Наша вина - Мерседес Рон

Нет! Черт, оннеделал ничего плохого, Саймон был непросто парнем, Саймон хотел отношений сомной. Онбыл важен дляменя даже больше, чемМайкл, больше, чемНиколас…

Николас.

Перед моим мысленным взором возникло его лицо, егочертовы голубые глаза, которые смотрели наменя так, словно я была самим дьяволом, егогубы, егоманера целовать меня так, будто завтра ненаступит, прижимать меня ккровати, желая чувствовать меня всем телом стаким рвением, чтоиногда даже перехватывало дыхание. Норуки, пытавшиеся раздеть меня, были неего, ониникогда небудут его. Ия небыла уверена, смогули однажды забыть его прикосновения, смогули получать удовольствие сдругим мужчиной.

Почти вприступе истерики ипаники я оттолкнула Саймона ивскочила наноги.

–Прости… янемогу,– извиниласья, застегивая штаны имечась впоисках выхода, какзверь вклетке. Ноя так себя ичувствовала, словно была вклетке пленницей собственных чувств.

–Ноа, подожди, прости, если ты неготова…

–Мненужно идти,– сказалая, необращая нанего внимания ивыходя изкомнаты. Явышла вгостиную иобнаружила, чтомоя блузка валяется накухонном полу. Подошла, подняла ее ибыстро надела.

Саймон взял меня заруку, заставляя посмотреть нанего.

–Можешь объяснить мне, чтопроисходит?– рявкнул он сбеспокойством ираздражением.– Этоиз-за Лейстера? Потому что если да, тоговорю тебе, мнеплевать направила его компании. Тыслышишь меня?

Я покачала головой ивытерла слезу тыльной стороной ладони.

–Сейчас я просто хочу уйти домой,– сказалая, пытаясь совладать счувством потерянности.

Саймон выпрямился, мгновение смотрел наменя, затем кивнул.

–Хорошо,– согласился он сглубоким вздохом.– Позвони мне, ладно?

Я кивнула, чувствуя жалость кнему. Онэтого незаслуживал, оннезаслуживал иметь дело скем-то вроде меня. Чувствуя себя виноватой, яподошла кнему ипоцеловала вщеку, схватила свою сумку иушла, неоглядываясь.

Николас– десять очков, Ноа– минус пять.

Я непошел заней, когда она выбежала иззала совещаний, этобыл нелучший момент, язнал, чтоона только сильнее разозлится. Явел себя какнастоящий ублюдок. Номысль отом, чтоНоасделает скем-то другим то, чтоделала сомной, разозлила меня так сильно, чтомысли путались вголове. Язнал, чтосам подтолкнул ее ктому, чтобы перевернуть страницу, ичто теперь мне придется позволить ей устроить свою жизнь скем-то другим, нос тех пор, какя увидел ее сСаймоном, всевремя задавался вопросом, несовершаетли она ошибку.

Я провел ночь, размышляя надэтим, ана следующий день снетерпением ждал момента, чтобы поговорить сней наедине. Кмоему удивлению, Ноасама решила заявиться вмой кабинет.

Она даже непостучала вдверь, чтотолько усилило мое желание ее поцеловать. Яоглядел ее сног доголовы. Брюки были словно второй кожей, арубашка, хотя иэлегантная, слишком облегала красивые изгибы, которые я так хорошо знал. Еещеки раскраснелись, агубы были слегка припухшими. Мнехватило всего лишь одного взгляда, чтобы понять, чтоона провела ночь вслезах.

Вее руке был лист бумаги. Онаподошла иоставила его намоем столе.

–Моезаявление обувольнении. Поскольку я стажер, мнененужно давать две недели, чтобы найти кого-то назамену. Саймон может справиться сам, пока ты ненайдешь кого-то другого, если, конечно, будет нужно,– сказалаона, неглядя мне вглаза.

«Черт!»

Я встал, и, когда подошел кней, онаповернулась сявным намерением убежать. Япротянул руку ипотянул зазапястье ксебе.

–Подожди, черт возьми,– приказаля. Прислонился кстолу, чтобы ненаклоняться ине встречаться сней взглядом. Онаподжала губы, выдергивая руку искрестив их нагруди.

–Небросай эту работу, Ноа. Янехочу, чтобы ты это делала.

–Ая хочу бросить… Мненужно бросить,– сказалаона, глядя наменя.

–Почему? Почему ты хочешь оставить работу, которая приносит больше дохода, чемлюбая другая, которую ты сможешь найти? Тыдействительно предпочтешь остаться безхорошей зарплаты из-за такого идиота, какСаймон? Япомню, чтоты была умнее.

–Этоиз-за тебя, Николас. Янехочу тебя больше видеть, поэтому ухожу.

–Подожди, подожди секунду,– сказаля, торопясь схватить ее заруку ине дать уйти.

Намгновение я взглянул вее прекрасные медовые глаза истал мысленно пересчитывать веснушки наносу, хотя уже знал, сколько унее их было: всего двадцать восемь веснушек… Янехотел переставать видеть эти веснушки. Нехотел сними расставаться.

–Наверное, мынеслишком хорошо справились,да?

Ноа секунду смотрела впол, азатем снова сосредоточилась намне.

–Мыумеем только причинять друг другу боль… и…я…– ееглаза увлажнились, ия увидел, какона сильно закусила губу. Ейнехотелось расплакаться передо мной, ноя знал ее так хорошо, чтоготов был сказать, через сколько секунд она вконечном итоге потеряет контроль. Намнужно преодолетьэто.

Она говорила шепотом, который мог отчетливо слышать толькоя, таккакстоял прямо передней.

Я инстинктивно обнял ее. Уткнулся лицом вее шею ивдохнул клубничный аромат, исходивший отее кожи…

–Ятак скучаю потебе…– призналасьона, уткнувшись мне вгрудь, иее слова были какнож вмою душу.

Ничего неговоря, ясхватил ее заволосы, потянул назад изаполучил поцелуй, который был мне несказанно нужен, поцелуй, который я должен был дать ей, прежде чем сказать то, чтодолжен был сказать. Этонебыл глубокий поцелуй, этобыл поцелуй, говоривший опривязанности, любви итоске. Моигубы прижались кее губам ибудто скрепили обещание.

–Мыничего неможем сделать, чтобы изменить то, чтопроизошло,– сказаля, любуясь ее лицом, рассматривая каждый сантиметр кожи.– Яправда хочу верить, чтоярость внутри меня исчезнет. Надеюсь, чтотак ибудет, Ноа, когда-нибудь, носейчас это кажется невозможным.

Она внимательно вслушивалась вмои слова.

–Тыникогда непростишь меня зато, чтоя сделала, да?– спросила она дрожащим голосом.

–Извсего, чтоты могла сделать… измена была единственным, чтомогло положить конец нашим отношениям.

Досих пор, после стольких лет, одна только мысль обэтом причиняла мне невыносимую боль.

–Язнаю…– согласиласьона, вытирая щеку пальцами.

Мы погрузились встранную тишину, которая небыла неловкой, ноказалась прелюдией кважному решению. Былочто-то, вчем я нуждался. Что-то, чтодавно было вмоей голове ичто я немог забыть.

–Ноа… то, чтослучилось вдоме отца…

Ноа быстро прервала меня.

–Извини, язнаю, тебе ненужно обэтом говорить.

–Янежалею обэтом, наоборот, думаю, чтоэто был хороший способ закончить, нетакли? Яхотел поговорить стобой испросить, всели утебя впорядке, ноты пропала ине отвечала намои звонки… Вконце концов, японял, чтотак даже лучше.