Французский орден особиста - Николай Николаевич Лузан

выводов – они последовали позже. Рябова отлучили от стола, за которым питались бригадиры-передовики, а его бригаду лишили премии – банки тушенки и пачки сигарет. После этого, как полагал Иван, за него должны были взяться агенты «Фона». Чтобы не подвергать опасности товарищей, ему пришлось на время прекратить контакты с командирами «троек».

Шли дни, ничего не происходило, и Рябов вернулся к активной подпольной деятельности. Беда нагрянула, откуда он ее вовсе не ждал. После завтрака, как обычно, бригады шахтеров построились на лагерном плацу. Курт выдал бригадирам наряды на производство работ. А дальше произошло то, что всех потрясло.

Со стороны гаражной зоны раздался гул моторов, и через несколько минут на плац въехали четыре грузовика. В кузовах были установлены виселицы, а под ними стояли со связанными руками Сазонов и трое подпольщиков из его группы. На их лицах виднелись следы пыток, на груди висели дощечки с надписью «Саботажник».

У Рябова сжалось сердце. Выдержав нечеловеческие пытки, Сазонов и те, кто был с ним, никого не выдали, иначе и другие члены организации стояли бы сейчас под виселицами…

Иван украдкой огляделся. В глазах у одних читался страх, а у других – плохо скрываемая ненависть к палачам.

Казнь товарищей всех потрясла. Когда боль немного утихла, стало очевидно, что ищейки «Фона» времени не теряли и подобрались к подпольщикам на расстояние вытянутой руки. Медлить было нельзя – надо было действовать, и действовать быстро, на чем настаивал Петриченко.

– Хлопцы, гада надо искать среди тех, с кем Сазонов общался в последнее время!

– Да, – согласился Геращенко и вспомнил: – Я знаю одного такого. Сазонов рассматривал его как кандидата в новую «тройку» на роль командира.

– Кто такой? – ухватился Рябов за эту ниточку.

– Звать Сергей, он из шестого барака. В армии был командиром роты, в плен попал в конце сорок второго.

– Не Тиханович случайно? – уточнил Орлов.

– Может, и он, я только имя знаю.

– Высокий, со шрамом на правой щеке, – назвал примету Орлов и провел пальцем по лицу.

– Точно! Он самый, – подтвердил Геращенко.

Связь с Тихановичем, о которой Орлов не доложил, насторожила Рябова. Он не удержался от упрека:

– Коля, это не дело. Мы ж договорились сообщать обо всех новых контактах!

– Санек, так сообщать нечего. Случайно познакомился на складе, когда получал инструмент. И что было сообщать, если этот Тиханович не представляет для нас интереса.

– Представляет или нет, с этим разберемся позже. Что можешь сказать о нем?

– По большому счету, ничего. Вроде наш, а вроде и нет. Мутный он какой-то.

– Мутный, не мутный… Лучше скажи, о чем вы говорили, – допытывался Рябов.

– Про то, как наши всыпали фрицам под Сталинградом и Курском.

– А кто был инициатором разговора?

– Так он и был. Сказал, что после Курска фрицам каюк, – вспомнил Орлов.

– Клинья он к тебе подбивал, Коля! – заключил Геращенко и без тени сомнений заявил: – Все ясно, этот Тиханович и есть стукач «Фона»! Кстати, он и ко мне с тем же подкатывал. Пока не поздно, ребята, надо гасить его!

– Погоди, Володя! То, что клинья подбивал, как ты говоришь, еще не значит, что он враг, – не спешил с выводами Рябов.

– А что ждать? Хотите, чтоб нас, как Сазонова, вздернули? – горячился Геращенко.

– Сначала надо проверить Тихановича, а потом уже решать, что делать.

– Саныч дело говорит! Зачем на себя лишний грех брать? – кивнул Петриченко.

– Ну-ну, проверяйте, – с ожесточением произнес Геращенко.

– Да уймись ты, Володя! – потребовал Рябов и заявил: – Тиханович нам нужен живой!

Петриченко переглянулся с Орловым и спросил:

– Саныч, ты что, какую-то игру задумал?

– Да, игру, Андрей. Но не с Тихановичем, он лишь пешка, если вообще причастен, а с «Фоном», – подтвердил Рябов.

– С «Фоном»? А что твоя игра даст?

– Во-первых, мы поймем, что ему известно о нашей подпольной организации. Во-вторых, мы выиграем время, чтобы подготовить побег. И здесь я рассчитываю на тебя, Андрей, и на Антуана.

– Антуан не подведет! – заверил Петриченко.

– А он точно имеет выход на Сопротивление?

– Да, можешь не сомневаться.

– Тогда в чем проблема? Почему у нас до сих пор нет связи с ними?

– А потому, что хлопцы из Сопротивления тоже опасаются напороться на провокаторов. Им нужны доказательства, что мы подпольщики.

– Будут доказательства! – кивнул Рябов и обратился к Орлову: – Коля, давай так, ты возьмешь на себя Тихановича. Некогда его прощупывать, будем исходить из того, что он провокатор. В общем, через тебя поведем игру с «Фоном».

– Я?.. Как?.. Я ж не артист, – растерялся Орлов.

– Не дрейфь, Коля, у тебя все получится, я уверен.

– Саныч, а может, лучше через Володю? Тиханович ведь и к нему подбивал клинья.

– Не! Я эту сволочь на месте придушу, не выдержу! – наотрез отказался Геращенко.

– Ладно, Володь, ты займешься другим делом. – Каким, Рябов не сказал и снова обратился к Орлову: – Тиханович неспроста именно с тобой заводил разговор про Сталинград и Курск. Значит, где-то ты засветился.

– Я? Засветился?.. Как?.. – недоумевал Орлов.

– Это уже и не важно. Важно другое – Тиханович зацепился за тебя, и это надо использовать.

– Коля, а Саныч прав. К Геращенко этот гад тоже подкатывался, но Володька у нас нервный, а ты единственный, через кого мы можем вести игру с «Фоном», – заключил Петриченко.

– Ребят, ну правда, не получится у меня, сорвусь!

– Ты наш единственный шанс, – продолжал убеждать Рябов.

Орлов тяжело вздохнул:

– Играть в кошки-мышки, когда у кота – этого «Фона» – все козыри на руках… Как вы себе это представляете?

Вопрос Орлова надолго повис в воздухе. Он был прав: сложная это задача. «Фон» по всему лагерю сплел сеть, и не попасть в нее шансов было мало. Поднаторевший на провокациях царский полковник рано или поздно найдет слабое звено… В схватке с ним у подпольщиков не оставалось иного выбора, кроме как выиграть время, чтобы найти выход на французское Сопротивление и с помощью «сопротивленцев» организовать побег из лагеря. Рябов рассчитывал, что выдержанный и рассудительный Орлов успешно сыграет отведенную ему роль. А чтобы она не стала провальной, требовалось не ошибиться с первым шагом. Как считал Рябов, таким шагом могло бы стать предложение Тихановичу вступить в подпольную организацию.

Его поддержали Петриченко и Геращенко. И Орлов в конце концов согласился.

– Ну хорошо, я предложу этому гаду вступить в организацию, а что дальше? – уточнил он.

– А что тут думать, дай ему поручение, – предложил Петриченко.

Геращенко усмехнулся:

– Например, хлопнуть «Фона» и разом покончить со всеми делами.

– А если серьезно, что ему поручить? – допытывался Орлов.

– Он же трется на складе, так? – уточнил Петриченко.

– А