Ханкерман. История татарского царства - Юрий Манов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А наш Шигалей? Ни Казани, ни Астрахани ему не досталось, отставной хан не получил даже Касимова. Чтобы не дразнить крымцев, великий князь оставил город на попечение тамошних сеидов. В качестве утешения Шах-Али был отправлен великим князем в Каширу и Серпухов.
В тот же месяц сентябрь пожаловал князь великий Василий Иоаннович, государь и самодержец всея Руси, бывшего хана казанского Шигалея, дал ему Каширу да Серпухов со всеми пошлинами да и отпустил его с Москвы того ж месяца в 21 день.
И чем пожаловал? Разоренной набегами Каширой? Так скромно жалуют князьков, только что пришедших из степи. И это за все труды? За верную службу? Обидно… И Шигалей начинает плести заговор против родного брата и великого князя, причем обращается к тем самым казанским «крымцам», которые когда-то его свергли, пишет в степь ногаям и в Астрахань. Письма были перехвачены, заговор раскрыт.
Той же зимой в январе князь великий Василий Иоаннович всея Руси положил опалу свою на бывшего хана казанского Шигалея, что он правду свою нарушил, начал послания посылать в Казань и в иные государства без ведома великого государя; за то его велел князь великий выслать с Каширы и Серпухова, и, взяв, сослал на Белоозеро и с ханшею, и посадить велел за стражу.
Шах-Али был арестован и сослан с семьей и свитой в восемьдесят человек в Белоозеро. Название красивое, на деле же это была самая суровая монастырская тюрьма. И если самого Шигалея, пусть и отставного, но хана-чингизида, не обижали, то свите пришлось тяжко. Его людей морили голодом и холодом, самых строптивых пытали, их жен и детей насильно крестили. Будущее опальных не вызывало оптимизма, потому что более всего великий князь ненавидел предательство, но в 1533 году Василий III умер, на трон взошел его малолетний сын Иван IV. Ближайшие к трону бояре смягчили положение узников, но пока оставили их под надзором. И только в 1535 году, когда в результате очередного переворота в Казани Джан-Али был убит, а престол снова занял противник Москвы Сафа-Гирей, узников освободили и призвали в Москву ко двору.
Сентября в 25 день Ковгоршад царевна, и Булат князь, и вся земля Казанская великому князю Иоанну Васильевичу изменили, а Яналея царя убили, которого им князь великий Василий Иоаннович дал царем на Казань, а взяли себе на Казань царем из Крыма Сафа-Гирея царевича… Той же осенью декабря в 12 день пожаловал князь великий, Шигалея царя из-под стражи выпустил, а сидел на Белоозере, и опалу ему свою отдал, и пред очами своими ему дал предстать.
Следуя мусульманским традициям, Шах-Али горько оплакивал убитого брата. Сохранилось подробно задокументированное описание аудиенции Шах-Али с женой у юного Ивана IV и его матери Елены Глинской. Первым делом хан встал на колени и произнес покаянную речь, в которой громко хвалил покойного князя Василия III и признавался в подлом предательстве. И Аллах его за то справедливо покарал. Юный государь выслушал хана благосклонно, посадил подле себя, одарил шубой. Ему понравился толстый дядька с длинными ушами.
Шах-Али попросил разрешения представиться великой княгине Елене – фактической правительнице Руси – и приехал к ее палатам с Фатимой-Султан. Во дворе их встречал боярин Василий Шуйский, вдовствующая царица приняла гостей в Лазаревой палате (большая честь!), пятилетний Иван IV, тогда еще совсем не Грозный, заинтересовался диковинным костюмом гостьи, «молвил царице „Табуг Салам“ (по-татарски: „Здравствуй!“) и с нею карашевался» (дружески приветствовал). Как видим, хан был в полной мере прощен.
В завершение приема боярин Карпов сказал от имени юного великого князя: «Царь Шиг-Алей! Василий Иоаннович возложил на тебя опалу, Иоанн и Елена простили вину твою. Ты удостоился видеть лицо их! Дозволяем тебе забыть минувшее; но помни новый обет верности!» Шигалея отпустили с честью и с дарами. И он сразу отправился в Касимов.
Сеидов город
Увлекшись судьбой Шах-Али, мы забыли следить за происходящим в Касимове. Что происходило там во времена испытаний и безвластья, когда хан Янай (Яналей, Джан-Али) уехал править в Казань? Письменных упоминаний о городе тех времен крайне мало, разве что порой встречаются «городецкие казаки», участвовавшие в различных походах с русскими полками. И еще в 1526 году Касимов посетил проездом уже упомянутый посол Герберштейн. Но записки его оставляют крайне странное впечатление, он пишет, что татарки красят ногти черным цветом и ходят с непокрытой головой с распущенными волосами. Для мусульманок такое во все времена было неприемлемым. Возможно, он принял за татарок эрзянок-язычниц.
Кто фактически правил городом при отсутствии ханов? Не зря мы упоминали о Сеидовом (Сеитовом) полке. Представители местной знати, не связанные с правителями кровным родством и не составлявшие его каучин, собирались в ополчение. Возглавляли его мулла и старейшины из сеидского рода. Они и следили за порядком в городе, в том числе, собирали налоги.
В документах времен Ивана Грозного мы также встречаем Сеитов полк и его командиров в различных походах, причем полк мог действовать как вместе с «Городецкия казаки», так и вполне самостоятельно.
Еще интересный факт: в этот период часто встречаются упоминания об осаде татарами соседних Мурома, Владимира и Рязани, но об осаде Касимова кем-либо нет ни слова. Враги словно нарочно обходили его стороной. Все дело в крепости стен? Или в храбрости войска? И что это было за войско?
Татары с большой буквы
В жалованной грамоте царевича Федора Иоанновича 1587 года указывается, что он «пожаловал естьми касимовских служилых Татар и всех князей и мурз и казаков, да городецких Татар служилых князей и мурз и казаков всех … и сеитов… своим жалованьем».
Слово «Татары» здесь и во многих подобных документах написано с большой буквы. И видно четкое разделение татар на несколько групп. «Касимовские служилые Татары» – это «царевичев каучин» Касима, Даньяра и позже Нурдовлата, своеобразная гвардия, состоящая из выходцев с Крыма. Собственное войско было и у ширинского князя. Ширины тоже ведут свой род от крымских карачей
