Наша вина - Мерседес Рон

Саймон схватил свои вещи ихлопнул дверью, выходя иззала.

Николас повернулся комне, ая все еще стояла какидиотка, чувствуя, каккипит кровь отярости ибеспомощности. Втот момент я ненавидела его зато, чтоон был таким эгоистом, зато, чтонелюбил нименя, никого-либо другого. Ненавидела его зато, чтоон продолжал играть сомной, даже зная, чтомое сердце все еще страдает понему.

–Тоже собираешься хлопнуть дверью? Хотямне всеравно,– сказал он, собирая свои вещи, будто ничего непроизошло.

–Что, черт возьми, стобой нетак?– выпалилая, повысив голос икрепко сжав кулаки.

Николас бросил наменя ядовитый взгляд.

–Япытаюсь управлять компанией. Янепозволю тебе спать содним измоих партнеров.

–Ноэто нетвое дело!– крикнулая.

–Тыневыносима,– сказал он, понизив тон иглядя наменя.– Иногда мне трудно вспомнить причины, покоторым я был влюблен втебя. Думаю, всесводится кпримитивному возбуждению. Да, стобой было хорошо, ноэто некомпенсирует всех дерьмовых моментов, через которые ты заставила меня пройти.

Он сменил тему разговора нанаши отношения?!

–Тыговоришь так, будто ты чертов святой. Напоминаю, чтоя переспала сдругим, потому что поверила, чтоты сделал это сдвумя другими девушками уменя заспиной. Яошиблась, аты?! Аты, Николас?! Сосколькими женщинами ты переспал стех пор, какмы расстались? Боже, япозволила тебе делать сомной все, чтоты хотел, аты был сдругими! Стобой я достигла дна, тыобращаешься сомной так, будто я твоя собственность илиигрушка, которая развлекает тебя, когда тебе скучно. Тынепозволяешь мне идти вперед, иэто очень эгоистично!

Николас положил свои вещи настол иподошел комне. Онбыл очень взбешен, тяжело дышал, ау меня тряслись руки… Онвывел меня, мненужно было отпустить это имногое другое. Держать все всебе было бесполезно.

–Азнаешь почему? Потому что я непозволю тебе двигаться дальше, пока сам несделаю это. Воттак. Янехочу видеть тебя счастливой. Нехочу видеть тебя нис кем другим, потому что я еще незакончил стобой!

Я оттолкнула его изовсех сил ипобежала прочь, пока недостигла другого конца комнаты.

–Тыбольше неприкоснешься комне,– сказала я сквозь стиснутые зубы. Моислова вызвали хищный блеск вего расширенных зрачках.– Тыдумаешь, чтоможешь делать сомной что хочешь, ноэто нетак. Тывотношениях, поэтому наш вчерашний поцелуй был последним.

Николас остановился передо мной иуперся руками встену, пообе стороны отмоей головы.

–Янемогу видеть тебя сэтим парнем, этосводит меня сума,– признался он, глядя наменя сострастью ирешимостью вглазах.

Я иронично рассмеялась.

–Нуя тоже нев восторге оттого, чтовижу тебя сСофией.

Ник проигнорировал мой комментарий ипридвинулся комне ближе.

–Мненужно быть внутри тебя,– выпалил он безвсякого смущения.

–Нет.

Ник одарил меня одной изтех улыбок, которые я так любила.

–Тыпрекрасно знаешь, чтоя могу заставить тебя передумать так быстро, чтоты даже незаметишь, какэто произойдет,– говоря это, онвзял меня заподбородок ибольшим пальцем стал ласкать мою щеку, апотом губы.

Я взяла его руку иоттолкнула.

–Янебуду играть вэту игру, нев этот раз,– заявилая, отходя отнего.– Этоневыход, Николас. Этотолько больше навредит нам, ая уже натерпелась столько, чтобольше уже невыдержу. Хватит, тысСофией, ия начинаю встречаться сСаймоном, иэто реальность.

Николас разъяренно покачал головой.

–Ничего ты сним неначнешь, Ноа, покрайней мере, здесь,– пригрозилон.

Я огляделась. Чтож, разтак…

–Тогда я ухожу. Увольняюсь,– сказалая, явно ошеломив его, ивышла, закрыв засобой дверь.

Все, дело сделано… неосталось никакой другой причины снова его видеть.

Хотя решение было принято поспешно, тойночью, лежа впостели, японяла, чтоэто лучшее, чтоя могла сделать. Нужно было перевернуть страницу раз инавсегда, аработать нанего– полный абсурд.

ОтСаймона было несколько пропущенных звонков. Онпытался связаться сомной, пытался спросить, всели впорядке, ноя игнорировала его, сосредоточившись насвоей злости наНиколаса. Однако наодин изего звонков я всеже решила ответить. Яспросила Саймона, невозражаетли он, если я приеду кнему домой, чтобы увидеться, и, когда оправился отудивления, онбезколебаний назвал мне адрес.

Непотребовалось много времени, чтобы добраться дожилого комплекса, гдеон жил, всего вквартале оттого места, гдераньше жил Ник. Ктому времени, какя добралась доего двери, была полностью уверена втом, чтособираюсь сделать.

Саймон приветствовал меня сбеспокойством, отразившимся наего лице. Нанем были серые спортивные штаны иширокая темно-красная футболка. Цвет, который я видела втот день повсюду. Ядаже недала ему заговорить, кактолько он открыл дверь, ябросилась вего объятия.

«Кактебе это, Николас Лейстер».

Саймон обнял меня заталию изахлопнул входную дверь. Когда обе его руки оказались свободны, онсхватил меня иподнял жестом, слишком сильно напоминавшим мне оНике. Черт, почему парням так нравилось брать меня наруки?

«Ноа, сосредоточься».

Когда он снова поставил меня напол, япопятилась, чтобы увидеть его реакцию. Саймон смотрел наменя так, словно никогда раньше невидел.

–Когда ты позвонила час назад исказала, чтоприедешь, клянусь, яменьше всего этого ожидал.

Я нехотела говорить, этонето, чтомне было нужно втот момент. Мненужно было просто выкинуть Николаса изголовы, изкожи, издуши. Неотводя взгляд отСаймона, отего темно-зеленых глаз сосветлыми ресницами, ястянула блузку через голову иоказалась водном лифчике.

–Вау,– воскликнул Саймон, притянув ксебе иснова завладев моим ртом.

Я позволила ему играть моим языком столько, сколько он хотел, но, когда его рука скользнула помоей обнаженной спине, яневольно напряглась.

–Всевпорядке?– спросил он, отстраняясь иостанавливая руку назастежке лифчика.

–Просто… мыможем пройти ктебе вкомнату?

Темнота… януждалась вней уже очень давно. Саймон улыбнулся иснова поднял меня наруки, неся кдвери втускло освещенном коридоре.

–Яумею ходить,– сказалая, нев силах сдержаться.

–Знаю, номне нравится чувствовать тебятак.

И, какбы он ничувствовал меня, егоэрекция впивалась вмою кожу, какчертов алюминиевый стержень. Саймон уложил меня накровать, снял рубашку ивытянулся намне сверху, поддерживая вес своего тела иоставляя легкие поцелуи намоем животе. Язажмурила глаза… Чертвозьми, почему? Почему мне так хотелось плакать?

Саймон расстегнул верхнюю пуговицу моих джинсов, ина меня внезапно нахлынули воспоминания оМайкле, отой ночи, оего губах намоей коже. Будто я заново переживаю то предательство, обман, самую большую ошибку вмоей жизни. Итеперь я совершаю ее снова?