Пандора - Энн Райс

«Ты меня недооцениваешь, – сказало обгоревшеесущество, – ты, самодовольный римский скромник, думаешь, я не знаю, что тыдержишь у себя царицу и царя, украденных тобой из Египта? Это известный факт.Слухи об этом разнеслись по всему миру – по северным лесам, по диким землям, постранам, о которых ты ничего не знаешь. Ты убил Старейшего, охранявшего царя ицарицу, и украл их! Уже тысяча лет, как царь и царица не говорят и недвигаются. Ты увез нашу царицу из Египта. Возомнил себя римским императором?Думаешь, она из тех цариц, кого можно похищать, как Клеопатру? Клеопатра былагреческой шлюхой. А это наша Изида, наша Акаша! Ты – дурак и богохульник.Теперь допусти меня до Акаши. Посмеешь сопротивляться – и эта женщина,единственная из смертных, к кому ты питаешь истинную любовь, умрет».

Шаг за шагом Мариус приближался к нам…

«Акбар, а твои источники не сказали тебе, что именноегипетский Старейший, их древний хранитель, собственной персоной выставил царскуючету на солнце? – Он поднялся еще на одну ступеньку. – Они не сказалитебе, что Старейший сам допустил, чтобы солнце нанесло им удар, чтобы началсяпожар, уничтожавший нас сотнями, пощадивший лишь древнейших, чтобы они жили,как ты, в агонии?»

Мариус сделал стремительное движение. Клыки глубоко впилисьмне в шею. Я не могла вырваться. Я опять увидела это существо в быломвеликолепии, он танцевал в окружении накрашенных женщин, дразня меня своейкрасотой и унизанными драгоценностями ногами.

Я слышала, что Мариус совсем рядом, но слов разобрать немогла.

Мысленно я представила себе всю глупость ситуации. Я привелак Мариусу эту тварь – но не того ли хотела Мать? Акаша… Древнее имя, написанноена трупах, брошенных на ступени храма. Я знала ее имя. Я знала его из снов.

Я теряла сознание.

«Мариус…», – из последних сил позвала я.

Клыки больше не впивались мне в шею; моя голова упала нагрудь. Я пыталась бороться с охватывавшей меня невероятной слабостью. Янамеренно представила себе императора Августа, принимавшего нас на смертномложе.

«Конца этой комедии я не увижу», – прошептала я.

«О нет, увидишь, – раздался рядом спокойный голосМариуса. Я открыла глаза, а Мариус продолжал, обращаясь уже к моему мучителю: –Акбар, хватит рисковать – ты доказал твердость своих намерений».

«Не тяни ко мне больше руки, Мариус, – сказалаобгоревшая тварь. – Мои зубы ласкают ей шею. Но еще одна капля – и еесердце замолчит навсегда».

В сгущающемся ночном мраке факел внизу запылал еще ярче.Больше я ничего не видела. Факел…

«Акаша», – прошептала я.

Обгорелый сделал глубокий вдох, я почувствовала, каквздымается прижатая ко мне грудь.

«Прекрасная кровь, – сказал он и поцеловал меня в щекуиссохшими, сгоревшими губами. Веки мои опустились. Дышать становилось всетруднее. Я не могла открыть глаза. Он продолжал говорить: – Пойми, мне нестрашно забрать ее с собой на тот свет, Мариус. Ведь если придется умирать оттвоей руки, почему бы не взять ее себе в спутницы?»

Его слова доносились до меня издалека, как эхо.

«Возьми ее на руки, – сказал Мариус. Он стоял совсемблизко. – И неси ее нежно, как будто она – твой единственный, любимыйребенок, и спускайся за мной в святилище. Ты увидишься с Матерью. Преклониколени, и посмотришь, что она тебе позволит!»

Я опять почти потеряла сознание, но слышала смех твари. Ондействительно поднял меня, обхватив под коленями; голова моя запрокинулась. Мыспускались по лестнице.

«Мариус, – сказала я, – он слаб. Ты сможешь егоубить».

Я невольно уткнулась лицом в грудь обгорелого. Я чувствовалакожей его кости.

«Правда, он очень слаб», – в полубеспамятстве повторилая.

Акаша… Да, таково ее настоящее имя.

«Осторожно, друг мой, – сказал Мариус. – Она умрет– и я тебя уничтожу. Ты чуть не перехитрил сам себя. С каждым ее вымученнымвздохом шансы твои уменьшаются. Пандора, прошу тебя, помолчи. Акбар – великийбог, пьющий кровь».

Я почувствовала пожатие холодной твердой руки. Я попыталасьподнять голову. Я увидела стоящие в ряд лампы, потрясающие настенные росписи сзолотой инкрустацией, затянутый золотой тканью потолок.

Открыты огромные каменные двери. За ними – молельня…Святилище, залитое неровным ритуальным светом; благоухают лилии.

Сжимавший меня кровопийца вскрикнул.

«Мать Изида! – благоговейно произнес он. – О,Акаша!»

Он выпустил меня, поставив на ноги, и меня моментальноподхватил Мариус. Покрытое волдырями раненое существо помчалось к алтарю.

Я в изумлении смотрела по сторонам. Однако я умирала. Я немогла дышать. Я падала на пол. Я старалась вдохнуть воздух, но не могла. Я немогла стоять без поддержки Мариуса.

Но что значит покинуть землю со всеми ее несчастьями, когдаперед глазами возникает такое видение?!

Они сидели передо мной – великая богиня Изида и бог Озирис.Ее кожа показалась мне бронзовой, не белой, как у бедной пленной царицы в моемсне. Безупречные одеяния из золотой плиссированной ткани в типично египетскомстиле. Длинные черные волосы, настоящие, заплетены в косы. Свежая краска налицах, глаза и ресницы подведены темной тушью, накрашенные губы.

На ней не было никакой короны с рогами и солнечным диском.Однако ожерелье из золота и драгоценных камней было великолепным – блестящее,почти живое.

«Я должна достать корону, вернуть ей корону!» – произнесла явслух, прислушиваясь к собственному голосу, словно он доносился откуда-то состороны, давая мне указания.

Мои глаза непроизвольно закрывались. Черная тварь всталаперед царицей на колени. Мне было плохо видно. Я чувствовала, как поддерживаютменя руки Мариуса, а затем в рот мне хлынула струя горячей крови…

«Нет, Мариус, защити ее! – пыталась сказать я, но словапотонули в потоке крови. – Защити Мать!»

Кровь все лилась и лилась, заполнив мне рот, так что мнепришлось ее проглотить. Я мгновенно почувствовала прилив энергии, вызванныймогуществом крови, перетекавшей в мое тело, как стекаются в море реки. Ее былоне остановить. Новый поток, словно дикий шторм, заставил реку еще быстрееустремиться по руслу, заполняя каждую частицу плоти своими разрозненными,ломаными грезами.

Передо мной приветственно распахнул двери широкий, полныйчудес мир – солнце в густом лесу… Но я на него не смотрела. Я вырвалась.

«Царица… Спаси ее!» – прошептала я.

Капает ли кровь с моих губ? Нет, вся она попала внутрь.