Женщина, у которой выросли крылья (сборник) - Сесилия Ахерн

– И правда? Вот интересно! – Тина относит свою тарелку к раковине и берет в руки бинокль.

– Ой!

– Что, так и есть? – Терри аж подскакивает.

– Какого черта машина Джейкоба Ковальски делает под окном Салли? – визжит Тина, пугая кота, который нежился на подоконнике в лучах солнца.

– Тина! – рявкнул на нее отец. – Ты что, с ума сошла?

– Извините, – бормочет Тина, опуская бинокль.

– Она неровно дышит к Джейкобу, – замечает мать, пока отец переваривает внезапное проявление подростковых чувств дочери.

– Этот Джейкоб наверняка придурок, – выносит вердикт Тони.

– Нет.

– Всем доброе утро! – На кухне появляется бабушка Табита в домашнем халате.

– Доброе, бабушка Тэбби. – Тина подходит и обнимает ее.

– Теща воскресла! А мы уж собрались вызывать катафалк, – восклицает Тони, а его жена закатывает глаза.

– Я проснулась еще в шесть часов, – возмущается Табита, – просто не хотела вам мешать. Сегодня, кстати, я собираюсь закончить работу в саду. Что вы думаете? Розовый куст еще надо обработать.

– Ты сделала это в понедельник.

– Но не до конца! – Она обводит взглядом мрачную компанию. – Что с вами такое сегодня утром? – Ворчание вместо ответа наводит ее на мысль. Она поворачивается, видит на окне бинокль. Ну конечно. Так она и думала. – Послушайте, прекратите заниматься ерундой. Что ты тут устроила! – обращается она к дочери. – Какой толк шпионить за соседями? Одно огорчение. Вы только делаете себе хуже, недооценивая себя и то, что у вас есть.

– Мы не шпионим, – защищается ее дочка, неловко ерзая на стуле. – Если они сами тычут нам в лицо свои пожитки, что мы должны делать?

Бабушка Тэбби хмурится. Вовсе нет, соседи за рекой ничего не выставляют напоказ.

– Вы должны благодарить судьбу за то, что у вас есть. Вы все вместе живете в таком чудесном доме. Нехорошо завидовать другим, тем более соседям. Зависть грызет вас изнутри, разрушает вашу жизнь, вызывает скандалы.

Они пристыженно опускают головы.

– Помяните мои слова: они сейчас сидят у себя дома и думают то же про вас. Трава всегда зеленее на другой стороне, – говорит она и берет с плиты чайник.

– У них трава зеленее, – надуто замечает Тина.

– Это пословица такая, детка, – смеется бабушка Тэбби.

– Нет, правда, разве вы не замечали? – Тина обводит всех взглядом. – У них трава зеленее.

Все, включая бабушку Тэбби, бросаются к окну. И вдруг это становится очевидным. И без бинокля видно, что трава вокруг их коттеджа свежее и сочнее, чем где-либо на горе.

Они выскакивают в сад.

– У нас, наверное, бывает больше солнца, – говорит Тони прищуриваясь. – И потому наша трава быстрее выгорает.

– Солнце восходит на востоке и заходит на западе, его у всех поровну, – возражает бабушка Тэбби сварливым, злобным тоном, будто сама не своя. – Я в саду каждый день, я поливаю его, пропалываю. Их трава не может быть зеленее, это невозможно!

И они начинают спорить и скандалить, и, разругавшись, под конец разбегаются в разные стороны, беря с собой свой гнев, зависть и злобу, и бесконечно сравнивают себя с каждым встречным и поперечным, меряются со всеми в мире, точно ходячие барометры.

Женщина на другой стороне Великой рифтовой долины замечает, как семья напротив, выскочив из дома на газон, по-видимому, начинает ругаться. Так оно и есть – ветер доносит до нее их рассерженные голоса.

