Наркомент - Сергей Донской

– Вот что, Артур…

– Я Эдик.

– Без разницы. Тебе пора передохнуть.

– Еще чего! – возмутился он. – «Мерс» мой. Они всегда без сдачи башляют!

– Вот тебе компенсация. – Я сунул ему в руку немного денег. – И вали отсюда. Пописай, покакай. Это сохранит тебе здоровье.

Он посмотрел мне в глаза, мгновенно поверил в серьезность моих слов и улетучился, как пролитый бензин на морозе. А я поспешил на призывное кваканье «Мерседеса», натянув козырек фуражки до самого носа.

Это была излишняя предосторожность: седоки не замечали меня в упор, видели перед собой только просительно протянутую ладонь, в которую небрежно сунули через открытое окно несколько смятых купюр:

– Тридцать литров. Девяносто восьмого.

Я не погнушался прогнуть спину перед открытым окошком, точно поклон богатым клиентам отвесил. И знакомые очертания геворкянской бороды вызвали бурный выброс адреналина в мою кровь. Он сидел рядом с водителем. Находился ли кто-нибудь за его спиной, я не разглядел за тонированными стеклами, но это уже не имело особого значения. Менять что-либо в задуманной тактике было поздно.

Сжимая деньги в руке, я бегом отнес их в кассу и вернулся к «Мерседесу» – сама расторопность и предупредительность. Невольно усмехнувшись неожиданному повороту мыслей, я открыл бензобак и сунул в него «пистолет», пока что ненастоящий. Бензин, распространяя вокруг острый запах, хлынул и в бензобак, и мимо, омывая крутой бок «Мерседеса».

Свободной рукой я извлек из кармана заранее заготовленный жгут, в который превратил свой носовой платок, пропитал его бензином и сунул одним концом в горловину бака, оставив хвост свисать наружу. Ненужный уже шланг черной змеей растянулся у колес «Мерседеса».

В моей руке вспыхнул оранжевый огонек зажигалки, нетерпеливо трепещущий на легком ветерке. Пламя легко переметнулось на тряпицу, а я уже быстро шагал прочь, сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег. Незачем было устраивать переполох раньше времени. Он и без того намечался грандиозный.

– Э, а бак закрыть, дорогой?

Я оглянулся через плечо и откликнулся:

– Уже без разницы!

– Что без разницы?

– Потерпи, узнаешь!

Я завернул за угол здания, выхватил «зауэр» и стал ждать, зачем-то отсчитывая секунды. Сбился. Начал сначала. И в этот момент рвануло, да так, что где-то обрушился пласт стекла.

Высунув голову, я сразу ощутил кожей жар, опаливший ресницы, и увидел, что «Мерседес» охвачен ярким огнем, выбрасывающим высоко вверх густые клубы черного дыма. Кто-то орал в автомобиле, кто-то визжал в здании, но голоса, мужской и женский, звучали приглушенно на фоне разрастающегося гула пламени.

Грохнуло еще раз, автомобиль дернулся и скрылся в огненном вихре, охватившем его до самой крыши.

– Пожар! – истошно надрывалась невидимая женщина.

– Горим! – вторили ей разноголосые сотрудники заправки.

Вопли, доносившиеся из горящего «Мерседеса», были абсолютно нечленораздельными.

Обе передние дверцы распахнулись почти одновременно, выпуская наружу две мужские фигуры. Ближе ко мне оказался долговязый водитель в нежно-розовом пиджаке провинциального сутенера. Он смотрелся на фоне русской зимы настолько неуместно, что я тут же свалил его всего одним выстрелом, так толком и не поняв, куда попала пуля. Просто «зауэр» отозвался на движение моего пальца трескучим выстрелом, а потом розовый пиджак заплясал, закружился, демонстрируя мне свой изысканный покрой со всех сторон, и упал на землю.

Геворкян с дымящейся бородой и безумными глазами предстал передо мной в богатой кремовой дубленке, уже подпорченной тлением настолько, что ее не приняли бы на реализацию и в секонд-хенде.

– Ты? – ошарашенно спросил он, машинально проводив взглядом упавшего соплеменника. Из-за гудения огненного вихря его голоса я не услышал, прочитал вопрос по движению губ.

Вместо меня отозвался «зауэр».

Кха! Первая пуля угодила Геворкяну в живот, заставив сначала всплеснуть руками, а потом согнуться в три погибели.

– Смотри сюда! – заорал я.

Он действительно распрямился, и из его правой руки мне в лицо вылетела вспышка, бледно-желтая в сравнении с ярко-алым пламенем, пожирающим «Мерседес». Тумп! Пистолет Геворкяна обладал голосом поглуше и помягче. Мою правую щеку стегануло каменное крошево, высеченное пулей из стены. Я оскалился и снова нажал на спусковой крючок.

Целился я Геворкяну в грудь, а попал в горло – это был бы потрясающе меткий выстрел, если бы я послал пулю прямо в адамово яблочко врага намеренно. Всхрапнув, он выронил пистолет и обеими руками схватился за шею, обмотанную уже далеко не белоснежным кашне. Его прослезившиеся бархатные глаза смотрели на меня с недоумением и обидой. Разбойника еще никогда не убивали, раньше он занимался этим сам.

– Не стреляй! – попросил он, выпустив при этом сгусток крови изо рта.

Не снизойдя до ответа, я вытянул вперед руку, полусогнутую в локте, тщательно прицелился и отправил Геворкяну третий свинцовый гостинец. На этот раз пуля вошла чуть ниже, чем я целился, не в выпуклый лоб, а под левый глаз, оставив после себя идеально круглую отметину.

Мне показалось, что на доли секунды голову Геворкяна окружил розовый ореол – это кровавая изморось из разнесенного затылка рассеялась в воздухе. Потом нимб исчез, а следом за ним – и признаки жизни в обращенных на меня глазах.

Я не видел, как падал Геворкян, потому что уже бежал прочь, спеша очутиться как можно дальше от взрывоопасного места. Дважды за спиной оглушительно ухало, после чего меня мягко подталкивало в спину, но я не оглядывался. У фейерверка и без меня хватало зрителей. Наверное, даже в своих самых высокопарных мечтах Геворкян не предполагал, что ему суждено умереть с такой помпой.

Водитель притормозившего неподалеку самосвала глядел мимо меня на то, что совсем недавно называлось бензоколонкой «Космос». Теперь это был настоящий бедлам, где буйствовал огонь, и дым валил вверх с такой интенсивностью, словно намеревался покрыть траурной завесой все небо. Наблюдая за пожаром, водитель завороженно шевелил губами, перечисляя все известные ему ругательства. Он бы так и сидел сиднем до конца представления, если бы я не отвлек его внимание своими драматическими возгласами:

– Там все полыхает, блин! Полный звездец! Спасай, братишка!

Услышав про спасение, водитель сразу заторопился по каким-то своим неотложным делам, но я уже вскочил на подножку и проник в кабину.

– Видал? – прежде чем сбросить фирменную куртку, я продемонстрировал ее с таким гордым видом, словно это был матросский тельник, простреленный во время обороны Севастополя.

– Так ты оттуда? – восхитился водитель. – Что там у вас приключилось?