Крой тела - Файт Этцольд

Стояла весна, вода была еще очень холодная. Владимир доплыл почти до середины озера, сбросил дождевик и поплыл к берегу, где спрятал второй велосипед. Потом он отправился в дом бывшего директора.

* * *

Следующим утром директор детского дома прочитал письмо и известил полицию. Привратник нашел велосипед у озера.

А Владимир сидел в подвале своего нового места жительства и обдумывал дальнейшие шаги.

Он должен был доставить сюда Элизабет и законсервировать навечно. Здесь были все средства и возможности, поэтому как временное укрытие он выбрал именно этот дом.

Он должен был сделать этот проступок, убийство сестры, несостоявшимся, как-то уменьшить свою вину, погубив вместо нее других.

Вскоре после того, как уже прошла половина эфирного времени, появилась она — Андрия, Грешница.

Снова в черной шали, которая спадала до пола, снова в серебристом бикини. Опять ее идеальная фигура повергла студию в благоговейную тишину, было слышно лишь поскрипывание проводов, когда двигались камеры.

В этот раз операторы в студии знали, чего ожидать, и брали Андрию крупным планом: ее глаза, губы, улыбку. Никто не застыл с открытым ртом, забыв направить прожектор в нужное место на сцене.

Пробил час идеальной фигуры, идеальной женщины, мечты Леонардо да Винчи и Микеланджело — но только во плоти.

Снова Торино любовался идеальными ногами, выдающимися, но не слишком широкими бедрами, безупречной грудью, классической красотой лица, светлыми волосами с платиновым отливом и гипнотизирующими глазами. Ногти ее были накрашены серебристым лаком и блестели, как пирсинг в пупке. Она вызывающе провела по губам языком, в котором тоже блеснуло что-то серебристое.

«Змея и Ева в одном лице, — подумал Торино. Он не мог оторвать глаз от этой женщины. — Господи, что с ней можно вытворять в постели!» Одновременно в его голове проигрывались различные бизнес-сценарии: кооперативный маркетинг и маркетинг на несколько каналов, договоры звукозаписывающих и модельных агентств — все, что только можно было представить. И Андрия принадлежала ему. У него были права на ее раскрутку на три года. Он ее нашел.

«К черту всех остальных, — сказал он себе, — она должна победить, она должна стать Мисс “Shebay”!»

Потом в его голову пришла другая мысль: «А если она не захочет лечь в постель с типом, который выиграет ночь с ней? Если все на этом накроется?»

Ответ нашелся сам собой: «Насрать! Я знаю достаточно людей в порнобизнесе, которые подыщут интересного малого. И если он будет держать язык за зубами, то получит десять тысяч евро сверху. Для какого-нибудь матерого ублюдка это целая уйма денег. В любом случае я не дам испортить курочку, которая несет золотые яйца, чтобы какой-то идиот смог на пять минут просунуть моей суперзвезде».

Публика разошлась на полную катушку, все пошло по плану, как и должно быть.

Андрия стала Мисс «Shebay».

Номер 14.

Экран еще светился. Звук тоже был все еще включен.

Он закончил работу и смывал в ванной Юлии кровь с черных перчаток. Не осталось ничего: никаких отпечатков пальцев, частичек кожи, волос или чего-то еще, что могли обнаружить на месте преступления, что могло выдать его и сделать кем-то бóльшим, чем Безымянный.

Он был спокоен и не испытывал эмоций. Его пульс не учащался, когда он убивал людей.

Каждое убийство связано со стрессом, а от него могут выпадать ресницы. Поэтому он надевал закрытые очки сварщика. Не для того, чтобы его никто не узнал: жертвы могли видеть его, ведь они все равно умирали. А для того, чтобы ничего не оставить на месте преступления.

Он тщательно запечатал два черных целлофановых пакета, в которые сложил еще теплые внутренности, и поставил в черную спортивную сумку большую канистру с шестью литрами крови.

Потом он взял компьютер Юлии, документы, ключи, кредитные карточки и папку для бумаг с договором о ренте и официальными документами и сложил все это в сумку.

На кровати лежало тело — такое же, как тело Жасмин тогда. Но в этот раз для сыщиков он придумал небольшой сюрприз.

Все было так, как должно было быть.

Он взял пульт дистанционного управления, чтобы выключить телевизор. В эфире — последние минуты шоу-кастинга. Коренастый мужчина с уложенными гелем волосами стоял рядом с шикарной женщиной.

— Андрия — Мисс «Shebay»! — выкрикнул он. Толпа ликовала.

Безымянный хотел уже уйти, но замер на несколько секунд перед телевизором. Холодная улыбка промелькнула на его лице.

— Андрия… — прошептал он, словно упоминая имя святого в причудливой молитве и направляя пульт на телевизор. И добавил, словно подтверждая принятое решение: — Номер пятнадцать.

Он нажал на красную кнопку, и экран погас. Спустя минуту в квартире стало тихо, как в могиле.

Она и на самом деле стала ею.

— Сегодня мы это отметим, — сказал Торино, хлопнув в ладоши.

Альберт, Йохен и Том Мирс спускались по лестнице в «Гриль Роял». Том Мирс все время звонил по телефону и говорил на английском с сотрудниками своей фирмы в Калифорнии.

Торино чувствовал себя богом. Эфир прошел более чем успешно. Другие частные телеканалы уже связались с ним, звукозаписывающие компании почувствовали запах крови, объявились первые косметические и лайфстайл-концерны с договорами о рекламе.

«Дай ей еще немного потрепыхаться», — говорил себе Торино, распахивая дверь ногой. Трое мужчин ввалились в ресторан, как ковбои в салун.

Несмотря на поздний вечер пятницы, выглядело все так, словно заведение закрывается через три минуты. Работал тот же официант, что обслуживал их в прошлый раз.

— Столик на троих! — распорядился Торино. — И подогрейте бутылочку «Вдовы Клико».

— Сию минуту, — кивнул официант и развернулся в сторону окна. — Господам подойдет этот столик?

Торино кивнул.

— Конечно. И меню прихватите.

— Сожалею, — ответил официант, — но кухня уже закрылась. Я мог бы вам…

— Тащи сюда своего шефа! — грубо перебил официанта Торино и смерил его взглядом, не терпящим возражений.

Официант тут же удалился.

— В этой лавочке просто невозможно что-нибудь съесть, — проворчал Торино. — Мы же не на Гаити, черт побери!

Спустя некоторое время появился коренастый мужчина с седыми усами.

— Я уже пытался объяснить вашему молодому коллеге, что мы хотим есть, — грозно произнес Торино, скрестил руки на груди и уставился на старшего официанта.

— Сожалею, господа, но кухня закрыта.