Великолепные руины - Джесс Уолтер

В общем, вечер оказался вполне удачным. Они заранее пришли в кинотеатр. Взяли одно ведро попкорна на двоих, боролись за один на двоих подлокотник и даже историю жизни друг другу успели рассказать. Ди: родилась и жила в Сиэтле, овдовела десять лет назад, мать умерла, отец женился снова, есть младший брат и две сестры. Стив: разведен, двое детей, двое братьев, родители живут в Аризоне. Потом они посплетничали. Школьники обнаружили в тайнике у учителя труда целую порноколлекцию. Миссис Вайли соблазнила забияку Дейва Эймса. Ди: «Но ведь он совсем еще мальчик!» Стив: «Теперь уже не мальчик».

Огни в зале погасли, Стив откинулся на спинку кресла и тихонько сказал:

– Ты какая-то другая, не такая, как в школе.

– А какая я в школе?

– Честно? К тебе подойти страшно.

Она рассмеялась:

– Уж так и страшно!

– Очень страшно. Прямо жуть берет. Сразу чувствуешь себя полным идиотом.

– Я в этом не виновата!

– Да ладно! Ты себя в зеркало видела?

От дальнейших подробностей Ди спасла реклама. Ди подалась вперед, чувствуя, как накатывает знакомое волнение. Она всегда нервничала, когда смотрела его фильмы. На экране появились вспышки пламени, потом демоны, раздались взрыва. Наконец ей показали Ричарда, и Ди расстроилась: лицо его посерело, черты заострились, а в глазах, тех самых, которые она видела дома каждый день, почти совсем потухли искры.

Сюжет лихо закручивался, становился все глупее и непонятней, может, надо было все-таки первую серию посмотреть? Пату недавно удалось пробраться в кино, и он объявил «Экзорциста» «уморительным». Действие разворачивалось вокруг гипнотического прибора, с которого свисала целая копна жутковатых проводов и присосок. Прибор позволял нескольким людям одновременно видеть один и тот же сон. Когда на экране не было Бёртона, Ди старалась сосредоточиться на сюжетных ходах, попытаться понять замысел, заметить режиссерские находки. Она смотрела фильмы с Диком и представляла, как бы сыграла с ним эту сцену. Она и студентов своих тому же учила: следите за тем, какое решение сцены выбирает актер. Луиз Флетчер играла с изумительной легкостью. Ди восхищалась ее профессионализмом. И ее карьерой, и ролями. У Ди тоже могла бы быть такая судьба. Может быть.

– Хочешь, уйдем, – прошептал физрук Стив.

– Что? А, нет, зачем?

– Ты все время фыркаешь.

– Правда? Извини.

Остаток фильма она сидела тихо, аккуратно сложив руки на коленях, и наблюдала, как Дик мечется в поисках выхода. Пару раз она вдруг видела прежнего Бёртона, энергичного, а не растягивающего, словно пьяный, слова.

По дороге к парковке они почти не разговаривали.

– Интересный фильм, – сказал Стив.

– Ну да, – ответила она.

Дебра задумчиво смотрела в окно. Прокручивала в голове разговор с Патом, пыталась понять, не упустила ли она чего. Что, если бы она просто сказала: «Кстати, я сейчас пойду смотреть фильм, в котором главную роль играет твой отец»? Только вот непонятно, чем бы это ему помогло. Что бы он сделал? Стал бы встречаться по выходным с папочкой на теннисном корте?

– Надеюсь, ты не нарочно этот фильм выбрала, – сказал Стив.

– Что, прости? – Ди съежилась.

– Ну, просто после такого фильма трудно пригласить девушку на второе свидание. Все равно что предлагать спасшемуся с «Титаника» еще раз поехать в круиз.

Она натянуто рассмеялась. Ди убеждала себя, что следит за ролями Бёртона из-за Пата, на случай, если она все-таки когда-нибудь расскажет ему правду. Но ведь никогда она не расскажет!

