Благословенная любовь - Энн Джозефсон

Когда Дэни проснулась, было темно. Она спала. Это был сон. Чудесный сон.

Решив не раскисать от жалости к самой себе, она хотела встать, но не смогла. Что-то теплое и тяжелое приковало ее к постели. Она осторожно провела пальцами по мускулистой, покрытой мягкими волосками руке. Большой руке с длинными сильными пальцами, обнимающей ее вздутый живот. Она отодвинулась. И его рука тоже. И крепкое мужское плечо, на котором покоилась ее голова.

Должно быть, она спала или мечтала. Но рука была настоящей. Брэнд казался таким теплым, таким живым. Если она посмотрит на него, он не исчезнет?

Она опустила глаза, прищурилась, пытаясь рассмотреть мужскую руку сквозь тусклую предзакатную мглу. Рука была настоящей. Сняв ее с себя, она подняла голову и посмотрела на него. Он приехал за ней.

Она наслаждалась каждым дюймом его мускулистого совершенного тела, пока он спал рядом с ней. Когда прохладный воздух стал покалывать кожу на ее руках, она завернулась в простыню и натянула одеяло до самой шеи.

Ребенок запротестовал, когда она потянулась, и несколько раз ударил ее. Впервые за многие недели она не чувствовала себя неповоротливой коровой. Брэнд не вел себя так, будто его не привлекает больше ее тело. На самом деле он вел себя так, будто ему нравится ее вздутый живот, и часто клал голову на их будущего ребенка. Она смеялась, когда он добродушно упрекал их ребенка за то, что тот бьет по щеке своего отца.

Он занимался с ней любовью так нежно, как никогда до этого, приводил ее к пику, погружал в томление и восторг.

Дэни улыбнулась, вспоминая, как аккуратно он поворачивал ее на бок, как обнимал ее живот двумя руками, когда входил в нее так осторожно, будто она была хрупким цветком.

И он повторял ей снова и снова, что любит ее, обнимал ее так крепко, будто не собирался отпускать никогда.

— Мы не можем жить в браке, основанном на сексе.

Ее слова наполнили тишину рассвета, и она вздрогнула, как будто их сказал кто-то другой. Она чуть не умерла от смущения, когда Брэнд открыл глаза и вопросительно улыбнулся ей.

— А почему бы и нет? — спросил он, и его сонный голос был таким сексуальным, что заставил ее трепетать. — А мне это нравится.

— Ой, Брэнд, я не о том. Я хочу сказать, что не могу не дотрагиваться до тебя. Ты, кажется, тоже не способен долго не прикасаться ко мне, но этого недостаточно, чтобы быть вместе. — Дэни нравилась эта его ленивая ухмылка.

— Да?

— Да. Ночью ты говорил, что любишь меня, но мне кажется, ты имел в виду, что тебе нравится заниматься со мной любовью.

— А тебе что, не нравится делать это со мной?

— Мне нравится, но мы ведь не можем всю жизнь провести в постели. Дэйв ненавидит меня, потому что все ему внушают, что я специально беременела два раза, чтобы и тогда, и теперь заманить тебя в ловушку.

— Дорогая, но мы-то с тобой знаем, что это не так. То, что думают другие люди, не имеет значения. — Он убрал локон с ее щеки. — Я поговорил с Дэйвом перед отъездом, — добавил он. — Он не ненавидит тебя. Он ведь еще ребенок, пойми это. Ребенок, который поверил глупым сплетням.

— А где он? — Дэни вдруг заинтересовало, с кем же Брэнд оставил их сына.

— С моей матерью. Он получает урок семейного воспитания, а также еще кое-чего. — Брэнд обнял ее за плечи и придвинул поближе к себе.

— Вам обоим будет лучше без меня. Всем вам, — вдруг сказала она. Ее сердце забилось сильнее, когда она положила руки поверх маленькой жизни, которая находилась внутри ее.

