Вино из одуванчиков - Рэй Брэдбери

Он ждал, когда пройдет тошнота, и думал: сколько людей,которых я знал, умерли этим летом… Полковник Фрилей умер! А я этого раньшетолком и не понял. Почему? И прабабушка тоже умерла. По-настоящему умерла — икончено. И это еще не все… (Он запнулся.) А я? Нет, они не могут убить меня!«Да, — сказал голос внутри, — да, могут, стоит им только захотеть,как ни брыкайся, как ни кричи, тебя просто придавят огромной ручищей, и тызатихнешь…» Я не хочу умирать, — беззвучно закричал Дуглас. «Все равнопридется, — сказал голос внутри, — хочешь не хочешь, а придется».

Солнце за окнами кинотеатра освещало какую-то ненастоящуюулицу, ненастоящие дома, и люди двигались так медленно, словно затонули вослепительных тяжелых волнах чистого горящего газа, и Дуглас думал: никуда неденешься, пора, надо идти домой и дописать в блокноте последнюю строчку:КОГДА-НИБУДЬ Я, ДУГЛАС СПОЛДИНГ, ТОЖЕ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ…

Минут десять он все никак не мог решиться пересечь улицу;потом сердце его стало биться спокойнее, и он увидел Галерею и на обычномместе, в прохладной пыльной тени, странную восковую колдунью, и под пальцами унее — людские судьбы. Проезжавшая машина бросила на Галерею сноп лучей,метнулись тени, и Дугласу показалось, что восковая кукла быстрым кивком позвалаего.

И он повиновался, и через пять минут вышел оттуда,уверенный, что теперь-то уж с ним ничего не может случиться. И, конечно, надопоказать ее Тому.

— Она совсем как живая, — сказал Том.

— Она и есть живая. Вот смотри.

Он сунул в щель монетку.

Ничего не произошло.

Дуглас окликнул через всю Галерею ее владельца, мистераМрака; тот сидел на ящике, в каких развозят бутылки с содовой, и, запрокинувголову, тянул из полупустой бутылки золотисто-коричневую жидкость.

— Эй! — закричал Дуглас. — С колдуньей что-тонеладно!

Мистер Мрак подошел, шаркая ногами; глаза его былиполузакрыты, он шумно, прерывисто дышал.

— И с тираном неладно, и с панорамой, и «Электрическийстул за грош» тоже разладился, — пожаловался он и стукнул кулаком по стеклянномуящику.

— Эй ты! Давай работай! Колдунья не шелохнулась.

— Мне один ремонт каждый месяц стоит больше, чем на нейвыручишь.

Мистер Мрак сунул руку за ящик, вытащил объявление «Неработает» и повесил его прямо на лицо гадалки.

— Что ж, не с одной с ней неладно. И со мной неладно, ис вами, и с городом неладно, и во всей стране, и во всем мире. К чертутебя! — Он погрозил колдунье кулаком. — На свалку тебя, слышишь? Насвалку! На лом!

Тяжело волоча ноги, он побрел прочь, грузно опустился насвой ящик и принялся ощупывать монетки в кармане фартука, точно у него болелживот.

— Неужели она испортилась… Этого просто не можетбыть, — прошептал потрясенный Дуглас.

— Она уже старая, — сказал Том. — Дедушкаговорит, она стояла тут, когда он был еще мальчишкой, и даже раньше. Надо же ейкогда-нибудь окочуриться…

— Ну, пожалуйста, — молил Дуглас. —Пожалуйста, погадай еще один только разочек, пускай Том посмотрит!

Он потихоньку сунул в щель монетку.

— Пожалуйста!

Мальчики прижались к стеклу, от их дыханья оно затуманилось.

Где-то в самой глубине ящика зашуршало, зажужжало…

Колдунья медленно подняла голову, поглядела на мальчиковтак, что у них кровь застыла в жилах, и рука ее заметалась над картами, товдруг повисая над одной из них, то вновь срываясь — вправо, влево. Вот онанаклонила голову, одна рука дернулась и замерла, а другая судорожнозадвигалась, чертя что-то на карте; она писала, останавливалась и вновь писала,а машину трясло, как в лихорадке. Наконец машина содрогнулась так, чтозадребезжал стеклянный ящик, и вторая рука тоже застыла. Колдунья низкоопустила голову, неживые черты ее словно исказила странная горестная гримаса.Потом механизм точно ахнул, скользнуло какое-то колесико, и в подставленныеладони Дугласа скатилась крошечная гадальная карта.

— Она ожила! Она опять действует!

— Дуг, а что там, на карте?

— То же самое, что она написала мне в субботу. Слушай!

И Дуглас прочитал:

Гоп-ля-ля! Тру-ля-ля!

Только дурак хочет умереть!

То ли дело плясать и петь!

Когда звучит погребальный звон,

Пой и пляши, дурные мысли — вон!

Пусть воет буря,

Дрожит земля,

Пляши и пой,

Тру-ля-ля, гоп-ля-ля!

— И больше ничего? — спросил Том.

— Еще в конце есть: «Предсказание: долгая и веселаяжизнь».

— Вот это уже похоже на дело! А мне она погадает? И Томсунул в щель монетку. Колдунья содрогнулась. В ладони мальчика упала карта.

— Кто добежит последним, тот колдуньин хвост, —спокойно заявил Том.

Они вихрем помчались прочь — мистер Мрак только ахнул истиснул в одном кулаке сорок пять медных монеток, в другом — тридцать шесть.

На улице при неверном свете фонаря они сделали ужасноеоткрытие.

Карта была пуста.

— Этого не может быть!

— Да ты не волнуйся, Дуг. Ну, обыкновенная пустаякарта, мы потеряли всего одно пенни — подумаешь, беда какая!

— Это вовсе не обыкновенная пустая карта, и мне неденег жалко, не в том дело: тут вопрос жизни и смерти.

Под дрожащими лучами фонаря Дуглас разглядывал карту, вертелее и так и эдак, будто надеясь, что на ней появится хоть одно словечко; он былочень бледен.

— У нее кончились чернила.

— У нее никогда не кончаются чернила!

Дуглас посмотрел через окно на мистера Мрака — тот допивалсвою бутылку и отчаянно ругался, даже не подозревая, какой он счастливый, чтоживет здесь, в этой Галерее. Только бы теперь Галерея тоже не развалилась,думал Дуглас. И без того в жизни все плохо — друзья исчезают, людей убивают ихоронят, так уж пусть хоть волшебная Галерея останется!.. Только бы онаосталась как есть!