Путешествие на Тандадрику - Витауте-Геновайте Жилинскайте

Эйнора, улыбнувшись, положила на песок смотанный бинт и осторожно потрогала лапы Кутаса.

— Скоро заживут, — сказала она.

— Как жаль, — произнёс щенок, — что я не могу сказать тебе одно волшебное слово. Видишь ли, его можно доверить лишь однажды и притом только одному из близких.

— И мне жаль, Кутас, что я не могу поделиться с тобой одной своей тайной. Как ты думаешь, мы когда-нибудь доберёмся до Тандадрики?

— А как же иначе? — округлил глаза Кутас. — Непременно доберёмся.

— Ведь мне нужна была Тандадрика как место, где меня любили бы. Но… я и так любима!

— Ещё как! — подтвердил щенок.

— Она нужна была мне, чтобы я прозрела. Но ведь… — потёрла лоб Эйнора. — Ах, Кутас, может, я уже добралась до своей Тандадрики?

— Как-то непонятно ты говоришь, Эйнора, — покачал головой Кутас. — Хотя… мне только сейчас пришла в голову мысль, что и я тоже дождался такого фейерверка, которого в жизни не видел. Нет-нет, это слишком трудно понять, — невесело вздохнул щенок.

— Я тоже ещё не всё понимаю, Кутас, но хочу, очень хочу понять суть, — взволнованно сказала Эйнора и больше не проронила ни слова.

Кутас удивился, увидев, что даже её веки стали такими печальными. До сих пор он думал, что печальными могут быть глаза, но чтобы и веки тоже?

— Знаешь, кого ты сейчас напоминаешь, Эйнора? — спросил Кутас. — Одну раковину, которую я видел на картинке, раскрытую раковину…

Вокруг них царили тишина и спокойствие. Жуки на ступеньках трапа не подавали признаков жизни. Уснули? Тёплый воздух и мягкая трава клонили ко сну и этих двоих путешественников. Кутас и не почувствовал, как голова его свесилась на грудь и он уснул, а вскоре за ним последовала и Эйнора. Они не поверили бы, что способны так крепко уснуть на негостеприимной планете, в окружении странных врагов и неизвестности. Но это случилось. За всё длинное утомительное путешествие только теперь оба по-настоящему отдохнули: когда один просыпался, то, не желая будить другого, засыпал снова. Благотворный отдых действовал как самое лучшее лекарство: у Кутаса зажили лапы, у Эйноры — рука. А сны, прозрачные и грустные, окутывали их подобно лёгкой осенней паутине. И неизвестно, сколько бы они ещё проспали, если бы не внезапное нашествие жуков…

Как бы ни сдерживал свой горячий нрав новый командир, как бы ни убеждал себя в собственном хладнокровии, он не мог долго сидеть сложа лапы под закрытой дверью, не зная, что творится по ту её сторону. Потолок продолжал излучать неяркий свет, и Кадрилис принялся исследовать салон. Пилотская кабина была, по обыкновению, закрыта. А жаль. Ведь из её окна можно прекрасно видеть всё вокруг и быть в курсе того, что делают друзья, и даже поруководить ими с помощью жестов. Увы.

Кадрилис стал крутить-вертеть рычажки, нажимать кнопки, раздвигать дверцы в стенах — нет, ничего подходящего для борьбы с жуками не видно. Он поискал под креслами, отогнул напольный ковёр, сунул половину уса в мусорную корзину, а козырёк фуражки — на полочку под потолком. В конце концов обессиленный бесплодными поисками командир уснул, прислонившись ухом к двери, чтобы быть начеку и вскочить в нужный момент.