Она ныряет за куст дрока, смотрит и слушает. Их искаженные злобой лица обращены в ее сторону. Кто-то стоит, подбоченясь, кто-то, приставив ладонь козырьком ко лбу от солнца. У нее чувство, что она играет с ними в прятки. Ее грудь возбужденно ходит ходуном, сердце стремительно бьется. Рукой в перчатке она зажимает себе рот, чтобы не захихикать. Вряд ли они услышат на другой стороне реки, но ей все равно страшно.

С самого первого дня, когда они поселились здесь и стали восстанавливать этот разрушенный коттедж, соседи следят за ними. Она часто видит их у окна с биноклем. Первым шпионов обнаружил муж, когда сам взял бинокль, чтобы полюбоваться окрестностями. Им известно, что все строительство велось под наблюдением с другой стороны, которое продолжается и по сию пору.

Ее утро начинается с ощущения ползущих по ней чужих глаз. Поначалу ей было неуютно в собственном доме, но потом, за делами, она перестала обращать внимание. У нее полно других забот. Кредиты на восстановление дома, астма у сына, который стал заниматься плаванием, чтобы окрепнуть, разбитое сердце дочери, после отъезда тяжело переживающей расставание со своей первой любовью… Вот наконец недавно у нее появился этот симпатичный Джейкоб – сегодня утром он навещал ее. Муж получил новое назначение, но теперь он часто в отъезде, и она дома одна. Все равно ему это на пользу, хотя и отнимает больше сил. Ей стало проще выкроить время для живописи. Правда, здесь труднее продавать картины, да еще половина холстов пострадала от протечки в ванной – с утра приезжала бригада, чтобы прикинуть объем работ и назвать сумму, в которую обойдутся их услуги. Она взяла у сестры машину, пока та в отпуске, и теперь ей хотя бы на время будет не так одиноко, она сможет приезжать и уезжать, когда захочет.

Живопись всегда помогала ей отвлечься, и вот однажды утром, когда она сидела в саду перед холстом, завороженно рассматривая ярко-желтый дрок на зеленом фоне, ей в голову пришла одна ценная мысль. Ей надоело неотступное внимание соседей, их навязчивые взгляды, шпионящие за ней и ее семьей, ее раздражала эта глупая зависть и постоянные сопоставления. Она решила их проучить.

Она надела маску, защитные очки, перчатки, рабочий комбинезон. Тяжелый контейнер, который она повесила за спину, пригнул ее к земле. В таком виде ее стало и не узнать – так что напрасно она испугалась и шмыгнула в кусты, когда соседи вывалили из дому. Время было раннее. За утро она успела обойти все вокруг коттеджа, поливая траву из двух шлангов. Ну да, она, как обычно, рисовала, но только не на холсте. Все, что ей потребовалось, чтобы получить густую краску здорового зеленого цвета – это эпсомская соль, зеленый пищевой краситель, вода и распылитель.

Ее не интересовало, что происходит за стенами дома ее соседей, но ей понравился произведенный эффект. Как бы они ее ни осуждали, что бы они о ней ни думали, трава на ее стороне всегда будет зеленее.

Утром она вылезла из постели, как обычно, полусонная. Пошатнулась, уцепилась за тумбочку, чтобы не упасть, и больно поранила об угол палец, надорвав кожу. Это происшествие, но пуще того – заботы, которыми была полна ее голова – заставили ее встряхнуться ото сна и поторопиться. Бегом из спальни в ванную, в гардероб, в детскую, вниз на кухню, и так по кругу – приготовить завтрак, школьные ланчи, тридцать пять раз открыть-закрыть холодильник, ящики, шкафы, школьные сумки. Наверх в детский гардероб, снова вниз – куртки, сумки, волосы, не забыть спрей от вшей, ключи – и на выход. Тут-то сын и заметил. Видя, что он остановился посреди прихожей точно молнией сраженный и смотрит на нее круглыми глазами, она тоже остановилась.