Цепи Эймерика - Валерио Эванджелисти

представляю, – кивнул Эймерик. – На вас подействовали сернистая вода и ветер, как в башне Беллекомба, в сочетании с безвременником.

– Именно. Падая в пропасть, мы уже не были похожи на людей. Обугленная кожа висела лохмотьями, лица – как сплошная кровоточащая язва, легкие опалены раскаленным воздухом. Но на следующий же день в пещере мы оказались полностью здоровыми, если не считать нескольких шрамов от ожогов на ногах Эсклармонды, сожженных до мяса. Секрет раскрыл Совершенный, Бертран Марти. Он сказал, что нас исцелил источник Вифезды, о котором говорится в Евангелии от Иоанна, а ветер поднимали крылья невидимого Ангела. Это и вернуло нас к жизни.

– Глупая старуха, – хмуро усмехнулся Эймерик. – Иисус жил в Иудее, а не в Монсегюре.

– Разве ты не знаешь, мудрый инквизитор, – почти с жалостью посмотрела на Николаса старуха, – что воды, протекающие под Иерусалимом, которые евреи называют Техом, струятся по венам всего мира? Для нас было очевидно, что в том гроте бурлила та же вода, что в источнике Вифезды, – и доказательством служили наши тела, совершенно исцеленные. Этот божественный знак показал, что Бог с нами и миссия катаров на земле еще не закончена.

– Твои убеждения, – покачал головой Эймерик, – колеблются, как пламя факела. Вы считаете тело творением дьявола, но радуетесь его возрождению.

– Просто это значит, что истинное Совершенство не достигнуто и у нас есть еще время помочь людям освободить свой дух от телесной тюрьмы.

– Твои слова – богохульство против Сына Человеческого, – прорычал Эймерик.

– Богохульствуешь здесь только ты, – спокойно возразила старуха. – Но дай мне закончить. Не буду подробно описывать, что тогда произошло. Потом мы поселились в Оранже, городке по соседству, но тиски инквизиции сжимались все сильнее. Пришлось кочевать по Провансу и Лангедоку из одной деревушки в другую. Так мы увидели, что наши общины уничтожены, а люди сожжены. Нам было необходимо отыскать другие источники с водой, как Вифезда. Один нашли в пещере под городом Лурд, но опасная близость суда Каркасона помешала нам там поселиться. Некоторые из наших последователей отправились на север и сообщили, что такой же источник есть в Баннё, графство Фландрия. Но там у нас не было друзей.

– И тут вы узнали о цистерне Беллекомба.

– Нет, прошло еще очень много времени. Долгие годы, несмотря на огромный риск, мы продолжали собираться в пещере Монсегюра. Нас было человек сто, всех возрастов. Вскоре мы поняли, что не стареем. Но и не становимся моложе – просто наша внешность не меняется. Поэтому Бертран Марти, которого мы избрали епископом, решил избавиться от материального тела, утопившись в водах Монсегюра. С согласия общины он назначил себе преемника.

– По всей видимости, тебя.

– Да. Как самую старшую. Эсклармонде было всего пятнадцать. А ее сестре Филипе, католичке, которая успела сбежать до расправы над нами, а позже присоединилась к нашей общине, на год больше.

– Мне нет дела до всяких мелочей, старуха. Рассказывай дальше.

– Церемония получилась необычной. В пещерах завывал ветер. Когда епископ бросился в воду, она начала вскипать. Но никто из нас не подумал, что в последнее время Марти, как и все мы, ел очень много травы здоровья. Вода успокоилась, тело епископа всплыло и потащилось по камням. Он похудел, облысел, однако оказался жив.

– Жив, но без души, – добавил Эймерик, делая вид, что ему стало нехорошо. В действительности уже некоторое время он придумывал, как освободиться.

– Да, без души, – старуха смотрела на отблески пламени, – глаза были пустыми, и он почти ничего не соображал. Разучился говорить. Мы поняли, что дух его наконец свободен, и вознесли хвалу Господу. Каждый раз мы благодарили Бога, когда кто-то из нас достигал Совершенства, а душа отделялась от тела.

– Но ты цела и невредима, значит, еще не стала Совершенной.

– Как епископ, – нахмурилась старуха, – я поклялась сделать все для того, чтобы наши верующие жили спокойно, и лишь потом стремиться к духовному освобождению. Но разве можно найти безопасное место, если весь юг Франции в руках инквизиции? Приходилось все время кочевать. К счастью, у нас были друзья – не катары, а те, у кого пережитое нами вызывало сострадание. Им мы и доверили заботиться об источниках и телах наших Совершенных, которых назвали лемурами.

– Почему именно лемурами? – спросил Эймерик.

– Но ведь эти тела и есть тени, оставшиеся от людей. Уничтожать их мы не можем – наша вера запрещает любые убийства. Приходится поручать заботу о них людям, о которых я говорила, – хранителям вод Вифезды. Любой из катаров может узнать их по имени – анаграмме слова лемуры, – которое они передают из поколения в поколение.

– Семурел, – пробормотал Эймерик.

– Да, Семурел. Мы пришли к нему спустя много лет, пережив немало страданий. Время от времени кого-нибудь из нас хватали и отправляли на костер. Иногда благодаря траве здоровья его удавалось спасти. Как Пьера Отье, сумевшего возродить нашу общину. Однако многие погибли. Разве ты можешь представить, что значит прожить сто двадцать лет, каждую ночь мучаясь кошмарами, в которых сгораешь заживо?

Эймерик собрался возразить, но старуха продолжала.

– Именно ты устроил одну из самых жестоких расправ – в Кастре. Тогда мы решили покинуть Францию и перебрались в Савойю, где много лет назад наши люди обнаружили источник Вифезды, про который потом забыли. Все оставшиеся в живых в очередной раз отправились в путь и перебрались через Альпы. В Шатийоне нас взял под свою защиту Семурел, сын Семурела, хранителя источника. Это был единственный знатный человек из хранителей, благодаря чему несколько лет подряд мы жили спокойно.

– Пока не приехал я, – ухмыльнулся Эймерик.

Старуха посмотрела на него серьезно, но без обиды.

– Трудности возникали и до этого. Долгие годы местные сбрасывали в цистерну Беллекомба трупы животных, больных язвой, чтобы не началась эпидемия. Когда Совершенные проходили обряд отделения души от тела и возрождались, некоторые становились полулюдьми-полуживотными. Первым был человек-осел, потом остальные. Я видела одного с телом крысы и человеческими руками – наверное, в цистерне утонула крыса, их там полчища.

– Это лишь доказывает, что воскрешение – дело рук дьявола, а не Бога.

– Почему? Если душа освобождена, неважно, каким стало тело, – старуха отошла в сторону. – Я все рассказала. Теперь ты догадался, что за участь тебя ждет.

Разговор закончился внезапно, а Эймерик все еще не придумал план побега.

– Что же? Костер? – с некоторым недоумением спросил он.

– Нет. Палач бросит тебя в цистерну в башне.

При воспоминании о зловонном колодце Эймерика охватила дрожь.

– Значит, меня утопят? – его голос охрип.

– Нет, ты не умрешь, – лицо старухи было совершенно каменным. – Мы не убиваем. Ты выйдешь из