западе Германии, чтобы найти подводную лодку, готовую вывезти его из страны.

Однако, поскольку весь подводный флот гроссадмирала Дёница был захвачен союзниками, Борман скрывался в земле Шлезвиг-Гольштейн, а затем в соседней Дании до тех пор, пока не закончился Нюрнбергский процесс. Затем он связался с Organisation der ehemaligen SS-Argehörigen (ODESSA), тайной организацией ветеранов СС, которая наладила пути бегства разыскивавшихся нацистов через Альпы в Италию. Организации ODESSA оказывали поддержку итальянские аристократы, деятели Римской католической церкви и секретные агенты в Америке.

С помощью ODESSA Борман пробрался в 1947 году темной августовской ночью в Италию из Наудерса, горного селения в верховьях реки Инн, где сходятся границы Австрии, Швейцарии и Италии (под перевалом Резия, 1508 метров, через который идет дорога в Италию). Итальянские помощники предлагали Борману укрыться под защитой католической церкви. Он согласился и скрывался сначала в монастыре у озера Гарда, а затем во францисканском монастыре в Генуе.

Наконец секретарь фюрера встретился на Виа дель пейс в Риме с епископом Алоизом Гудалем. Он руководил Фондом христианского благосостояния и был также наставником старшего сына Бормана Адольфа Мартина, который готовился принять священство. Епископ Гудаль указал доверенному лицу Гитлера на две возможности. Он мог уехать либо в Испанию, где укрывались командир нацистских диверсантов штандартенфюрер Отто Скорцени (1908–1975; прославился прежде всего спецоперацией по освобождению Муссолини) и бывший лидер бельгийских фашистов Леон Дегрел (1906–1994; с лета 1941 года занялся формированием добровольческого легиона СС «Валлония» (позже дивизия СС «Валлония») и ушел воевать на Восточный фронт, где сражался до конца войны. Закончил войну бригадефюрером (генерал-майором) СС, командиром дивизии «Валлония». Награжден 22 наградами, в том числе Железным крестом 1-го и 2-го класса, Рырцарским крестом с дубовыми листьями, Германским крестом в золоте. С уважением относился к противнику, всегда считая русских арийским народом. После войны скрылся в Испании, затем в Аргентине и снова Испании, где и умер. — Ред.), либо в Аргентину, подобно Эйхману. Аргентина была более подходящим выбором.

Но это была только «рабочая гипотеза», пишет Безыменский. Это было то, что «могло бы случиться». Советский автор не имел намерения подкрепить свою гипотезу конкретными именами и адресами. Он не желал походить на шерлока Холмса, но хотел указать на то, что следы Мартина Бормана вели в политическую жизнь тех западных стран, в которых тот мог рассчитывать на убежище. Жив ли был этот человек или нет, его дух, несомненно, не умер. Это было особенно верным для Западной Германии, в послевоенном правительстве которой было немало нацистов. Безыменский посвятил половину своей книги, имевшей подзаголовок «Правда о германском империализме», продвижению этого тезиса.

В отличие от бывшего советского майора разведки Клаус Эйхман более определенно утверждал, что Борман живет в Южной Америке. В январе 1966 года тридцатилетний сын Адольфа (в наших энциклопедиях — Карла Адольфа и даже Карла. — Ред.) Эйхмана написал открытое письмо Борману. Его опубликовал популярный, иллюстрированный, западногерманский журнал «Квик». Клаус хотел очистить имя отца. По мнению Клауса, отец пал жертвой преступлений, ответственность за которые несет Борман.

«Я хочу, чтобы вы отдали себя в распоряжение правосудия, — писал Клаус. — Я хочу, чтобы вы взяли на себя часть вины, за которую несете ответственность, но за которую отвечает, вместо вас, мой отец на суде в Израиле… Вы все еще скрываетесь в укромном месте Южной Америки. Вы удовлетворенно потираете руки после каждого сообщения о вашей смерти в 1945 году в Берлине…»

Примерно в то же время, когда появилось это открытое письмо, старший брат Клауса, Хорст Адольф Эйхман, дал интервью в Буэнос-Айресе. В феврале 1961 года Хорст Адольф уже рассказывал доктору Фрицу Бауэру о своих частых разговорах с Борманом в Южной Америке. Теперь же он заявил, что секретарь фюрера, по его мнению, все-таки погиб в Берлине. На просьбу разъяснить противоречие между нынешней точкой зрения старшего брата и прежней Клаус Эйхман заявил журналу «Квик»: «Когда живешь в Южной Америке, где имеются влиятельные нацистские круги, надо учитывать, что эти круги могут однажды отомстить любому человеку, который поставит их в затруднительное положение».

Этот инцидент не имел последствий. Сыновья Эйхмана исчезли из поля зрения, вместе со своими воспоминаниями и свидетельствами. Но в Германии доктор Фриц Бауэр упорно продолжал работу. У западных немцев имелся мотив для обнаружения Бормана. Хотя его и осудили в Нюрнберге как международного военного преступника, Западная Германия могла привлечь к суду секретаря фюрера за его преступления как немца против немецких граждан. Достаточно указать на его приказ от 23 марта 1945 года уничтожить все продовольственные запасы в Германии (находящиеся под угрозой захвата наступающими войсками противника) и согнать все население, пешим порядком и принудительно, в центральные области страны.

16 апреля 1966 года доктор Бауэр заявил на пресс-конференции в Бонне, что у него есть «свежие сведения» относительно Бормана. «Зона поисков сужается, — сказал следователь. — Мы тщательно проанализировали сообщения со всего света и теперь, я надеюсь, идем за ним по горячим следам». Доктор Бауэр был убежден в пребывании Бормана в Южной Америке, но отказался раскрыть подробности своих новых доказательств. В 1966 году Борман так и не был задержан.

Симон Визенталь тоже полагал, что Борман жив. Визенталь, бывший до вторжения нацистов в его страну проживания Польшу архитектором и инженером, собирал информацию о скрывавшихся нацистах со времени своего освобождения в феврале 1945 года американскими войсками из концентрационного лагеря Маутхаузен (в Маутхаузене, среди прочих, был замучен генерал Д.М. Карбышев. — Ред.) в Австрии. Он продолжал свои частные поиски, поскольку считал, что холодная война вынудила полицию и разведывательные службы государств Востока и Запада ослабить преследование нацистов, совершавших преступления против евреев. Это делалось, по его мнению, чтобы «потрафить западным немцам» в ФРГ и сделать подобное же в ГДР, «где многие нацисты отреклись от своих убеждений и присоединились к коммунистам».

Визенталь не был профессиональным следователем и лично не охотился за нацистами, объявленными в розыск, но он собрал большое количество ценных материалов от частных информантов и в результате дотошного изучения своих досье. Затем он передавал свою информацию официальным государственным ведомствам для дальнейших действий. Сведения, переданные им израильским властям, помогли схватить Адольфа Эйхмана. После этого Визенталь заинтересовался Борманом, который числился в списке более чем 22 тысяч нацистских военных преступников в Еврейском центре документации Визенталя в Вене. Центр, имеющий персонал численностью шестнадцать человек, финансируется за счет еврейских взносов.