Швейцарец. Возвращение - Роман Злотников

– Тогда мы сразу же беремся за следующий блок, – обрадованно закончил Вадим и отключился. Алекс вздохнул. Увы, главная его проблема подобным не решалась. Впрочем, грех жаловаться. Наоборот, радоваться надо, что, слава богу, большинство других удалось скинуть, так сказать, на аутсорсинг.

Так, ещё одним интернет-проектом стала адаптация учебников. Ну да, после послед… кхм… крайнего разговора с Фрунзе стало понятно, что таскать в прошлое технологии, основанные на процессах, часть которых пока не имела объяснения даже в рамках фундаментальной науки того времени, это палиться громче некуда! Из чего вытекало, что ту науку надо бы подтянуть. А что для этого может быть лучше, чем привезти учёным современные учебники. Не школьные, конечно, хотя и насчёт них имелись кое-какие мысли, а институтские. Потому что именно в учебниках устоявшаяся на момент их написания научная картина мира излагается наиболее целостно и последовательно.

Но, опять же, для этого нужно было избавить тексты учебников от куда более серьёзного палева. Ну сами посудите, как будут реагировать те, кто будет читать учебники в, скажем, тридцать первом году, если в тексте встретится, например, упоминание эффекта Черенкова, который, как будет сказано, был обнаружен только в тридцать четвёртом, а его физическое объяснение получено лишь в тридцать седьмом. Или вообще в тексте окажется упомянуто, что Черенков – нобелевский лауреат, притом что это звание он получил только в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. А особенный сюр подобному мог бы придать вариант, когда подобный текст вдруг прочитал бы сам Черенков. Чего, кстати, совершенно нельзя было исключать… Вследствие всего этого в практически любом учебнике, как правило, требовалось не только заменить «фамильные» названия эффектов, законов и правил на, так сказать, фактологические (для эффекта Черенкова это звучало как «свечение, вызываемое в прозрачной среде заряженной частицей, движущейся со скоростью, превышающей фазовую скорость распространения света в этой среде»), но и зачастую дать краткое описание теории и сути экспериментов, утвердивших изложенный постулат. Потому как в тексте часто никаких объяснений не приводилось. Ибо общепринятые названия эффектов, формул и методик говорили сами за себя.

Ну и, до кучи, Алекс посчитал необходимым «вычистить» любые упоминания о ядерном оружии. Да и вообще о любых ядерных технологиях. Рано об этом ещё было говорить, рано…

Кроме того, «на сторону» удалось скинуть и «флотские вопросы», разобраться с которыми Алекс посчитал делом чести. Он же так много ими занимался в прошлый раз – и такой облом…

Вариант подвернулся, считай, случайно. Алекс тогда только прилетел в Питер и как раз ехал в такси из Пулково в забронированный отель, который располагался на Пироговской набережной. Его первый, неудачный, интернет-проект в тот момент как раз был в самом разгаре. Так что, сев в машину, он расположился на заднем сиденье и почти всю дорогу провел, уткнувшись в экран планшета и пытаясь разобраться в той мути, которую ему валом слали в обмен на очередные двести списанных с его счёта швейцарских франков… И вот как раз в тот момент, когда таксист уже заворачивал с набережной Невы на набережную Малой Невки, одуревший от разгребания мути Алекс оторвал взгляд от экрана планшета и посмотрел в окно. После чего завис на несколько секунд.

– А-а-а… где «Аврора»? – придушенно выдавил он из себя, когда незнакомый силуэт куда более крупного корабля, увенчанного двумя трехорудийными башнями с пушками явно куда более крупного, чем «авроровские», калибра, после того как такси свернуло к отелю, скрылся за углом дома.

– Да её ж ещё в войну раздолбали! – удивился в ответ водитель. – Сам Гитлер распорядился. Больше двадцати бомберов тогда фрицы при налёте потеряли, но утопили. На боевых кораблях-то и в порту или, там, на вокзалах зенитная оборона очень мощной была, так что они туда уже с очень большой осторожностью совались, предпочитая по городу работать. А на «Авроре» даже сраной зенитки не было. Вот они и решили хоть такой корабль утопить. Ну, тогда ещё немецкий ас Рудель погиб. Не слышали? – а после паузы добавил: – Да и не здесь она тогда стояла.

На следующий день Алекс прямо с утречка отодвинул все свои дела и отправился на, как это выяснилось из местного варианта Интернета, «мемориальный корабль-музей тяжелый крейсер „Василий Чапаев“». Уж очень ему хотелось, так сказать, «вживую пощупать» то, что до сего момента он видел только в чертежах.

Тяжелый крейсер впечатлял. Алекс с удовольствием прочитал на входном стенде, что он был почти на две тысячи тонн тяжелее немецкого прототипа и отличался от него не только двигательной установкой, но и средней, а вернее, универсальной артиллерией. Вместо восьми сто пятидесяти миллиметровок и трёх зенитных спарок калибром, на разных образцах, от восьмидесяти восьми до ста пяти миллиметров, на этом варианте крейсеров типа «Чапаев» стояло семь универсальных спарок калибра сто тридцать миллиметров, базой для которых послужили американские флотские зенитки 5'/25 mark 10 разработки тысяча девятьсот двадцать шестого года, самым большим усовершенствованием которых стало удлинение ствола до тридцати семи калибров. Впрочем, нет, не совсем так… Судя по тому, что Алекс успел почитать за вечер, усовершенствовать там пришлось много чего, потому что изначально орудие оказалось весьма капризным. Впрочем, возможно, это было вызвано недостаточной освоенностью первоначального этапа производства или, возможно, общим технологическим отставанием советской промышленности. Но потом с этим справились. Так что впоследствии орудие по итогам его боевого применения оценивалось как весьма удачное и надежное… И вот ведь интересно – американцы свою самую знаменитую универсалку 5’/38 mark 12 разработали на базе неуниверсального 5’/51 орудия, сделав его ствол как бы средним по длине между неуниверсальным и вот этим самым 5’/25 зенитным орудиями, и советские конструкторы пошли, считай, тем же путем, просто приняв за основу «зенитку»…

Алекс бродил по кораблю почти три часа и, похоже, изрядно намозолил глаза окружающим. Потому что одна из девчушек, одетых в морскую форму, которые здесь присутствовали практически в каждом отсеке, вследствие того, что кроме своего музейного статуса корабль ещё и служил учебной базой нахимовского училища, не выдержала и спросила:

– Может, вам что-нибудь показать?

– Показать? – Алекс, погруженный в свои мысли, окинул задумчивым взглядом стройную девичью фигурку со вполне себе развитыми женскими вторичными половыми признаками, после чего, так и не выплыв окончательно из собственных размышлений, задумчиво заговорил: – Хм-м-м… а знаете, я бы не отказался от индивидуальной экскурсии. Эксклюзивной. Для меня одного. Я готов за неё хорошо заплатить. Но она должна быть… э-э-э… не совсем стандартной.

– Что?!! – девчушка мгновенно густо покраснела и возмущенно вскинулась. А до Алекса внезапно дошло, что именно он сейчас сказал и как именно его поняли. Поэтому он поспешно вскинул руки и торопливо заговорил:

– Девушка, вы не так поняли! Дело в том, что я бы хотел получить экскурсию не столько по боевому и, так сказать, жизненному пути этого корабля, сколько по истории его создания, трудностях, с которыми пришлось столкнуться тем, кто его построил, выявленным недостаткам конструкции, каким образом и с помощью какой модернизации их удалось устранить. И ничего более…