Зачем же она ходила на его фильмы? Шпионила за ним, смотрела, как он губит себя? В уме проигрывала роли его партнерши, непременно положительной героини. И роли эти исполняла не Дебра Морган, учительница актерского мастерства и итальянского, а Ди Морей, актриса, которой она была много лет назад. Ей казалось, будто она тогда разделилась на две части. Дебра вернулась в Сиэтл, а Ди Морей проснулась в маленькой итальянской гостинице у моря, милый Паскаль отвез ее в клинику в Швейцарии, и врачи сделали все, что нужно. Ди променяла ребенка на карьеру, – карьеру, о которой мечтала Дебра. «После двадцати шести фильмов и бесчисленных ролей в театре Ди Морей, ветеран сцены, наконец номинирована на приз за лучшую роль второго плана». Ха!

Дебра вздохнула. Как была она дурочкой, как пела в расческу, так и не поумнела до сих пор!

– Все нормально? – спросил Стив. – У меня такое ощущение, будто ты километров за сто отсюда.

– Прости. – Дебра сжала его руку. – Просто у меня перед выходом был странный разговор с Патом и я расстроилась.

– Что стряслось?

Дебра чуть не рассмеялась. Подумать только, чтобы она во всем призналась физруку Пата!

– Да ну его, – ответила она. – Наплевать и забыть.

Вот интересно, думала Дебра, сумеет Стив повлиять на Пата? Он нормальный мужик, хороший пример для подражания. Или уже слишком поздно?

Они подъехали к дому. Дебре свидание понравилось, она бы и еще пошла, но вот момент, когда водитель поворачивается, с надеждой заглядывает ей в глаза, тянется поцеловать и приглашает на следующее свидание, – это кошмар. Аж скулы сводит от неловкости.

Дебра оглянулась на окна. Ей ужасно не хотелось, чтобы Пат увидел, как они со Стивом целуются, и потом ее дразнил. Перед домом чего-то не хватало. Она открыла дверцу и пошла по дорожке, словно во сне.

– Ну что, на этом все? – спросил Стив.

– Что? – Дебра обернулась.

Стив вышел из машины.

– Слушай, может, сейчас неподходящий момент, но я все-таки скажу. Ты мне нравишься. – Он стоял, опираясь рукой на крышу автомобиля. – Ты меня спросила, какая ты в школе. Вот честно, такая, как сейчас по дороге домой. Я сказал, что к тебе страшно подойти, потому что ты красивая. Это правда. Но иногда кажется, будто ты вообще не замечаешь тех, кто рядом. Они для тебя не существуют.

– Стив…

Но он еще не закончил.

– Я знаю, я тебе не очень подхожу. И это нормально. Но ты была бы куда счастливее, если бы хоть изредка подпускала людей поближе.

Дебра хотела все объяснить, но последняя реплика, «ты была бы куда счастливее», ее разозлила. Была бы? Конечно, была. У нее могла бы быть совсем другая жизнь! Ди сердито смотрела на Стива.

– В общем, спокойной ночи! – Он уехал.

Дебра проводила взглядом до поворота красные огоньки.

А потом обернулась к дому, к пустой дорожке, на которой должна была стоять ее машина.

Дебра открыла ящик, где хранилась запасная пара ключей. Их, разумеется, не было. Зашла в комнату к Пату (его, разумеется, не было тоже), поискала записку (которой, разумеется, тоже не было), налила себе вина и села у окна ждать возвращения сына. Без четверти три ночи ей наконец позвонили из полиции. «Вы миссис… Вашего сына зовут… Какая машина… “Ауди”, бежевая… номерной знак…» Дебра на все вопросы отвечала «да». Вопросов было столько, что она перестала вслушиваться, просто бездумно соглашалась. Потом она повесила трубку, позвонила Моне, та приехала и отвезла ее в полицейский участок.