Просто скажи «спасибо» - Ксения Болотина

Наболтали ведьмочки о любви, кто кого заманил в свои силки.

Поют и поют правильную песенку, а значит… Вечер определенно перестает быть томным!

Да, зацелую!

Да, заколдую!

Заворожу я!

Чу! По берегу парень да молодой,

Ой, девчонки, хорошенький он такой

Ой, подружки, влюбилася, не могу,

Ой, девчата, хочу я его, хочу.

Я тебя зацелую, обниму сильно-сильно

Я тебя заколдую до утра долго-долго

Я тебя зацелую и скажу нежно-нежно

Если я полюбила, значит ты мой навечно.

Не смотри мне в глаза, заворожу, ой, да не убежать, когда гляжу

Я во взгляде его сама тону, ох, утянет любовь меня ко дну.

Да, зацелую!

Да, заколдую!

Заворожу я!

Пять звезд, пять ведьмочек у реки,

Ох, и не заплывайте вы за буйки

Ой, да не перейти эту речку вброд

Закружит, мужики, вас водоворот.

Я тебя зацелую, обниму сильно-сильно

Я тебя заколдую до утра долго-долго

Я тебя зацелую и скажу нежно-нежно

Если я полюбила значит ты мой навечно.

Да, зацелую!

Да, заколдую!

Заворожу я!

Ох, зацелую я тебя!

*      *      *

Игорь

Чудовище. Это надо ж было так обозвать Лисенка. И чего она опять успела учудить, пока я решал вопрос ее безопасности? Молча выгнул бровь, вопросительно взглянув на Олега. И столько эмоций пробежало по его лицу. Нехило малышка потрепала ему нервы.

– Снимай штаны, ― неожиданно. Если б Святка попросила, я бы понял, но Олег…

Тот лишь закатил глаза, увидев удивление на моем лице.

– Забей. Просто дай мне твои чертовы штаны, ― запнул он рыжую шкурку в самый дальний угол. ― Там внизу пять симпатичных ведьмочек ждут своего демона, а я в шортах.

– А то, что ты без рубашки тебя не смущает, ― я аккуратно отпустил талию хмурого Лисенка, взявшись за ремень брюк.

– Так на то я и демон, ― хмыкнул братец, счастливо скалясь. ― Только послушай, как поют! ― мечтательно зажмурился этот Ромео. ― Пять, и все мои.

Неисправим. Спорить с Олегом в таком состоянии бесполезно, как и доказывать ему что-либо. Не маленький, разберется. Сам несколько месяцев назад не отказался бы присоединиться, а сейчас не хочется. Перевел взгляд на свое пьяное солнышко. Все еще хмурится, была б трезвая, уже бы закатила мне истерику. Хотя, нет, не закатила бы. Хмурилась бы, фыркала, но молчала.

– Давай резче, ― всунул мне свои шорты, выхватывая у меня из рук штаны. ― Последний припев. Не хочешь объяснить, что за хрень сегодня творилась на танцполе, и какого ты не разукрасил морду тому мужику, что лапал Святу? Хотя, запомни вопросы, ответишь завтра, а сейчас мне уже пора. И даже не думай отвертеться! ― прокричал он, скрываясь за поворотом.

Все-таки заметил, теперь придется ему все выкладывать, несмотря на то, что я не хотел вмешивать его во все эти темные дела. Это только с виду он безобидный весельчак, не обремененный проблемами и лишними мозгами. Его настоящего мало кто знает, в этот круг вхожу и я. Млять, теперь же вцепится в глотку не хуже собаки и не отпустит, пока все не узнает.

– Значит, явился!? ― прищурилась Святка, сложив руки на груди.

– Скучала?

– Ты знаешь, как-то и не поняла, ― пожала малышка плечами и, развернувшись, направилась в свой кабинет. ― Такой насыщенный день, да и вечеринка удалась на славу.

Актриса из малышки никудышная, пытается казаться беззаботной, вот только дрожащий от обиды голос и напряженная спина ее выдают. Никогда ей об этом не скажу, не враг же я сам себе, узнает ― станет оттачивать сие мастерство, а оно мне надо?

– Как прошел шопинг? ― споткнулась у самой двери в свой кабинет, я едва успел ее подхватить, и, ненавязчиво корректируя направление, подтолкнуть вниз по ступеням.

Все-таки переживает. Какая же она еще маленькая, совсем как открытая книга. Смотрит выжидающе, словно ждет, что начну ее отчитывать. В глазах ни капли страха, только настороженность и упрямство. Сразу видно, не привыкла тратить такие суммы, а мне не жалко, хоть каждую неделю, если это сделает ее счастливей. Да пусть хоть всех своих подруг оденет, в конце концов, могу себе позволить!

Я улыбнулся, нежно касаясь костяшками пальцев щеки. Хотелось сказать, чтобы не переживала, но я наткнулся на ее огромные глаза, в которых плескалась обида и непонимание.

– Прости, ― прошептал я, не в силах справиться со своими эмоциями.

Кивает. Развернувшись, идет, слегка покачиваясь, к моему кабинету. Не простила.

Скольжу взглядом по хрупкой фигурке и понимаю, вот прямо сейчас готов свернуться у ее ног и преданно заглядывать в глаза. Все что угодно, только бы была рядом, только бы любила, как прежде, без сомнения в глазах и страха.

Догнать бы ее сейчас в несколько шагов, прижать к стене, впиться поцелуем в мягкие губы. Вот только не позволит, обиделась. Не понимает моего поведения, надумала, поди, себе невесть чего. Представил себя на ее месте. Мда-а, неутешительно, сам бы себя послал куда подальше. Но пусть лучше так, чем увяжется за мной, не стоит ей влезать во все это, и так увязла по самые уши. Как-нибудь разберемся и без нее.

– Не злишься? ― тихий шепот.

Закрываю дверь, и словно удар под дых. Воздух со свистом покидает легкие. Такая маленькая, беззащитная, с таким растерянным взглядом. Шиплю сквозь зубы, пытаясь вдохнуть.

– Поможешь? ― не сразу понимаю, чего она от меня хочет. ― Шнуровка, ― поворачивается ко мне спиной, смотря через плечо.

Тону в ее глазах, не замечаю, как оказываюсь рядом. Руки слегка подрагивают, тяну за шнурок. Касаюсь кончиками пальцев ее щеки. В голове полный раздрай. Почему? Где истерика, где претензии, обиды? Пухлые губы приоткрываются в блаженном вздохе, гипнотизируя, маня. Медленно наклоняюсь, накрывая ее губы своими. Не оттолкнула, замерла, несмело отвечая на поцелуй. Сильнее ослабляю шнуровку, и платье с тихим шелестом ложится у ног. Пошатывается, пытаясь переступить, подхватываю ее на руки, в несколько шагов пересекаю кабинет, сажаю ее на диван и, выпрямившись, жадно пожираю взглядом.

Непонимающий взгляд, приоткрытые губы. Аппетитная грудь с твердыми бусинками сосков вздымается от частого дыхания, плоский животик, совсем крошечный, черный треугольник практически не оставляет простора для фантазии, кружевной, прозрачный. Где-то на краю сознания бьется мысль о том, что это неправильно. Она пьяна и завтра вряд ли скажет мне спасибо. Малодушно гоню от себя эту мысль, понимаю, что уже не смогу остановиться. Не смогу и не хочу!