Порох и соль - Дмитрий Манасыпов

– Да брось, nin’o, что ты снова злишься?

– Ай, ну тебя, Дигго! – Кристобаль отвернулся к стенке, с головой укрывшись тощей подушкой, и снова попытался заснуть. Корабль подкинуло, борта заскрипели еще пронзительнее. Ночь и впрямь, может выдаться неспокойная.

До Западного номеда оставалось всего ничего. Ночь, день, сутки долой, а там и берег. Чертов северный флейкк, пусть и с треском пополам со скрипом, дотянет, не развалиться. В нелавно купленный корабль Кристобаль верил также как в промокшего до нитки Дигго, своего штурмана и учителя.

– Ты, малыш, слишком серьезен. – Дигго плеснул в кружку, вымахнул одним длинным глотком. Тонкий и изысканный вкус вин они оба вспоминали только на берегу. «Волк», когда-то называвшийся иначе, зарабатывал экипажу на жизнь, но не на роскошь. И за ром с Тысячи островов, острый, огненной волной стекавший по горлу, Кристобалю тоже становилось стыдно. И голова гудела еще сильнее.

– Чересчур, mildiables, серьезный, – повторил Дигго. – Дойдем до порта, заберем наши денежки, начнем новую жизнь. Поправим такелаж, купим хорошие орудия, наймем людей. Архонт всегда рад новым храбрецам, служащим Безанту.

Да уж, храбрецам. Скорее уж дуракам, пусть и храбрым. Кристобаль решил еще немного полежать, прежде чем подняться. Один черт, видит Мученик, сон не придет. И ром точно не поможет.

Кристобаль Мануэлло Совелла, капитан «Волка», дворянин, уроженец темного древнего Абраксаса, потомок нескольких поколений воинов, молчаливо и зло страдал. От безденежья, от безнадежности, от бесцельности. Здесь, в почти оставленном за бортом Черном Юге, хотелось построить славу, судьбу и достаток. Пока не получалось.

– Меня беспокоят темнокожие во втором трюме. – Дигго стянул сапог. По тесной каюте поплыл запах немытого тела. – У них там явно есть какая-то их ведьма. Или колдун. Найду и отрублю голову. Говорят, недавно один капитан, откуда-то с Драгоша, что ли… потерялся в море после такой партии невольников. Я не хочу нам такого.

Все верно. Кристобаль кивнул, клацая зубами от подхваченной лихорадки. Черные рабы порой творили ужас не меньший, чем морские колдуны проклятых северян. На его родине Кристобаль нашел бы кого-то из Иных, тех, кого можно было бы взять с собой на борт. Но чертов Номед и Огненная палата знали, как искать старых колдунов и не выпускали тех за пределы Горы, где потихоньку рушились колонны и шпили храмов, помнивших еще время без Мученика, Восставших отцов и церкви.

Оказаться на костре из-за кого-то из Иных Кристобалю не хотелось. Свою жизнь он ценил чересчур высоко. И покоя ему не давала лишь одна мысль, никак не связанная с магией и святыми отцами, до сих пор жгущих еретиков с ведьмами повсюду.

Кристобаль, все больше, начал бояться хозяина своего судна. Настоящего хозяина, не его, купившего корабль у морских воров, перебивших на нем остатки команды, умиравшей от голода и жажды, ран и слабости. Недавно, стоя на юте, его затылка легко коснулся чей-то взгляд. Кристобаль не говорил о таком Дигго, ведь Дигго, старый друг, был с ним из-за верности семье Кристобаля, полагаясь на него во всем.

И признаваться, что вместе с невидимым взглядом до него донесся запах северного ветра и свежей крови… Кристобаль не хотел. Наверное, лихорадка всему виной. Говорят, корабль, проданный ему как «Волк», на самом деле звался иначе. Кристобаль и сам это понял, облазив его потом, после приобретения, с носа до кормы.

На корме, во всеми забытом сундучке, он нашел корабельный журнал. Его северный флейкк звался вовсе не «Волком». Его звали «Марион».

– Хорне, ты совсем сдурел? – поинтересовался помощник мар-ярла, рассматривая мачты когта, пришвартованного за «Марионом». – Это же просто купец!

Хорне даже и не спорил. Флаг Бурке, команда – кто откуда, просоленные морские волки, отребье и подонки. Шкипер, вот ведь, уроженец Абиссы, морское перекати-поле, давно без роду с племенем. И Уилли-Весельчак, сейчас сидевший в трюме самого Хорне, спеленатый по рукам-ногам и обидчиво сопящий булькающе-сломанным носом. Ну, не стоило, блоддеров хвост, обманывать боцмана «Мариона». Зель, так-то, парень добрый, если не бой вокруг. Иногда доверчивый, прямо как Роди много лет назад, вот порой всякие проходимцы и пользуются.

– Хайни? – помощник косился, желтел лицом, дергающимся от лихорадки, незалеченной много лет назад. – Твои ребятки на виду всего порта брали его штурмом. Ты чего?

– Привет, Магни! – Лисс оказалась рядом и улыбнулась. Магни покраснел. Он всегда краснел, когда мар-ши оказывалась рядом и смотрелось это смешно. Половина лица в красных пятнах, половина желтая, обхохотаться можно.

– А мы тут ворованное сукно нашли, – Лисс провела языком по верхней губе. – Морская палата примет для расследования?

– Ворованное? – Магни, опустив руку на пенал с писчими принадлежностями, висящий на боку, вздохнул. Видать, блоддеров хвост, от облегчения. Потому как если товар, взятый Хорне, на самом деле у кого уведен, то Морская палата с радостью заберет себе и когт, и все остальное, включая команду проходимцев. Работа найдется, дамбы городу нужны.

– Разбирайтесь. – буркнул Хорне, поворачиваясь.

Так-так, согласилась трость и отправилась с ним, снова мерить палубу флейкка, поднимаясь и опускаясь, готовясь выходить в море и блестеть водой, стекающей по ее полированному дереву с металлом.

Лисс уболтает Магни на все, что угодно. Бедняга Магни не может быть с ней суровым и требовательным, как с любым другим старпомом или даже шкипером. Еще одна зарубка в пользу мар-ши, сперва принятой командой с огромным трудом.

«Марион», готовящийся выходить в море, как всегда несуетливо наполнялся людьми, поклажей, тюками, вьюками, бочками и бочонками, свертками парусины, канатами, досками, гвоздями и всем остальным, нужным там, по дороге соленой воды. Старый флейкк, пройд через руки родичей Лисс, помолодел чуть ли не на полвека, разросшись резными бортами, новыми мачтами, теперь полностью тремя и досками прошлых судов семьи Хорне.

Их, черных и белых от времени, воды и тысяч подошв, все же было немного. Но каждую Хорне ценил также, как весь новый такелаж или совсем свежий планширь. Память предков давала судну силу, недоступную многим другим мореходам. Северяне знали, как повернуть эту силу на благо самим себе.

Мар-витт, в своем обычном сером балахоне, скрывавшем юбку из кожаных полос и полностью обнаженное тело, мерзла. Куталась в богато вышитый плащ, с мехом у ворота, как-то подаренный ей командой. Непослушные черные волосы ведьма утянула единственной яркой вещью – красной атласной лентой.

– Я бросала кости. – сообщила мар-витт, глядя в серое холодное и пустое, окружающее судно. – Мы можем не выходить?

– Мы не можем, – Хорне поморщился. – Все так плохо?

Она уставилась на него своими темнющими глазами:

– Нет. Все непонятно, капитан. Я не знаю, что или кто ждет нас там, впереди. Длинное море заждалось долга «Мариона».