Путешествие на Тандадрику - Витауте-Геновайте Жилинскайте

— Прошу вас, отдавайте приказания, — благосклонно кивнул командир.

— Спасибо, — признательным взглядом посмотрела на него референт. — Вот ты, Эйнора, помнится, с таким рвением шила себе юбку. А ведь могла бы и сама догадаться, что надо пришить пуговицы к форменному мундиру нашего командира. Кутас, ты сейчас всё равно носишься по салону, возьми-ка у командира мундир и передай портнихе.

— Вот… передай, — покорно повторил командир, снимая с себя мундир. Как ни крути, а толковый организатор наша Лягария! Командир из неё плохонький, зато в качестве подручной командира ей просто цены нет. Только она одна догадалась спасти мундир и замечательные пуговицы. Сама всё потеряла, а из кожи лезет, чтобы командир ни в чём не нуждался! Разве это не настоящий товарищ?

Видя, как возрастает её значение, Лягария скромно потупилась, а тем временем тонкие пальчики Эйноры порхали вокруг золотых пуговиц. Заодно она накрепко пришила и пуговку внутреннего карманчика, державшуюся на последней ниточке, и, когда Кутас управился с работой, мундир выглядел почти как новый.

— Наконец-то, — с довольным видом откинулся в кресле Кадрилис.

— А сказать спасибо не нужно? — спросила Эйнора.

— Ну да, спасибо, разумеется, — спохватился командир и тут же вспомнил, что его референт, возвращая пропавшие мундир и пуговицы, никакой благодарности от него не требовала. Вот уж действительно в должности командира видишь окружающее гораздо шире и понимаешь намного глубже.

Словно угадав его мысли, референт сказала:

— Эйнора, разве можно разговаривать с командиром в таком тоне? Наш командир уже десять раз доказал, что может быть подлинным джентльменом, так чего тебе ещё?

— А того, — с достоинством ответила Эйнора, — что я просто хочу, чтобы он проявил себя джентльменом и в одиннадцатый раз.

— Ладно, — иронически подмигнула командиру референт Лягария, — пусть это будет критика снизу.

— Я вам не низ! — распрямилась в кресле Эйнора. — Только ничтожества и подлизы бывают внизу.

Лягария лишь квакнула от злости, а тем временем в диалог вмешался Кутас:

— Кадрилис… командир, мне тут пришла в голову мысль, что я мог бы пропылесосить и ваш мундир… Он весь пропесочился.

— Хорошо, что сам додумался, не пришлось тебя просить, — кивнул командир.

Кутас проворно засуетился со шлангом наперевес вокруг командирского рукава. Щенка так и подмывало рассказать приятелю всю правду о цветке, о его лопнувшем стебле и упавших лепестках. То-то удивится заяц! «Вот тебе раз, вот так штука! А дальше? А дальше-то что было?!» — воскликнет он. И тогда Кутас расскажет о птице из пепла, и о сути, о самой сокровенной сути, и ещё… ещё расскажет Кадрилису, что Эйнора совсем как морская раковина, жёсткая на ощупь, но если её ласково погладить — так же ласково, как Кадрилис когда-то огромный цветок, — то она…

Рукав прямо на глазах снова стал белоснежным. Пройдясь щёткой пылесоса по плечу, щенок принялся за сверкающий золотом погон, и чем ближе подбирался он к уху, тем задорнее блестели его глаза.

— Слушай, Кадрилис, — зашептал наконец Кутас на ухо командиру, — у меня для тебя такая новость!

— Да ну! — радостно оживился приятель. — Планшет нашёлся?

— Не-а… — замялся Кутас.

— Так что же тогда? — улыбнулся Кадрилис, заметив, как растерялся Кутас. — А ну выкладывай всё начистоту! — дружелюбно подбодрил он приятеля, совсем как тогда, у костра.

Кутас снова доверчиво припал к командирскому уху:

— Я хочу о цветке рассказать, о том громадном цветке.

— О том, который поднял меня к самому кораблю? — спросил Кадрилис.

— Да, дружище, о нём самом. Ты ещё не знаешь, что он спас тебя… тебя спас… — заговорившись, щенок нечаянно ткнул щёткой пылесоса командира за шиворотом.

— Осторожнее, — поёжился Кадрилис, — ведь шею царапаешь.

— Прошу прощения, — передвинул шланг пылесоса на спину мундира Кутас. — Цветок тебя спас, потому что его стебель вытянулся… до предела растянулся, как… — Теперь наконечник пылесоса нечаянно сдвинулся куда-то за ухо.

— Да я и без тебя знаю, что он растянулся, как резиновый, — отмахнулся командир.

— Да, но ты не знаешь, что цветок стал тонюсенький, как нитка… — Кутас надеялся, что он сможет рассказать более складно. Ну да, пылесос гудит, сам он водит щёткой туда-сюда, где тут по порядку всё расскажешь, нужные слова подберёшь. Вот и получилось, что вместо того, чтобы приблизиться к сути, он отдалился от неё. Ах, будь они у костра, в уютной шапке, он бы всё выложил приятелю как на духу, а тут… — И поэтому-поэтому цветок сломался и упал на землю, — с горем пополам закончил щенок.

— А ты-то откуда знаешь? — недоверчиво нахмурился командир.

— Эйнора мне рассказала, а Эйноре — пилот.

— Вот тебе раз! Пилот рассказал Эйноре, а мне и не обмолвился. Странно.

— Разве это уж важно, кто кому рассказал, — прильнул к уху Кадрилиса щенок. — Важна суть.

— Что ты говоришь? — не расслышал командир, за ухом которого громко жужжал пылесос.

— Я говорю, не важно, кто рассказал. Важно, что цветок спас тебя, а сам погиб, и поэтому ты остался… должен ему… должен столько, что и представить не можешь. И что из пепла… снова живая… живая птица… — с трудом подбирал слова щенок, а, мучительно думая над ними, ткнул щёткой командира в ухо.

— Ой! — вскрикнул Кадрилис. — Да ты совсем с ума сошёл! Последнее ухо оторвёшь!

— Про… сти… те… — растерянно пролепетал щенок и зацепил щёткой пылесоса козырёк фуражки.

— И кокарду оставь в покое, — оттолкнул от себя щенка Кадрилис. — Прочь!

— …стите… по… — пробормотал Кутас потерянно и, направив шланг на себя, оторвал половину пластыря с бывшего носа.

— И я прошу прощения, — вмешалась лягушка, — но я просто не могу видеть, как физически калечат нашего командира!

— Ого! — насмешливо заметила Эйнора.

— Как можно, — возмущалась референт, — так фамильярно вести себя, не чувствовать дистанции! Фи!

— Совершенно верное замечание, — одобрительно сказал командир. — Ты, Кутас, в последнее время стал уж слишком фамильярным!

— Да, но я не знаю, что такое фамильярный, — жалобно пролепетал Кутас, направив наконец жерло пылесоса в пол.

— А если не знаешь, поинтересуйся у моего референта, — холодно объяснил командир.

— Ого! — снова усмехнулась Эйнора.

— Но ведь, — примирительно сказал щенок командиру, — ты… вы знаете, что я только про цветок… про должок…

— Про свои долги я и без тебя знаю, — ещё холоднее заметил Кутасу командир.