Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова

Она тогда долго не могла прийти в себя. Незнакомка лишь подтвердила ее уверенность, что мальчик жив. Вернувшись домой, она ворвалась к мужу в кабинет, с порога задав лишь один вопрос: «Где наш сын?» Он посмотрел на нее испуганно, но быстро взял себя в руки и… ударил по лицу! «Твой ублюдок сдох! Не наш, а твой! Шлюха!» – орал он, брызгая слюной. Угрожая вызвать санитаров, отобрать ребенка и упечь в психиатрическую клинику, муж связал ей руки и потащил в спальню…

Униженная, избитая, изнасилованная, она на четвереньках доползла до своей комнаты. Сил не было даже плакать. Так этот садист не издевался над ней никогда…

Она не смела больше даже заикнуться на эту тему. Догадка, что Герхард был зачат не Францем, крепла. Она вспомнила Марту, таинственный ее разговор с братом в день рождения малыша, после которого Франц резко отвернулся от сына, и поняла, что только та может прояснить ситуацию.

Марта откровенно призналась, что тайно сделала экспертизу. Отцом Герхарда Франц не был. Им мог быть только Анри…

– Фрау Юлия, такси вас ожидает, – горничная взялась за ручку чемодана. – Я помогу.

– Спасибо, Грета, – Юлия остановилась на пороге, оглядела комнату. Все, пора. Уже завтра утром она будет на родине.

Герман следил за парадным входом отеля уже более двух часов. Расположившись за столиком кофейни у окна, надежно скрытый от взглядов прохожих листьями фикуса. Помещение было оформлено безвкусно, с претензией на стиль хай-тек, стеклянные столешницы и хромированные ножки столов плохо сочетались с деревянными балками, окрашенными в цвет пожухлой травы, а роль перегородок зонирования играли высокие кашпо с сочной зеленью. Тем не менее народу было много, в основном молодежь.

Вспомнив, как удивился тишине, царящей в кофейне с таким количеством посетителей, вновь усмехнулся – доступность бесплатного интернета, видимо, было единственным, что притягивало посетителей.

Отхлебнув откровенно дрянного кофе, Герман поморщился. И тут заметил, как по тротуару, оглядываясь по сторонам, движется Шульц. Вот тот остановился у входа в отель, еще раз огляделся и шагнул в открытую швейцаром перед ним дверь.

Встреча с приемным отцом в планы не входила, ему нужен Максимилиан Эрбах. «Странно, что они не вместе. И куда же подевался братец?» – подумал Герман.

Да, теперь он был в курсе, кто его настоящие родители. О владельцах земли, на которой была их ферма, как-то рассказала бабушка, она и поведала историю женитьбы Франца Эрбаха на русской балерине Юлии Волошиной. Рассказала и о гибели их первенца. Он тогда пожалел незнакомую женщину, даже ужаснулся. Но о том, что он и есть тот погибший якобы ребенок, и мысли не возникло. Да и с чего бы? Узнал об этом спустя много лет, подслушав ссору приемных родителей. Это случилось в тот день, когда сбежал домой от кредиторов. Мать упрекала отца, что тот до сих пор не рассказал Юлии о том, что ее первенец, то есть, он, Герман, жив. «Теперь тебе что мешает? Земли наши, из Эрбахов осталась только Марта. Что она тебе сделает? Отберет ферму? Не получится! Почему мы должны выплачивать его долги? Пусть это делает родная мать!» – кричала она ему. Герман поначалу не понял, как такое могло случиться? Как он попал в приют? Или не было никакого приюта? Он решил, что расспросит отца, но тот неожиданно твердо пригрозил матери: «Расскажешь Герману или Юлии – убью. Глупая баба, не понимаешь, чем это тебе грозит? О ребенке забыла?»

С этого дня он всячески избегал слов «отец» и «мать». В мыслях стал называть приемного отца «Шульцем», о его жене перестал думать совсем.

И в этот же день Шульц с бабушкой рассказали ему о ценностях, хранящихся в одном из сейфов замка. Он задал лишь один вопрос: «Почему вы уверены, что они там есть?» Оказалось, Шульц понемногу распродавал украшения по просьбе Эриха Эрбаха – нужны были средства на содержание замка. Однажды одно из украшений он показал своей матери и от нее узнал, каким образом Эрбах ими завладел. Он, как оказалось, просто «изъял» их у еврейского ювелира, расстрелянного фашистами в оккупированном русском городе во время Второй мировой войны. Мать Шульца, в девичестве Оксана Милашенко, была соседкой этой еврейской семьи. Позже Эрбах вывез ее из России, ей было всего четырнадцать…

Перед смертью Эрбах признался Шульцу, что сумел сохранить самое ценное для Марты и просил после того, как его не станет, рассказать той, что «сейф находится там, где любил играть внук». «Возможно, ей придется продавать украшения, как это делал и я, чтобы были средства на содержание замка», – добавил он. Эрбах и перед смертью думал лишь о сохранении родового наследия. Но Шульц Марте ничего не сказал, о наличии сейфа она так и не узнала…

Оставалось найти хранилище. Конечно, в какой там комнате из трех десятков играл внучок старого Эрбаха, Шульц не знал. Решено было методично обыскивать поочередно все. Марта лежала в клинике, доступ в замок Шульц имел свободный, так как старуха доверяла ему, как и ее отец. Они начали с тех помещений, что выглядели жилыми. Простукивали стены, сдвигали картины и ковры, в библиотеке искали за книгами на стеллажах. Однажды он наткнулся на скрытую от глаз рядами книг нишу, но та зияла пустотой. Время шло, Марта вот-вот должна была вернуться. Две комнаты: спальня Марты и кабинет старого Эрбаха – были заперты. Шульц решил, что взламывать замки опасно, подозрение падет именно на него…

В день возвращения Марты из клиники они в замок не сунулись. А на следующий Марта вызвала к себе Шульца и заявила, что завтра едет в Россию искать родственников матери. Она рассказала, что обнаружила в неизвестном ей ранее хранилище медальон с ее фотографией. Показывая ему обратную сторону снимка, где были написаны имя, дата и город, она выронила клочок бумаги. Он выпал из открытого медальона на пол, Шульц поднял его, заметив строку из цифр. Он все понял – Марта их опередила.

Они втроем – он, приемный отец и бабушка решили, что Шульц напросится в поездку с ней. Марта, скорее всего, с медальоном не расстанется. Пока они ищут родственников Марты там, он, Герман, продолжит поиски сейфа в замке.

Обнаружил он его на следующий же день после их отъезда. Сейф был в кабинете старого Эрбаха. Герман легко вскрыл замок, вошел в комнату, внимательно осмотрелся и сразу заметил тонкие полосы соединения обоев, образующие прямоугольник, на стене. Не найдя поблизости никаких механизмов, нажал на его угол, кусок стены повернулся, открыв нишу. Ключ лежал там же. Он открыл дверцу, за ней была другая, уже с кодовым замком.

Созвонившись с Шульцем, доложил, что пока ничего не обнаружил. У того тоже новости были неутешительными – старуха медальон носила на шее, не снимая.

Почему тетушка отправила Шульца домой и отказалась от сопровождения в Самару, тот и сам не понимал. Факт, что приемный отец вернулся в Дармштадт, а Герман отправился за ней…

Ему надоело цедить отвратный напиток, но бродить по улице туда-сюда в ожидании Макса Эрбаха не хотелось. Герман посмотрел на часы – семнадцать ноль-ноль. Еще час – и уедет, решил он. А завтра с утра сядет в холле отеля лицом к лифтам. Не будет же братец весь день находиться в номере и выйдет хотя бы на завтрак!