Завоевательница - Эсмеральда Сантьяго

— Спасибо, дочка. — Дамита осушила чашку.

— Подожди минутку, мама, — сказал Хорхе. — Мы не уйдем, пока ты не расскажешь.

Дамита глубоко вдохнула, чтобы успокоиться:

— Маленькая лодка приплыла с семьями белых. Они чудом не утонули. Там были мужчины, женщины и дети. Когда они оказались на берегу, одна женщина упала на колени и поцеловала песок! Они ни слова не говорили по-испански, но дон Тибо перевел. Ай! Еще воды, дочка!

— Дон Тибо? Француз, владелец таверны?

— Да, — подтвердила Дамита. — Он сказал, французское правительство освободило рабов на их острове, но… Не знаю почему… начались мятежи и поджоги… Убивали людей. Капитан в Гуаресе поднял войска. Посылают гонцов к плантаторам. Меня пять раз останавливали на пути домой. Проверьте свои документы и идите все вместе, вам надо спешить. А то военные подумают, мы тоже хотим поднять восстание. Я не хочу, чтобы вы попали в беду. Идите! Со мной все будет в порядке. Я навещу вас завтра утром.

Беженцы, которые целовали песок на глазах тетушки Дамиты, убежали, спасаясь от мятежа невольников, который охватил французские колонии на Мартинике и в Гваделупе накануне официального сообщения об отмене рабства. От них и из других источников узнали о том, как группы невольников, провозгласивших себя свободными людьми, рыскали по деревням, убивали плантаторов целыми семьями прямо в постелях, жгли их вещи и дома.

— Наши рабы уже всё знают, — сказал Северо Ане и Рамону. — Иногда они узнают новости раньше нас.

— Мы в опасности? — спросил Рамон.

— Я велел надсмотрщикам быть начеку, — успокоил Северо. — И увеличил число патрульных. Я не жду от наших рабов неприятностей, однако вам лучше держаться поближе к касоне, а им — знать, что за ними наблюдают.

Новые беженцы из датской колонии Санта-Крус привезли в Сан-Хуан рассказы о жестокости банд невольников, которые мстили хозяевам и уничтожали плантации. Военный губернатор Сан-Хуана, фельдмаршал Хуан Прим, граф де Реус, направил войска в Санта-Крус, чтобы подавить восстание. Он безуспешно пытался уговорить датское правительство отозвать закон об отмене рабства на острове, в спешке провозглашенный во время мятежа: по мнению губернатора, закон мог крайне нежелательно сказаться на положении дел на соседнем Пуэрто-Рико. Датчане отказались.

Чтобы предотвратить мятеж пуэрто-риканских невольников по примеру их собратьев с Мартиники и Санта-Круса, губернатор Прим издал Указ против африканской расы, или, как его еще называли, «Бандо негро». Согласно этому документу, любой человек с черной или коричневой кожей (негры или мулаты), совершивший преступление против белых, шел под военный трибунал и не имел права на гражданское судопроизводство. «Бандо негро» не делал различий между свободными людьми и рабами, был направлен на африканцев или их потомков, и его принудительное применение обосновывалось лишь цветом кожи. Документ устанавливал суровые наказания за любое, даже незначительное, правонарушение (например, если негр или мулат не уступит место белому на узкой тропе) и разрешал хозяевам казнить любого раба, который принял участие в восстании.

— Мы должны прочитать «Бандо негро» нашим работникам, — сказал Северо Ане и Рамону. — Вот это первая прокламация, от тридцать первого мая. Вторая, опубликованная девятого июня, подробно описывает наказания за несоблюдение законов. Мы получили обе в один день.

— «Свирепость глупой африканской расы»? — Ана подняла глаза. — Странное вступление. — Она передала Северо листки бумаги. — Это все всерьез?

— Да, сеньора, — ответил управляющий. — Хотя, с моей точки зрения, они перегнули палку.

Рамон стал читать дальше:

— «Их природная склонность к поджогам, убийствам и разрушениям…»

— Подобные выражения скорее будут провоцировать насилие, нежели его сдерживать, — заметила Ана.

— Прокламации составлены в Сан-Хуане военными и гражданскими властями, — отозвался Северо. — Их напугали немногочисленные злоумышленники, которые подожгли дома своих хозяев. Простите, сеньор, если вам это неприятно.

Рамон принял извинения кивком.

— Ну не станем же мы читать подобную чепуху нашим работникам! — возмутилась Ана.

— К сожалению, мы обязаны, — возразил Северо.

Она взяла бумаги из рук управляющего:

— Эти прокламации, похоже, в спешке сочинил какой-нибудь до смерти перепуганный аристократ из Сан-Хуана.

Ана вернула документ управляющему.

— Похоже на то, сеньора, — согласился он.

— Но граф де Реус — представитель королевы, да хранит ее Господь, — возразил Рамон. — Он вряд ли поехал бы в такую даль, если бы острову не угрожала серьезная опасность.

— У нас на плантации и поблизости все спокойно? Вы ничего не скрываете от меня? — Ана взглянула на Северо.

— Как можно, сеньора!

— Но если рабы узнают про волнения, — настаивал Рамон, — они, конечно…

— Я лично буду все контролировать, — пообещал управляющий. — Больше никаких пропусков на выезд с гасиенды. Усилим охрану в ночное время.

— И все же, если работники успели услышать про «Бандо негро», нам стоит сообщить им, что кое-где произошли беспорядки, — предложила Ана.

— Согласен, сеньора.

— Не надо зачитывать им вводную часть, перечислите только требования и наказания. И скажите, что мы будем применять самые строгие меры.

— Хорошо, сеньора.

Рамон наблюдал, как его жена и Северо перебрасываются фразами и принимают решения, словно его здесь нет. В какой-то момент черты лица Аны смягчились, когда она встретилась глазами с управляющим, но длилось это долю секунды, поэтому Рамон так и не понял, что произошло.

Колокол пробил четыре раза, после паузы еще четыре, а затем три. Работники и надсмотрщики, бросив все занятия, собрались перед бараками. Рамон унес Мигеля в свою спальню на другой стороне дома. Ана закрыла окна и двери, выходившие во двор, оставив небольшую щель. Так она могла все видеть, но в то же время никто не мог заметить ее.

Хотя не было команды строиться, рабы Северо собрались вместе, а невольники, принадлежавшие гасиенде, встали поодаль. Тетушка Дамита подошла к порогу хижины, которая служила лазаретом, хмурясь и кусая губы. Все собравшиеся, невольники и свободные, выглядели встревоженными. Ане показалось, они ждали этих новостей.

— Я знаю, что вы слышали о беспорядках в других местах, — начал Северо таким тоном, словно говорил о погоде. — Но это Пуэрто-Рико, и мы все являемся подданными ее величества королевы Изабеллы Второй, да хранит ее Бог. Вы должны подчиняться здешним законам, независимо от того, что делается в других странах.

Северо неторопливо прочитал девятнадцать параграфов «Бандо негро», делая паузу после каждого, чтобы дать возможность слушателям обдумать его.

— «Всякого черного или цветного, угрожавшего белому словом или делом, ждет наказание: раб будет казнен, а свободный человек потеряет правую руку».