Государево дело - Иван Оченков

– Сделаем, – кивнул головой помрачневший Лукьян.

– Теперь давайте думать, что с этим кораблем делать!

– А какие сигналы турки подают, когда к крепости подходят? – поинтересовался Панин.

– Какие еще сигналы?

– Ну, когда корабль идет в порт, он подает сигналы, а ему отвечают, – терпеливо принялся объяснять стольник. – Я такое видел, когда с государем в Стекольну ездил.

– А ведь верно, – кивнул Татаринов. – Они когда к Азову подходят, палят из пушки, а им с вон той башни – два раза в ответ.

– Вот и вы так сделайте. Османы сразу не догадаются, а потом уж поздно будет, если не оплошаете, конечно.

– Ох и хитер ты, царев стольник, – покрутил головой Родилов. – И язык у тебя хорошо подвешен!

– Не поверишь, атаман, – улыбнулся Федор, – но я тебе и твоим казакам слово в слово то, что мне государь говорил, передал.

– А того тебе царь не сказывал, что за эдакие речи наши станичники могут и в Дону искупать? – грубовато поинтересовался у него Мишка.

– А как же! Только он сказал еще, что если атаман не дурак, то царскому посланнику вреда сделать не даст. А дураки атаманами не становятся!

– Хорош лясы точить, – хмыкнул Родилов, – нежданных гостей встречать пора!

Едва турецкая шебека[70] поравнялась с крайней башней Топрак-кале, над ее палубой поднялось облачко дыма, а чуть позже докатился звук выстрела из пушки. Через пару минут им ответили двумя выстрелами, после чего капитан приказал бросить якорь. Пока его подчиненные убирали паруса, прячущиеся на стенах и за стругами казаки не показывались, и лишь когда с османского корабля спустили шлюпку, в которую тут же спустились гребцы и какой-то важный турок, стало понятно, что затея удалась и добыча сама устремилась в западню. Теперь оставалось лишь не спугнуть ее раньше времени.

Как только лодка причалила к пристани, на ней появился принаряженный для такого дела в татарский халат и рысий малахай Мишка. Один из матросов что-то крикнул ему по-турецки и кинул конец. Внимательно наблюдавшему за всем эти Панину было видно, как Татаринов схватил эту веревку и принялся ее приматывать к столбику. Затем он подошел к османам и протянул руку, чтобы помочь важному путешественнику. Тот с недовольным видом поднялся с банки[71] и, кряхтя, сделал несколько шагов, поминутно поминая Аллаха. В этот момент один из его сопровождающих все же заподозрил неладное и задал встречающему какой-то вопрос.

По всей видимости, ответ переодетого казака не удовлетворил знатного османа, и тот остановился. Мишка понял, что с маскарадом пора заканчивать и, вытащив из-за пояса пистолет, показал его туркам. Заметив это, остальные станичники так же перестали прятаться, после чего османским морякам осталось только сдаться на милость неизвестно откуда взявшихся неверных.

Однако это был еще не конец. Теперь успех следовало закрепить, а для этого нужно было захватить вражеский корабль. Донцы один за другим начали занимать места в стругах и браться за весла. Панин, увлекаемый всеобщим порывом, запрыгнул на один из них вслед за Татариновым.

– Что, полковник, и ты не усидел? – оскалился молодой казак.

На шебеке далеко не сразу заметили, что к ней с явно агрессивными намерениями направляются несколько лодок с вооруженными людьми, а когда сообразили, в чем дело, было поздно. Времени поднимать паруса и выбирать якорь уже не оставалось, поэтому их капитан приказал просто рубить канат и готовиться к бою. Едва матросы успели похватать оружие, первый струг сошелся с ними бортом, и на палубу полезли подбадривающие себя криками казаки.

Раздалось несколько выстрелов, а затем дошел черед и до сабель. Несмотря на неожиданное нападение, османы яростно защищались. Отчаянными усилиями им удалось зарубить и скинуть в воду нескольких нападавших, но на их место тут же вставали новые. А после того как к другому борту подошел еще один струг, вся палуба сразу превратилась в арену схватки. Звуки ударов, звон клинков, выстрелы из пистолетов следовали один за другим. Панин, в очередной раз пожалев, что не прихватил с собой лук и стрелы, вместе со всеми поднялся на вражеский корабль. Первого кинувшегося на него турка он застрелил из пистолета, второго наискось рубанул саблей и едва успел увернуться от топора третьего. Оступившись, Федор чуть не растянулся на скользкой от крови убитых палубе и почти наверняка бы погиб, но сражавшийся рядом с ним Мишка спас его, пырнув османа своим клинком в живот.

– Поднимайся, – протянул Панину руку Татаринов.

– Спасибо, братец, – выдохнул тот, принимая помощь.

– Не за что! – хохотнул казак.

Все было кончено, турецкий экипаж, за редким исключением, перебит, а сам корабль со всем грузом попал в руки донцов. Правда, течение неспешно тащило его к морю, но это было уже не важно. Казаки тут же взялись за весла и скоро вернули свою добычу к Азову.

– Ну что, стольник, пойдешь с нами за море зипуны добывать? – поинтересовался у Федора Мишка, когда они снова вступили на твердую землю. – Я же вижу, тебе понравилось!

– Нет, – покачал головой Панин. – Не мое это дело – море.

– Ну, как знаешь. А мы, наверное, завтра уже отчалим.

– Так быстро?

– А чего ждать? Струги у нас есть, припасов в Азове достаточно захватили. Стало быть, пора.

– Слушай, Михаил, – внимательно посмотрел на казака Федор. – Ты мне сегодня жизнь спас.

– Сегодня я тебе, завтра ты мне, – улыбнулся тот, но, увидев, как дворянин расстегивает ворот, сразу посерьезнел.

Панин торжественно снял с груди крест и протянул его казаку. Тот с поклоном принял его и отдал в ответ свой. После чего они троекратно обнялись и расцеловались.

– Стало быть, мы теперь браты крестовые? – покачал головой казак.

– Так.

– Ты все же царский стольник, а я из простых.

– Помяни мое слово, недолго тебе в простых казаках ходить. Станешь атаманом, не забудешь побратима?

– А ты, коли в бояре выбьешься? – вопросом на вопрос ответил Татаринов, после чего они оба засмеялись.

– Давай, что ли, выпьем за такое дело?

– Пошли, я угощаю!

Насчет «завтра» молодой казак, конечно, погорячился, но на второй день атаман Родилов все же вывел казачью флотилию в море. Проводив товарищей, оставшийся в Азове атаманом Лукьян Селиверстов развил бурную деятельность. Разделив своих подчиненных на две половины, одну он отправил приводить в порядок крепость, а вторую посадил на захваченных в городе коней и послал разорять кочующих вокруг Азова ногайцев. Федор Панин присоединился со своими людьми к последним. Ему все равно пора было возвращаться назад, так почему бы не совместить полезное с приятным? Точнее, с прибыльным.