Четыреста килознаков - Татьяна Рябинина

разговаривать. Потом все аукнулось. И не только ответкой. Это просто было… как суп под крышкой. Кипел себе, кипел — и весь выкипел. Может, даже еще до того как мы поженились. Иначе не появилось бы ощущения… не знаю, пустоты, что ли. Вроде все хорошо. Но чего-то не хватает. И вот я этот вакуум попыталась заполнить.

— Начала писать книги?

— Нет, это уже после развода. А тогда — красота, здоровье, фитнес и все такое.

— Серьезно? — Ник удивленно вскинул брови. — Ты? Никогда бы не подумал.

— А вот. Было. Сейчас и самой странно. И как любой неофит пыталась проповедовать. Захара это раздражало. Ну а потом…

Я замолчала, собираясь с мыслями. Ник не торопил.

Это было сложно. Говорить? Нет?

О том, что у меня было сразу трое мужчин, не знал никто. Но я не сомневалась, что моментально записали бы в шлюхи, как и мою героиню. Лучше десять последовательно, чем трое параллельно. Не повезло с одним, ищи другого, а не собирай лего. Не получается? Значит, и не надо. Бабушка уже почти по возрасту, пора о душе подумать, а не ноги раздвигать перед каждым встречным.

Даже если бы Ник меня понял… попытался понять, осадочек все равно остался бы. Я не могла так рисковать.

К счастью, он сам задал шаблон.

— А потом было почти по твоей модели. Хотя не знаю, можно ли это назвать штопором, конечно. Трое за шесть лет. Один — более менее серьезно. И долго.

— Тот, который в клубе?

— Да. Музыкант, в группе играет. Мы и раньше были знакомы. По сути, он меня вытащил из депры. Хороший человек, очень, но… не для меня. Как ты говорил, любовью это не стало.

— И?..

— Я тоже ему сказала, что у нас не получилось. И вряд ли он будет предлагать попробовать еще раз. Не тот типаж.

Ник наклонился, коснулся губами обтянутой колготками косточке на лодыжке.

— Ну, если сеанс душевного стриптиза закончен, предлагаю поужинать. Все остыло, конечно, но ничего, разогреем.

Мы ели курицу, отламывая куски прямо от запеченной тушки, разговаривали о чем-то нейтральном: о погоде на выходные, о лыжах и о том, что у кого мерзнет в первую очередь. Но при этом не оставляло ощущение, что вот именно сейчас мы перешли на новый уровень — доверия и понимания. И нет, меня ни капли не смущало то, что сказала не все. Наоборот. Да и потом… я ведь сказала. Всю правду. Что было трое. А дьявол, который в деталях, пусть идет туда, где ему самое место. В ад.

Наверно, все четверо моих писателей были мною довольны.

Зато потом, ночью, когда Ник, задыхаясь, шептал мне на ухо: «Женечка… моя…», так легко и радостно было ответить: «твоя»…

Глава 28

— Подъем! — ледяная рука пробралась под одеяло и схватила за пятку. — Сорок пять секунд пошли, потом будет холодный душ в постель.

— Ник, ты сдурел?! — я с трудом продрала один глаз и убедилась, что за окном еще темняцкая темень. — Сколько времени?

— Восемь.

— А давай я сама себе буду тираном и деспотом? До сих пор у меня это вполне получалось.

— Да бога ради. Твоя работа — это твоя работа. Только отмазаться, что не успела, не написала, не получится. Сгребу в охапку и увезу. А сегодня у меня встреча в полдесятого. Так что сорок минут на сборы.

— О боже-е-е… — простонала я, пытаясь открыть второй глаз. Это сколько мы спали-то? Часа три? Или четыре?

— Оставайся здесь, — предложил Ник уже из ванной. — Но я вернусь поздно. Ночером. И, кстати, сегодня домработница придет. Можешь с ней познакомиться.

— Ну уж нет, спасибо, — я выдернула себя из постели, как морковку с грядки.

Суставы подло напомнили о возрасте. Когда я последний раз делала зарядку? Секс не в счет. Это аэробная нагрузка, а не силовая. Или погода меняется? Не хотелось бы оттепель на выходные. Но… тогда с чистой совестью можно будет провести два дня в постели. Кто о чем, а вшивый о бане, да.

Дверь в ванную была приоткрыта, и я, разумеется, сунула туда нос. Ник чистил зубы, наклонившись над раковиной. Голышом.

Ну едрить твою налево, разве можно такие картинки с утра показывать?

— Тебе душ нужен? — спросил он с щеткой за щекой.

— Нет, — буркнула я, отчаянно сражаясь с желанием войти. — Лучше дома. Без спешки.

— Тогда приготовь что-нибудь на один зуб. Бутер какой-нибудь. И кофе. Ладно?

— А волшебное слово?

— Женечка… пожалуйста.

— Вот так, — я продолжала непристойно на него пялиться. — Не подмажешь — не поедешь.

— Ох, как это двусмысленно прозвучало!

Тут я сочла за лучшее ретироваться. Во избежание. Мне-то что, а он на встречу опоздает, и я буду виновата. Оделась быстро, пошла на кухню, загрузила кофеварку. В холодильнике было пустовато, но на пару бутербродов запасов хватило.

— Утро делового человека, — съехидничала, глядя, как он жует: стоя, не присев к столу. Чисто выбритый, благоухающий парфюмом, в костюме с галстуком и даже в светлой рубашке. Таким я его еще не видела. Наверно, и правда важная встреча. — Куда это тебя так растащило?

— А, бюрократы, — ответил он с набитым ртом. — Чтоб их черти в зад драли. Ремонт в клубе нужен, а здание историческое. На каждый вбитый гвоздь оформляй разрешение. И они еще посмотрят, давать ли. Все, поскакали. Освобожусь — позвоню.

Во дворе у машины Ник выдал ЦУ:

— Через шлагбаум поедешь прямо за мной, мордой в попу. Сможешь? Чтобы не поцеловать?

— Постараюсь.

— Выберу время — сделаю тебе таблетку. И вообще поезжай поаккуратнее, пробки уже.

Подобные просьбы меня всегда бесили. И от Никиты, и от Захара, и от Андрея. От родителей и Алены тоже. Сейчас — впервые! — нет. Ну ладно… не слишком бесили.

— Постараюсь, — повторила я. — Ты тоже.

На первом же повороте Ник свернул вправо — вглубь горбыля, который по дуге огибала Нева. Я же, посмотрев на полыхающий красный навигатор, поехала дальше по набережной аж до Большеохтинского, а потом по другому берегу — обратно. Восемь километров лишних! И это в праздничный день, а что тут в будни творится — страшно подумать.

Алены дома не было, но, судя по исчезнувшей записке, она пришла и снова ушла. В телефоне обнаружились сообщения:

«Ма? Ты жива?»

«Я норм».

«Ухела за город».

«С ребятами».

«Вечером вернемся».

Ухела с ребятами? Любопытно.

«Я дома. Контакты ребят?»

«У Ника спроси».

«НЕ ПОНЯЛ».

«С Лерой, Володей и еще другими».

Вот правда, я не знала, радоваться, что она вписалась в эту