История ордена иезуитов - Генрих Бемер

Во Франции при роспуске ордена проявили гораздо больше мягкости. Одно время преобладало мнение, что падение ордена в этой стране лежит на совести любовницы Людовика XV[89] маркизы де Помпадур. Якобы она, разгневанная тем, что не могла получить отпущения грехов от отца де Саси, составила вместе с министром Шуазелем[90] тайный заговор против иезуитов. Этот заговор — легенда. Действительной причиной падения ордена были ненависть и презрение образованных классов к иезуитам.

Поводом стало скандальное дело Лавалетта. Отец Лавалетт, в качестве прокуратора антильских миссий, реорганизовал торговлю колониальными продуктами и при поддержке некоторых французских банкирских домов предпринял крупные коммерческие спекуляции на острове Мартиника. Но, подобно многим спекулянтам, он ошибся в своих расчетах и в скором времени оказался запутанным в целом ряде больших гражданских процессов. Эта авантюра характерна для духа и дисциплины ордена в середине XVIII века. Лавалетт, как потом утверждали, затеял свои огромные предприятия без всякого ведома старших. Но вместо того чтобы затушить скандал, заплатив долги Лавалетта (2400000 ливров — сумма весьма значительная для той эпохи; но у ордена на одной только Мартинике было имений более чем на 4 миллиона), старшие чины ордена во Франции, видя, что кредиторы не хотят удовольствоваться заупокойными обеднями в уплату за свои векселя, добились указа, переносившего в большую палату парижского парламента все процессы по этому делу, и, таким образом, придали скандалу самую широкую огласку. Это превратило гражданский процесс против Лавалетта в уголовный процесс против всего ордена. Ибо парламент не только потребовал, чтобы генерал иезуитов уплатил все долги Лавалетта, но и воспользовался случаем, чтобы рассмотреть конституцию ордена. 8 июля 1761 года на основании этого рассмотрения было объявлено, что существование ордена во Франции незаконно. Король еще раз помог иезуитам, попавшим в отчаянное положение. 2 августа он приказал парламенту отложить произнесение окончательного приговора о законности конституции ордена на один год. Но это было лишь отсрочкой смертного приговора. В то время как парламент продолжал другими путями свой поход против ордена, король со своей стороны требовал, по крайней мере, пересмотра его конституции. Но и генерал Рикки, и папа Климент XIII решительно отказывались уступить в этом пункте. 6 августа 1762 года парижский парламент издал указ о роспуске ордена. 14 июня 1763 года король объявил все состояние ордена конфискованным в пользу короны. Орден перестал существовать во Франции, проработав в ней в течение более 200 лет.

Даже в Риме благоразумные люди поняли, что следует молча примириться с мерой, которая была встречена с восторгом всей Францией. Но папа Климент XIII не принадлежал к благоразумным людям. По выражению своего преемника Климента XIV, он позволил генералу Рикки вырвать у себя конституцию, в которой не только снова подтвердил все привилегии ордена, но и торжественно выступил в защиту его добродетели. Это было совершенно бессмысленным вызовом не только Португалии и Франции, но также всему дому Бурбонов и общественному мнению всех романских стран. Единственным результатом этого стало жестокое унижение папского престола. В Неаполе, Сицилии, Милане, Венеции обнародование конституции было запрещено; во Франции она была во многих городах сожжена рукой палача; в Португалии всякий, кто распространял или тайно хранил ее у себя, был объявлен виновным в оскорблении величества. Но хуже всего было то, что из нескольких сот католических епископов лишь 23 выразили папе свое одобрение.

Не успела курия оправиться от этого удара, как в Риме получили новые тревожные известия из государств, которыми правили Бурбоны. 2 апреля 1767 года в Испании почти в один и тот же час было брошено в тюрьму около 6000 иезуитов и орден был запрещен во всех частях империи. Король Карл III[91] отправил папе в подарок всех арестованных. Но когда несчастные захотели высадиться в Чивитавеккья, их встретили пушечными выстрелами по просьбе их же собственного генерала, которому было достаточно присланных ранее португальских иезуитов. На короткое время испанские изгнанники получили приют на острове Корсика. В ночь с 3 на 4 ноября таким же образом избавил себя от иезуитов король Неаполя и Сицилии; в ночь с 7 на 8 февраля 1768 года то же сделал и герцог Пармский; наконец, 23 апреля 1768 года прогнал иезуитов и мальтийский гроссмейстер.

В сентябре 1768 года французский посланник от имени всех Бурбонов вручил папе меморандум, в котором он потребовал от курии «полного и окончательного уничтожения Общества Иисуса». Португалия порвала все сношения с римским двором, а единственный остававшийся у Климента XIII друг, Мария Терезия Австрийская[92], не выражала ни малейшего желания поддержать его. В Риме поняли, что папство должно или предоставить орден его собственной судьбе, или отказаться от своего положения в мире.

Таково было положение дел, когда в ночь с 1 на 2 февраля 1769 года умер Климент XIII. Вся Европа ожидала с беспокойством избрания нового папы. Никто не сомневался, ни иезуиты, ни державы, что это избрание решит вопрос о жизни или смерти ордена и вопрос о будущем положении папства. Заседания конклава тянулись три месяца, и в конце концов 19 мая папой был избран францисканец Лоренцо Ганганелли, принявший имя Климента XIV. Ганганелли не считался ни другом, ни врагом иезуитов. Но, по своему характеру настроенный примирительно, он всегда проявлял благоразумие и умеренность. Поэтому можно было ожидать, что он не остановится ни перед какими средствами, чтобы улучшить отношения папского престола с великими католическими державами, пришедшие в полное расстройство из-за неразумной политики его предшественника. Действительно, он решился на ту меру, которая одна только могла восстановить мир и вывести папство из затруднительного положения. 29 сентября он уведомил французского короля, а 30 ноября — мадридский и лиссабонский дворы, что намерен распустить орден. Однако прошло целых четыре года, прежде чем за этим сообщением последовал решительный шаг. Только 21 июля 1773 года он подписал знаменитое бреве[93] «Наш Господь и Спаситель» — смертный приговор самому могущественному из всех орденов, который когда-либо знала церковь.

Если булла, которая некогда дала ученикам Лойолы право на существование в церкви, начиналась призывом к правительству воинствующей церкви, то папа-миротворец весьма характерным образом начинает свое послание обращением к Иисусу, который назначил своим ученикам и служителям быть вестниками мира.