Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

Оскара дать за такое исполнение. Меня подмывалозааплодировать, но я попыталась сначала проявить сочувствие. Для язвительностивремя еще будет.

Обойдя стол, я прислонилась к нему, но не села. Насразделяли лишь несколько дюймов – несомненное вторжение в личное пространство.Потрепав ее по плечу, я улыбнулась, но актриса из меня не ахти, и до глазулыбка не дошла.

– Вы здесь не одна, миз Пирс, я с вами. Пожалуйста,расскажите, что с вами случилось.

– Вы адвокат? – спросила она.

Если она попросит адвоката и будет настаивать, беседаокончена. Я встала перед ней на колени, взяла ее за дрожащие руки, посмотрела вглаза. Сочувствие я изобразить не смогла, но интерес у меня был неподдельный.Глядя ей в лицо, будто пытаясь запомнить его на всю жизнь, я произнесла:

– Вики, прошу тебя. Дай мне тебе помочь.

Ее руки вдруг затихли под моими. Она смотрела на менябольшими глазами, как олень, учуявший запах ружья, но думающий, что, еслистоять очень тихо, оно не выстрелит. Она кивнула скорее себе, чем мне, потомстиснула мне руки, и лицо ее было – сама искренность.

– У меня сломалась машина, и я вошла в бар какого-торесторана позвонить. – Она наклонила голову, не глядя мне в глаза. –Я знаю, туда не надо было ходить. Одинокую женщину в баре ждут тольконеприятности. Но телефонов поблизости больше нигде не было.

– Ты имеешь право ходить куда. хочешь, Вики, и когдахочешь. То, что ты женщина, не лишает тебя этого права.

Мне не пришлось наигрывать возмущение.

Она снова посмотрела на меня, изучая мое лицо. Я простовидела, как крутятся у нее в голове шестеренки. Она думала, что я уже у нее вкармане. Господи, как же она была молода.

Пальцы ее вцепились мне в руки, дрожа мелкой дрожью.

– Я позвонила своему другу, чтобы он приехал посмотретьмашину. Я студентка колледжа, и денег у меня немного, так что я не хотела сразузвонить в гараж – пусть сначала мой друг посмотрит. Я думала, может быть, онпочинит машину.

Она слишком много выдавала информации. Уже оправдывается.Или просто много раз повторяла... Нет.

– Я бы сделала то же самое, – сказала я. Идействительно, такое могло бы быть.

Она стиснула мне руки и наклонилась чуть ближе, рассказываячуть более охотно, сама увлеченная рассказом.

– Там был этот мужчина. Вроде бы симпатичный, мыпоговорили, и он пригласил меня посидеть с ним. Я ему сказала, что жду своегодруга, а он говорил отлично, просто посидим, поговорим.

Она снова опустила глаза.

– Он сказал, что такой красивой кожи, как у меня,никогда не видел. – Она подняла на меня большие глаза. – Понимаете,это было так романтично!

Это было так отрепетировано...

– Рассказывай дальше.

– Я ему разрешила заказать мне выпить. Знаю, не надобыло. – Она промокнула глаза. – Я спросила, не против ли он, если язакурю, и он сказал, что нет.

Возле ее локтя была полная пепельница. Ни Дольф, ниЗебровски не курят, значит. Вики завзятая курильщица.

– Он обнял меня за плечи и наклонился – я думала,поцеловать. – Слезы потекли быстрее, она чуть сгорбилась, плечи у неедрожали. – Он меня укусил в шею. Клянусь вам, до той секунды я непонимала, что он вампир.

Она глядела на меня с нескольких дюймов, вибрируя отискренности.

Я потрепала ее по руке:

– Многие не умеют отличать вампиров от людей. Особенноесли вампир напитался.

– Напитался? – Она моргнула.

– Если вампир насосался крови, он больше похож начеловека.

– А! – кивнула она.

– И что ты сделала, когда он тебя укусил?

– Я плеснула на него виски и подожгла зажигалкой.

– Что подожгла? – спросила я. – Виски иливампира?

– Обоих, – ответила она.

Я кивнула:

– Вампиры очень легко воспламеняются. Он отлично горел,не правда ли?

– Я не знала, что он так запылает, – сказалаона. – Люди просто так не горят.

– Нет, – подтвердила я. – Не горят.

– Я закричала и бросилась от него прочь. И тут вошелмой друг. А люди кричали... это было ужасно.

– Да уж. – Я встала.

Она глядела на меня искренними синими глазами, но в них небыло ужаса перед тем, что она сделала. Не было раскаяния. Она вдруг вцепилась мнев руку, очень крепко, будто хотела заставить меня понять.

– Мне пришлось защищаться.

Я улыбнулась:

– А что навело тебя на мысль зажечь виски?

– Я вспомнила, что вампиры боятся огня.

– Но если плеснуть спиртом в лицо человеку и поджечь,гореть будет лишь пока жидкость не выгорит. Так, полыхнет – и погаснет. Человекпосле этого от тебя отстанет, хотя ему и будет больно. Ты не боялась разозлитьвампира еще сильнее?

– Но вампиры очень легко загораются, вы же самисказали.

Я улыбнулась еще шире:

– Так ты знала, что он запылает?

– Да! – ответила она, цепляясь за меня, стараясь,чтобы я поняла ее мольбу.

Дольф произнес:

– Я думал, вы не знали, что вампир загорится, миз Пирс.

– Я и не знала, пока он вот так не запылал.

Я погладила ее по руке:

– Вики, ты же только что сказала, что знала.

– Но вы сказали первая!

– Вики, ты только что сказала, что знала, что онзагорится, когда ты его поджигала.

– Я не знала. – Она убрала руки, селапрямо. – Вы пытаетесь меня запутать.

– Нет, Вики, ты сама себя запутала. – Я отодвинулась,все еще глядя ей в глаза.

– Что вы этим хотите сказать? – Сквозь манерыбеспомощной девушки чуть выглянула злость.

– Что это был за ресторан? – спросила я, будто ине была там сама двадцать минут назад. На допросах часто приходитсяповторяться.

– Что?

– Как назывался бар?

– Не помню.

– Дольф?

– "Жертва всесожжения", – напомнилДольф.

Я рассмеялась:

– Знаменитое вампирское место.

– Это же не вампирский район, – сказалаона. – Откуда мне было знать, что это вампирский бар?

– А картинка на вывеске с Кристофером Ли в ролиДракулы?

– Было уже поздно, и все остальное было закрыто.