— Дэни, дорогая, ты не можешь так думать! — Руки Брэнда сжались вокруг нее, как будто он испугался, что она может исчезнуть. — Ты, Дэйв и этот малыш делают меня счастливым. Я люблю тебя всегда, не только когда мы в постели.

Дэни повернулась и встретила серьезный взгляд Брэнда. На сердце сразу стало легко. Она почувствовала, что оживает.

— Ты правда любишь меня?

— Больше жизни. Ты веришь мне, дорогая?

Дэни смахнула слезу со щеки и посмотрела мужу в глаза. Он взял ее руку и поднес к губам.

— Прости, Дэни, что заставил тебя так страдать. Боже, я и не подозревал, что они могут причинить тебе такую боль, что могут быть так жестоки, что используют нашего сына, чтобы избавиться от тебя. Я не могу поверить, что после тринадцати лет… Почему, Дэни? Ты никогда не делала ничего, что могло бы их обидеть, ни тогда, ни сейчас.

Она провела ладонью по его щеке, на которой уже отрастала щетина.

— Они не видят меня. Они видят шестнадцатилетнюю девчонку, заманившую в свои сети их золотого мальчика. Теперь видят женщину, которая, как они считают, использовала своего сына, чтобы добраться до его отца, и свое тело, чтобы подцепить его.

Я была рада, когда они приняли Дэйва, пусть даже они относятся к нему как к твоему сыну, как будто я не имею никакого отношения к его появлению на свет. Пока у меня есть ты и Дэйв, для меня не важно, что они думают обо мне. Брэнд, я очень старалась не поставить тебя в неловкое положение.

— Поставить меня в неловкое положение? Дэни, я всегда гордился тобой! Я счастлив, дорогая. Мне теперь кажется, что я и не жил, пока ты снова не вернулась ко мне. Если хочешь, мы уедем из города, как только вернутся дядя Джимми с Лаурой.

Улыбаясь, Дэни подумала о доме, который для нее построил Брэнд. Дом, который перемешал их прошлое и настоящее. И их будущее. Будущее, которое не будет безоблачным, но оно будет наполнено любовью — любовью, которая будет длиться вечно.

— Поехали домой. Давай будем каждый раз возвращаться туда после окончания сезона, и когда ты уйдешь на пенсию, мы навсегда останемся там и будем воспитывать Дэйва и других детей, которые у нас еще будут.

— Ты уверена в своем решении? — Как бы сильно он ни любил Карендон, его покрытые красной глиной холмы, где прошло его детство, Дэни он любил больше. — Это то, что ты хочешь, или думаешь, что это сделает нас счастливыми?

— Нас обоих. Всех нас. Отвези меня домой, любимый.

У церковного алтаря, который помнил далеких предков семьи Карендон, стоял Брэнд, держа за руку Дэни, и слушал седовласого пастора, говорившего о том, что они должны растить своих детей в любви и согласии.

Красные и золотые блики играли на лице Дэни, отражаясь от витражных окон. Брэнд перевел взгляд на беспокойного малыша, которого держала на руках его крестная мать Элейн, и его сердце наполнилось гордостью. Его маленький сын — плод любви к сильной красивой женщине, стоящей рядом с ним. Он был рядом с ней и дрожал от волнения, но не уходил, исполненный решимости стать свидетелем крестин того чуда, которое они вместе создали и которое появилось на свет две недели назад.

Теперь их семья была в сборе. Дэйв и Брэнд. Даже Ли Энн, сидевшая в первом ряду с Мэрил и Филом, вела себя вполне прилично во время крещения, потому что Брэнд пообещал ей, что после окончания обряда она сможет подержать на руках своего маленького братика. Это будет хорошей практикой для девочки — ведь ей придется вскоре заботиться о новорожденном. Фил позвонил ему вчера и сказал, что Мэрил беременна и их ребенок родится к Рождеству.