Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

Перед домом остановилось такси, оттуда вышла высокаяблондинка с очень коротко остриженными волосами, в мини-юбке и кожаном жакете,босая. За ней вылез Зейн. Кто-то внес за него залог, и это была не я, а значит,он находился на нежном попечении Мастера Зверей. Ему просто повезло, что его невключили в программу пыток Сильвии. Откажись он, ему досталось бы куда сильнее,чем сейчас было заметно. Согласись он, мне пришлось бы его убить, и я оказаласьбы в очень неловком положении.

Зейн увидел, что я иду к ним. Я снова надела то же длинноепальто со всем вооружением. Леопард махнул мне рукой и улыбнулся. На нем былитолько блестящие черные виниловые штаны в обтяжку и сапоги. Да, и еще кольцо всоске. Не стоит забывать украшения.

Женщина смотрела на меня и явно мне не радовалась. Смотрелане враждебно, но и не дружелюбно. Водитель такси что-то сказал, женщина вынулаиз кармана пригоршню банкнот и сунула ему.

Такси отъехало. Вивиан, игрушка Мастера Зверей на время егопребывания в городе, из машины не вышла. Грегори, брата Стивена с еговозрожденной совестью, тоже не было. По крайней мере на двухлеопардов-оборотней меня обсчитали. В чем дело?

Зейн подошел ко мне, будто мы старые друзья.

– Я же тебе говорил, Черри, что она наша альфа, нашleoparde lionne. Я же говорил, что она нас выручит.

Он упал передо мной на колени. Правая рука у меня была вкармане и сжимала браунинг, так что ему пришлось удовлетвориться левой. Ядостаточно общалась с вервольфами и знала, что положение альфы связано скасаниями и ощупываниями. Оборотни, как животные (которыми они иногда бывают),нуждаются в прикосновениях для уверенности. Так что сопротивляться я не стала,но браунинг с предохранителя сняла.

Зейн взял меня за руку осторожно, даже почтительно. Прижалсящекой к костяшкам пальцев, покатался лицом по руке, как кот, оставляющий меткуподбородком. Медленно он лизнул мне тыльную сторону ладони, и я осторожноубрала руку. Больших усилий мне стоило не вытереть ее о пальто.

Высокая – Черри, насколько я поняла, – просто смотрелана меня.

– Она спасла не всех нас.

Поразительно низким было ее контральто. Она даже вчеловеческом виде мурлыкала.

– Где Вивиан и Грегори? – спросила я.

Она показала в ту сторону, откуда они приехали.

– Там. Все еще там.

– Была договоренность, что моих отпустят всех.

Зейн вскочил на ноги так быстро, что у меня сердце замерло,и палец соскользнул со скобы на спусковой крючок. Поставив браунинг напредохранитель, я вынула руку из кармана. Если Зейн будет вокруг меня прыгать,как панковская версия Тигры из «Винни-Пуха», ничего не случится, а так яслучайно могла бы спустить курок. Обычно у меня нервы получше.

– Мастер Зверей сказал, что всякий, кто хочет признатьтвое господство, может уйти, если способен ходить. Но сначала он постарался,чтобы Вивиан и Грегори ходить не могли.

У меня в животе сжался холодный ком.

– То есть?

– Когда мы уходили, Вивиан была без сознания. –Черри уставилась в землю. – Грегори пытался за нами ползти, но был сильноранен. – Она подняла глаза, полные слез. – Он кричал нам вслед. Молилего не бросать. – Сердитым движением она смахнула слезы. – Но я егобросила. Бросила его вопить, потому что больше всего на свете хотела оттудауйти, даже если это значило бросить своих друзей на пытки, смерть и насилие.

Закрыв лицо руками, она зарыдала.

Зейн подошел сзади и обнял ее.

– Габриэль тоже нас бы не спас. Она сделала что могла.

– Черта с два, – сказала я.

Зейн посмотрел на меня, потерся щекой о шею Черри, но глазаего были серьезны. Он радовался, что остался жив, но сейчас он не хотел, чтобыя их бросила.

– Мне надо позвонить.

Я вошла в дом, и они, помедлив, пошли за мной. Я позвонилаЖан-Клоду по тому же номеру. До истинного рассвета оставалось всего несколькосекунд, и отсчет уже шел.

Жан-Клод снял трубку, будто ждал моего звонка.

– Oui, ma petite?

– Грегори и Вивиан не выбрались. Я думала, ты о нихдоговорился.

– Спутники Падмы вынудили его согласиться, но онпоставил условие: всякий, кто хочет уйти, должен выйти своими ногами. Я знал,что он собирается сделать, но ничего лучшего добиться не мог. Пожалуйста,поверь мне.

– Хорошо, но я их не брошу. Если они хотят заниматьсякрючкотворством, мы это умеем не хуже.

– Что ты хочешь сделать, ma petite?

– Я хочу поехать туда и помочь им выйти. Падма неговорил ведь, что они должны выйти без помощи?

– Нет. – Жан-Клод вздохнул глубоко ипротяжно. – Ma petite, рассвет уже опасно близко. Если тебе необходимо этосделать, подожди хотя бы два часа. Этого времени достаточно, чтобы даже самыесильные из нас заснули, но не стоит ждать дольше. Я не знаю, сколько сна нужночленам совета. Они могут проснуться очень рано.

– Я подожду два часа.

– Я пошлю с тобой кого-нибудь из волков. Если Падмабудет спать, они могут быть тебе полезны.

– Отлично.

– Мне пора.

Телефон затих, и я почувствовала, что солнце вырвалось из-загоризонта. Оно ощущалось огромной тяжестью, и на миг мне стало трудно дышать, итело стало весить будто несколько тонн. Ощущение тут же прошло, и я знала, чтоЖан-Клод ушел на дневной отдых. Даже с тремя моими метками раньше я ничегоподобного не ощущала. Я знала, что Жан-Клод защищает меня от того, что могла бызаставить меня почувствовать третья метка. Он даже Ричарда защищал. Из настроих больше всех знал о метках Жан-Клод. Знал, как их использовать и неиспользовать, знал, что они на самом деле значат. Уже несколько месяцев ходя сметками, я не много задавала вопросов. Иногда я думала, что мне не хочетсязнать ответов. Не хотел их знать и Ричард, если верить Жан-Клоду. Вампир был снами терпелив, как родитель с упрямым ребенком.

Черри прислонилась к стене, сложив на животе руки. Подкожаным жакетом у нее ничего не было. Глаза ее были насторожены, будто ее частои неприятно разочаровывали.

– Ты собираешься за ними. Почему?

Зейн сидел у ее ног спиной к стене.

– Потому что она – наша альфа.

Черри покачала головой:

– Ты рискуешь собой ради тех, кого ты даже не знаешь? Япризнала твое господство, потому что хотела вырваться оттуда, но я в него неверю. Зачем тебе туда возвращаться?

Я не знала, как ей объяснить.

– Они надеются, что я их спасу.

– И что?

– И то, что я попытаюсь.