Ему приснился сон про самого себя: с револьвером в лапе он стоял перед полчищем жуков. Кадрилис пальнул в воздух — и всех жуков как ветром сдуло! Проснувшись, заяц нащупал револьвер — что, если и в самом деле приоткрыть дверь и пальнуть в воздух? Ну а если револьвер заряжен пистончиками, что тогда? Жаль, что он не разбирается в револьверах, тогда бы сразу выяснил, не пошутил ли над ним пилот. Ничего, при первом же удобном случае он нажмёт на курок, и тогда всё обнаружится. С новой энергией командир продолжил поиски, выяснил, что где лежит, а затем заново пересмотрел те же предметы.

Тут Кадрилис открыл дверцу в нишу с пылесосом и надолго задумался. Не попробовать ли ему засосать в пылесос жуков, облепивших трап? Да, но в пылесос много не влезет, да и работает ли он вообще? Кадрилис сунул вилку в розетку, нажал на кнопку — и зашипело-зажужжало, как в кофемолке! Заяц пропылесосил ковёр в салоне. Потом он вспомнил, как в доме, где жил когда-то, пылесос, кроме основного его назначения, использовался как разбрызгиватель извёстки при побелке стен. Выходит, что пылесос может и выдувать воздух, поднимать настоящий ветер, нужно только переключить один рычажок… Но какой — этот? Или этот? И тут из шланга вырвалась такая сильная струя воздуха, что Даже угол ковра вздыбился!

Не теряя времени, командир подтащил пылесос к дверям. Сосчитал до десяти, чтобы не горячиться и не заварить кашу, включил пылесос в режиме выдувания воздуха, слегка приоткрыл дверь и направил струю на сгрудившихся на трапе клешнеголовых: вот вам, вот вам! Тучи жуков поднялись в воздух — они летели вдаль, ввысь, шлёпались в лужайку, где безмятежно спали Эйнора и Кутас.

— Быстро на корабль! — крикнул им командир. — Живее, пока проход свободен!

Повторять дважды не потребовалось — сон как рукой сняло, и Кутас с Эйнорой вбежали по ступенькам трапа на корабль.

— Ну и ты и придумал! — с восхищением произнёс Кутас. — И как только додумался, дружище… командир?

Кадрилис польщённо улыбнулся и оглянулся:

— А где остальные?

— Пошли разведать, что и как, — махнул лапой щенок, — притом довольно давно.

— Вот тебе раз, — нахмурился командир. — Не могли подождать, горячие головы!

Кутас с трудом сдержал улыбку, а Эйнора не утерпела:

— Ещё вчера вы сами горячились…

— Что было, то сплыло, — опустил козырёк фуражки командир. — О моём мундире нет новостей?

— Ничего, найдут и принесут, — утешил Кутас.

— Возьми шланг пылесоса, — приказал командир, — и будь наготове на случай, если жуки появятся снова. А ты, Эйнора, положи руку вот на эту кнопку и по команде Кутаса тут же жми на неё, чтобы включился прибор. Всё понятно?

— Понятно, — кивнул Кутас. — А ты… то есть вы пойдёте искать остальных?

— Надо искать, — ответил командир. — Вдруг в западню попали, мало ли что.

— Когда вернётесь, я вам одну очень важную вещь скажу, — пообещал щенок.

— Кутас, — заметила Эйнора, — почему это ты своего приятеля зовёшь на «вы»?

— Я… извиняюсь, но ведь командиру… разве можно… — смущённо пробормотал щенок, в глубине души надеясь, что Кадрилис сейчас воскликнет: «Должен и дальше „тыкать“, иначе как дам подзатыльник!»

Но Кадрилис ничего не сказал. Возможно, потому, что его мысли сейчас были заняты пропавшими пассажирами, а всё прочее казалось несущественным, как знать?

— Ну а свой мундирчик, — вздохнул он, — я, пожалуй, больше не увижу, как и второе ухо.

Заяц поправил на голове фуражку и, соскочив с трапа, помчался вдаль.

— Возвращайся, ты только возвращайся поскорее, — пожелал щенок, провожая долгим взглядом удаляющуюся фуражку. — Я тебе тогда такое расскажу! Ты и представить, и вообразить себе не можешь, Кадрилис!