Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

А так как ведьмы явно знали эти места лучше нас, то они сумели в считаные секунды перекрыть нам все возможные пути отступления.

Деваться было некуда, вокруг нас с доберманом медленно, но неумолимо стягивалось кольцо крайне недружелюбных и очень голых женщин.

— Тео, тебе плохо? Ты заболел, у тебя лицо красное!

— А? Что? Уф… нет, нет, просто… — смутился окончательно я, пытаясь унять сердцебиение.

Что я мог ему объяснить? До ближайших красоток с распущенными волосами и горящими глазами оставалось не более десяти шагов. Если накинутся скопом, то сначала изнасилуют, а потом убьют. Или прямо наоборот, кто знает, какие у них тут предпочтения?

— Ой, подывитеся на москалика! Вин ще, поди, неженатый. Ну та мы-то усё зараз изправим. Що с ним зробим, бабоньки, га?

Отступая, мы с доберманом оказались практически прижаты к жертвенному камню алатырь. Взгляды приближающихся ведьм были совершенно безумны, в уголках рта пузырилась пена, они хрипели, хрюкали, визжали, показывая на себе столь неприличные жесты, что даже мой бесстрашный пёс впал в неконтролируемую панику.

— Забери меня отсюда, собаченьке страшно-о! Я боюсь их, я их кусь не буду, я лучше в реку брошусь. Лапку дать?

— Не сейчас. — Мне в голову вдруг стукнула невероятно тупая идея. А какая же ещё?

Я нервно рванул верёвочки, стягивающие белого беса. Они лопнули мгновенно. Не самый разумный поступок, признаю́, но в присутствии беса тупости и ведёшь себя соответственно.

— Свобода? — не сразу поверил рогатый малыш. — Не будете меня убивать? И бить не будете, и щёлкать, и щипать? А можно мне тогда…

— Тебе можно всё, — широким жестом разрешил я. — Видишь, дружище, сколько милых женщин пришли с тобой потупить.

— Ой, дывитесь, яка кроха, чудесненька та милесенька, — едва ли не хором нежно выдохнули ближние ряды ведьм. — Хлопчик, а можна нам его потетёшкать трохи?

Я довольно кивнул.

Да, собственно, никто уже и не интересовался всерьёз моим мнением и разрешением. Мелкий бес с места радостно прыгнул на пять шагов в длину, ловко приземлившись промеж грудей самой толстой ведьмы. Счастливый женский визг заполнил всю Лысую гору…

Что было дальше, мы уже не узнаем никогда, поскольку, пользуясь общей заминкой и переключённым вниманием, я быстро потащил Гесса за ошейник к обрыву.

Уйти далеко не удалось, бес был маленький и заразить добродушной тупостью всех сразу наверняка не мог чисто физически. Поэтому наше тактическое отступление было замечено.

— Москалик с кобелюкою утекают! Хапай его! У мене бабка осьмой десяток, так вона дюже голодная до хлопцив. Дайте ей хучь лизнуть…

— Ш-ш, та вы шо?! Коли москалик такое услышит, так враз збегёт! З ним же ж ласкою треба, эдак грудями помотай, описля того нежно мурлыкни: «У мене ще и самогоночка е…» И усё, вин весь твий!

— Зараз зробим! Хлопчик, а у мене исть борщ у хате, та з галушками, та з сметанкою, от вкуснота-а, га? Не тримай его, подлюка!

— Ты кого подлюкой назвала, сволота, змеюка, скотина, тварина эдака?!

— Как они красиво ругаются, — с завистью выдохнул мой пёс, но, подчиняясь моему мысленному приказу, всё-таки раззявил пасть.

— Гав, гав, гав! И, может быть, один раз всех кусь!

Трёх ведьм, загораживающих нам дорогу, снесло в стороны.

— От же кобелюку лютого притащив! Обломись тоби, зрелая женщина, знова-здорова на одни огурки та и баклажаны з морковкою садись. От же яка злодийска диета-а!

Меж тем я споткнулся, чуть было не навернувшись о чьё-то помело, поднял его, взвесил в руках и перехватил на манер китайского шеста в стиле «перепуганный ученик пьяного мастера и доверчивая собака без хвоста». А что, есть такой стиль!

— Ой, тю? Та ты шо, хлопчик, сказився? На голу дивчину с помелом идёшь. Чи тоби мамка не зказала, с чем на неё наперевес идти треба?

— Ох, лышеньки, як же вони тупы, москалики-то. Ну ничого, ничого, мы те зараз сами усё зробим, сами усему научим. Скидовай шаровары! Побачим, ще шо у тебе там е-е…

В принципе, аура белого беса мало-помалу накрывала всех, и я уже был готов с каким-нибудь переливчатым кличем Северного Шаолиня пойти на врага в психологическую атаку, как белогвардейцы на Чапаева. Потому что тётки тоже пёрли недуром и нараспашку.

— Гав! — успел предупредить меня бдительный пёс.

Первую же бросившуюся на нас слева клыкастую толстуху я встретил прямым тычком помелом промеж зубов. На автомате ведьма легко проглотила примерно его треть и, кстати, не подавилась. Нет, это просто какой-то цирк с конями… или кобылами?

Я с чмоканьем вырвал помело обратно в слюнях и со следами зубов, когда вдруг почувствовал, как древко настырно тянет меня вверх.

— Хапай его! Уйдёт, от уйдёт же, тупа ты корова!

— Сама тупа!

— Нет, ты тупа!

— А вот и ты!

Пока две милые женщины препирались друг с дружкой, напирая грудями и потрясая всем, чем получалось, я цапнул верного пса за ошейник, в прыжке взгромоздился на помело, позволяя этому странному транспортному средству унести нас в звёздное небо. Ле-ти-и-им!

Как вы, наверное, догадались, погоня тоже не заставила себя ждать. Нас легко, с визгом и матюками обошли с флангов, надавили массой сверху, заставив вильнуть к реке. Гесс обнял меня всеми четырьмя лапами, как заяц деда Мазая, вереща прямо в ухо:

— Я не умею плавать! Спаси меня, ты добрый, ты хороший, я тебя лизь! Ты меня спасёшь, ты меня не бросишь, я же хороший. Кто хороший? Я, я, я!

Это, мягко говоря, нервировало и отвлекало.

Однако в тот роковой миг, когда мы в обнимку винтом падали в чёрные волны Днепра, я успел чудом вытащить из-за пазухи игральную карту джокера и сунул её в пасть добермана.

— Кусь!

Я даже почувствовал запах холодных вод, когда вдруг рухнул на пол в сенях дома отца Пафнутия. Гесс, в мгновение ока легко и непринуждённо переходивший от истерики к веселью, выплюнул пожёванного джокера мне в ладонь и козлом ускакал на кухню, откуда доносились чудесные ароматы грузинских специй. Всё, приплыли, мы дома.

Я с наслаждением потянулся на прохладном полу до скрипа досок и приятной ломоты в суставах. Понятно, что в Систему нас не возьмут, ну и пусть. Задание мы провалили, беса не изгнали, тоже фиолетово. В конце концов, он не самый опасный, а истинную тупость, как вы понимаете, по-любому ничем изгнать нельзя.

Поэтому выдыхаем, крестимся и просто признаём её наличие в нашей жизни как некий фактор психического воздействия на реальность данного мира. Человек тупит не потому, что он туп, а потому что он человек. И бес ему в помощь!