Волчья стая - Роберт Черрит

Не было для него освобождения.

Он вновь проснулся.

Комната наполнена светом, который был гораздо ярче, чем может создать искусственное освещение. Был день. Кто-то отодвинул занавески, чтобы впустить солнце. И человек по-прежнему оставался в комнате, у его изголовья. Он не носил желтых одежд лекарей. И хотя Миси был уверен, что знает этого высокорослого человека, лицо посетителя отказывалось принимать знакомые очертания. Так происходило до тех пор, пока гость не заговорил, и Миси тут же узнал в нем Теодора Куриту, человека, связавшего Миси путами долга, человека, который убедил Миси поставить свой долг перед Империей Драконис превыше всех личных страстей.

Теодор хмуро кивнул, заметив, что глаза Миси наконец сфокусировались на нем, и сказал:

— Отец поведал мне о том, какое ты принял решение.

Миси хотел сказать Теодору, чтобы тот убирался прочь и не мешал ему искать свой путь в преисподнюю, но голоса не было. Теодор проигнорировал эти жалкие слабые звуки, вырвавшиеся из горла Миси.

— Он просил передать тебе еще одно поручение, ввоздаяние за твою верность Империи Драконис. Даже в последний час жизни более всего занимала его ум жизнеспособность государства. Он сказал, что из тебя получился бы неплохой военачальник. Где угодно, кроме Диерона, так он сказал.

Попытку отрицательно качнуть головой сорвали непокорные мускулы. Голова Миси вяло повернулась на подушке.

— Я как раз думаю, что Диерон был бы самым подходящим местом, — задумчиво произнес Теодор.

— Нет, — прохрипел Миси, который наконец обрел голос. — Ни на Диероне. Нигде. Я никогда не был политиком, я простой солдат. Вернее, был. Теперь мне нет места в вашем войске.

— Ты устал, ты ранен, не надо ничего решать наспех. Я знаю, что ты сделал, и помню нашу последнюю встречу. Тогда ты говорил мне, что долг занимает главное место в жизни каждого самурая и что долг перед Империей Драконис — самое тяжкое бремя, которое только может вынести человек. Так вот, этот долг никогда не минует нас, Миси-сан. Империя по-прежнему нуждается в тебе, и ныне — больше, чем когда-либо. Когда ты будешь готов, тебя ждет новая должность. Командование в Рюкене, стоит тебе только пожелать. А?

— Там командует Фразер.

— Да, ты еще помнишь его? Он, верно, был бы рад слышать об этом. Да, командует, но я больше не нуждаюсь в нем ни на этом, ни на каком-либо другом посту. Рюкену потребуется новый командующий, и я думаю, что лучше тебя никого не найти.

— Рюкен давно в прошлом. Он мертв. Он ушел по той же дороге, куда собираюсь и я.

— Ты ошибаешься. — Теодор приблизился к окну. Позднее полуденное солнце перебросило его длинную тень через кровать, заслоняя глаза Миси от режущего света. Глядя в окно, Теодор продолжал: — Ты спас жизнь моего отца ценой других жизней. Что дало ему... новую возможность. Он был уверен, что избрал благородную смерть.

Миси нахмурился.

— Мне показалось, лекарь говорил, что он умер во сне. Слабое сердце.

Голос Теодора стал едва слышен.

— Лекари говорят то, что им следует говорить.

— Значит, смертью воина? Я помню, было сражение.

— Нет. Он пережил их всех. Твоим мечом он сдерживал их до того, как подоспели стражники. Потом он поведал мне то, что ты говорил ему о выборе самурая. Я думаю, именно твой пример произвел такой поворот в его сознании. В конце концов он добровольно избрал то, к чему остальные пытались его принудить. Он посчитал это решение мудрым.

Нелепость ситуации чуть было не вызвала у Миси смех, но боль в груди помешала ему рассмеяться. Как только приступ миновал, Миси выдавил:

— Он отказался, когда я предложил ему такую смерть.

— Он всегда был далек от людей новых поколений, — с сожалением произнес Теодор, повернувшись к кровати Миси. — Я хочу вознаградить тебя.

Моментальная вспышка неприятия дала Миси возможность дважды перекатить голову по подушке в знак отказа.

— Это неуместно.

— Потому что ты поднял руку против Дома Куриты?

— Хай.

— А если я, как глава этого Дома, скажу, что ты всегда оставался верен нам, как и подобает самураю?

Миси встретил пристальный взгляд Теодора. Он почувствовал силу духа Канрея, силу, которая может править. Но у Миси была своя сила.

— Это не изменит правды. Я отживаю свою последнюю ложь.

Теодор вздохнул. Склонив голову, он спросил:

— Ты собираешься пойти в монахи?

— Возможно, в свое время.

Некоторое время они не разговаривали. Миси показалось, что на него снова сошел сон, но когда очнулся от забытья, Теодор по-прежнему оставался в комнате, все в той же позе. Миси пробормотал:

— Если ты сказал правду, то на мне лежит еще один долг.

— Авано?

Миси повернул голову. Авано, родовой дом его наставника Минобу, был ему столь же близок, как Лютеция и внутренние сферы политики Дома Куриты. Тетсухара-сенсей отлучил его от семейного фамильного наследия, когда Миси принес ему голову главного мучителя — Самсонова. Старик, отказался признать справедливость отмщения Миси, которое тот произвел ради восстановления чести его старшего сына Минобу. Старший сенсей проклял его, но в космопорту, куда Миси пришлось отправиться сразу вслед за этим, его ожидал пакет. Узкая длинная коробка. И эта коробка сейчас лежала в одном из сейфов банка в предместьях города. Распоряжения, которые Миси оставил в завещании, составленном «на всякий случай», теперь не имели смысла.

Теодор вмешался в его размышления.

— Так куда же ты собираешься?

— Исполнить свой последний долг, — ответил Миси, но это никак не касалось ни предложения Канрея, ни лично Теодора, зато имело непосредственное отношение к самому Миси — к тому, чем он был и чем стал. Пока долг останется невыполненным, он не сможет освободиться, чтобы двигаться по своему пути дальше. — Когда лекари отпустят меня?

— Когда ты будешь пригоден к космическим путешествиям. Корабль будет ждать.

— В корабле нет необходимости.

— Для тебя, но не для меня. Я уверен, что тебе от этого все равно никуда не деться.

Голос Теодора был тверд и непреклонен. Миси ответил кивком. Они наконец поняли друг друга.

Волк замер на мгновение у входа, едва увидел человека, стоявшего у окна, спиной к дверям. Даже мне сразу стало понятно, что этот высокорослый воин не имеет ничего общего с приземистым Такаси Куритой, на встречу с которым мы шли. Как только мы оказались в комнате, человек повернулся, чтобы приветствовать нас, и я сразу узнал в нем Теодора Куриту. Гундзи-но-Канрея Империи Драконис. Вид у Канрея был усталый.

— Полковник Вульф, рад видеть вас.