В Желании Сиять - Утау Лир

— Мое имя Цин Вэньцзи, — говорит этот мальчик, глядя на Юй Мина, — Я ищу ту, кто дала тебе висящее у тебя на шее перо.

Тинг смотрела на разворачивающуюся перед её глазами сцену и чувствовала, будто что-то в её душе стремительно умирает.

А когда детское тело в черном с силой отбросило от Юй Мина, птица ощутила, как у неё самой подкосились ноги, а крылья, которых она не имеет в этом обличии, чья-то невидимая рука безжалостно вырвала из спины.

От накативших эмоций девушка перестала понимать, что происходит вокруг. Лишь чудом не упав на землю, Тинг шаг за шагом приближалась к иллюзорному мальчику в черном. Она не осознавала, что происходит вокруг неё, словно мир сузился до одной детской фигуры. Не знала, что сделает, когда между ней и иллюзией не останется и метра.

И когда Тинг, словно в трансе, протянула руку, чтобы уже привычно исцелить раны, навеянная иллюзия разрушилась. Просто рассеялась налетевшим потоком ветра, была сдута, словно дым костра.

Это стало последней каплей. Держащаяся на ногах лишь из упрямства, Тинг упала коленями в сухую листву. Подол платья, распластавшийся по мокрой земле, в нескольких местах посерел и испачкался, пропитавшись запахом прелой листвы и почвы, мягкой из-за недавно прошедшего дождя.

В голове было пусто, но грудь переполнялась самыми разными эмоциями. Будь то отчаяние и обида от осознания того, что Цин Вэньцзи никогда и не был на ее стороне, грусть и боль, словно её предали, гнев на себя за наивность… или глупая надежда на то, что все то, что происходило в последние пять лет, было правдой, а не её выдумкой.

Сидя на земле, обхватив себя руками, Тинг вспоминала, какой простой была жизнь в духовном лесу. Духовные звери предпочитают прямоту. Они не будут юлить, а без излишней церемониальности выскажут тебе все, что о тебе думают. Звери не станут лгать, просто оставив при себе то, что не желают говорить. Они могут открыто использовать друг друга, но никогда не опустятся до удара в спину и жестокого предательства. Только если иначе им не защитить все то, что дорого их звериным сердцам.

Сейчас Тинг отчетливо понимала, что они с Цин Вэньцзи словно из разных миров. Что за ирония, все эти годы она верила человеку, который с самого начала был её врагом. Но что еще смешнее, она все ещё желала ему верить. Будь то Цин Вэньцзи или Цин Лэй, она хотела верить этому человеку. Хотябы из-за проклятья Дьявола.

Из её глаз не текли слезы, а лицо ничего не выражало. Лишь чрезмерная бледность выдавала её состояние. Поднявшись на ноги, она коротким взмахом рукава удалила грязь с платья и вернулась к Юй Мину.

Все время наблюдавший за ней подросток понимал, что надо бы что-то сказать или сделать, но не знал, что именно. Сейчас он жалел, что рассказал Тинг о событиях восьмилетней давности. Если бы только время можно было повернуть вспять, он ни за что бы не повторил сегодняшней ошибки! Вот только это невозможно.

— Сяо Мин, — чуть дрожащим голосом позвала Тинг, обращая на себя внимание парня, — Не мог бы ты раздать вещи отсюда жителям Осеннего Клена?

Только сейчас Юй Мин заметил в руках Тинг серую бездонную сумку. Она была самой простой, поэтому ей мог пользоваться даже смертный.

— Ты уходишь?.. — прекрасно зная ответ, спросил подросток.

Тинг только кивнула, не став ничего говорить. На самом деле она просто боялась, что не сможет сдержать эмоции и голос сорвется. А больше всего сейчас Тинг не хотела показывать собственную слабость. Потом. Потом, вернувшись на девятый пик, она вдоволь наплачется и окончательно решится на то, что сегодня задумала. А пока нужно держаться.

— Вот как… — Юй Мин понимал, что глупо пытаться её остановить. В конце концов, если Тинг пожелала уйти, даже вся деревня не сможет удержать её, что уж говорить о нем одном, — Хорошо, я все сделаю! Только… сестренка Тинг, пожалуйста, пообещай, что ещё навестишь нас.

Глядя на Юй Мина, Тинг заставила себя выдавить слабую улыбку и кивнула, тихо прошептав:

— Обещаю.

***

Если бы сейчас кто-то увидел Цин Вэньцзи, он бы решил, что у юноши истерика. Да, именно истерика, иначе его состояние и не назвать. Он не кричал и не крушил все вокруг лишь из-за того, что понимал: так он спугнет свою добычу.

— К черту! — прорычал он сквозь зубы, в одно мгновение перестав скрывать присутствие и прыгая в самое пекло.

У него больше не было времени. Он уже опоздал. Так отчего же не выместить всю свою ярость на виновных?!

Словно черная смертоносная тень опустилась на штаб союза Забытой Жизни. В то же мгновение горло одного из культиваторов вспороло черное копье, окутанное такой же черной Ци. Вслед за ним в одно мгновение копье пронзило жизненно важные органы еще полудюжине культиваторов. За жалкую секунду он убил семерых. Всего семерых!

— Медленно! — обругал самого себя Цин Вэньцзи, бросившись вглубь здания.

Эти люди заставили его поставить их уничтожение выше защиты Тинг, а теперь!.. Он знал, что птица жива, но это знание никак не умаляло паники, что буквально поглотила его сознание. Сейчас он как никогда раньше понимал, что незнание куда страшнее знания. Он не знал, что произошло или происходит, и это заставляло его чувствовать иррациональный страх.

— Все ещё слишком медленно! — стиснув до скрипа копье, выругался Цин Вэньцзи. У него просто не было выбора.

Покинуть базу союза Забытой Жизни было просто. Никто не смел преградить ему путь. Почувствовав в легких уличный воздух, юноша что было сил рванулся к центру города. В голове его созрел план.

— «Запретная техника секты Демонической Жатвы, Жатва Душ, сейчас только она может ускорить их уничтожение и усилить меня одновременно!»

У него не было времени думать, что скажет Тинг, узнав о том, что он сделал. Сейчас важно было то, что он не может вернуться в секту Небесного Облака, не выполнив задание на уничтожение!

— «Я могу лишь оградить смертных, остальные же… придется пожертвовать ими! Их жизнь — не самая высокая цена, что я мог бы заплатить».

Приземлившись в центре главной площади, Цин Вэньцзи взмахнул рукавом сдувая прочь все, что ему мешало, включая смертных и культиваторов, после чего схватился левой рукой за лезвие копья, вспарывая кожу, и начал выводить кровью на земле необходимые начертания. Юноша очень спешил, а потому линии зачастую выходили неровными, но пока это не влияло