Сердце Ведьмы - Женевьева Горничек

– Послушай меня, – сказал Локи, беря её за плечи и вглядываясь в глаза. Так лгать было намного труднее, но у него не было выбора. – Мама цела. Твои братья тоже целы. Всё будет хорошо.

– Ты обещаешь?

– Обещаю. Но мне нужно, чтобы ты была храброй. Ничего не бойся! Выше нос! И всегда помни, кто ты такая, – тогда и остальные об этом не забудут.

Дочь шмыгнула носом.

– Кто я такая?

– Вот именно, кто ты такая. Бывают ситуации, когда это знание – всё, что у тебя осталось, поэтому ты никогда не должна себя стыдиться. И не позволяй, чтобы кто-то другой вынуждал тебя стесняться самой себя. – Локи прикоснулся двумя пальцами к её подбородку и приподнял его. – Ну вот, так-то лучше. Ты просто вылитая мама, – и его голос дрогнул на последних двух словах.

Перед богами его обычно бесстрастное лицо выражало только то, чего от него ожидали, и только тогда, когда это было уместно: точно отмеренное количество гнева, которое мужчина имел право испытывать, пока другие решали судьбы его родных. Но его настоящие чувства были совершенно другими, потому что он понимал, что ничего не может изменить. Его гнев был лишь маской, скрывающей правду, которую он никогда не позволит увидеть посторонним.

Ангербода больше не могла выносить это зрелище. Вернувшись в своё тело, она почувствовала, как что-то влажное замерзает на щеках, и вновь испытала отчаяние – ведь слёзы означали, что она действительно по-прежнему жива. Это казалось ей величайшей несправедливостью, даже хуже, чем то, что у неё забрали детей, – то, что асам снова не удалось убить её и тем самым избавить от страданий.

Ведьме безумно хотелось, чтобы все её горести закончились, чтобы все слезы были выплаканы. Но увы, и в этом ей не повезло.

Теперь Хель находилась где-то в темноте, её красивое зелёное платье порвалось и испачкалось, а маленькие омертвевшие ножки дрожали. Она боялась снять чулки и проверить то, что скрывалось под ними, потому что чувствовала себя немного странно – более странно, чем обычно.

Мужчина на восьминогом коне привез и бросил её здесь, и его фигура растворилась в тумане. Но она не скучала по нему. Даже если бы ей пришлось остаться здесь совсем одной, лучше так, чем с ним. Она ненавидела его. Это по его приказу асы забрали её и братьев от матери, и он лично отнял её у отца.

Земля под ней дрогнула, девочка вскрикнула, отскочила и в панике огляделась. Вокруг не было видно ничего, кроме сгущающего тумана, – мосты, которые они пересекли по дороге сюда, остались далеко позади, но, возможно, если она пойдёт вперед, то сможет добраться до далеких зазубренных скал и найти пещеру, чтобы укрыться на ночь. Правда, была ли сейчас ночь?

Разве в Нифльхейме[4] не всегда стоит ночь? Вот куда, по их словам, её привезли, хотя она и не умерла, а была всего лишь маленькой испуганной девочкой. Несмотря на то что её папа ругался со всеми из-за неё и прижимал к себе так долго, как только мог, прежде чем одноглазый мужчина вырвал её из отцовских рук и что-то выкрикнул в его адрес. Папа тоже закричал в ответ, но она не знала, о чём именно они спорили, потому что всё это время рыдала.

Что-то схватило её за ногу, и Хель завопила от страха. Из-под земли показался скелет, а за ним выползали и другие. В тумане стали формироваться призрачные фигуры, подплывая ближе, окружая её.

Выхода не было.

Взвизгнув, девочка ногой отбросила страшилище и отскочила подальше. Скелет состоял из грязи, оживлённой тенями, потому что в Нифльхейме не хоронили мёртвые тела: здесь обитали только души. Остальные призрачные силуэты по-прежнему приближались, протягивали к ней свои тёмные конечности, – земля бурлила, как море во время шторма, в её глубине ворочались мертвецы, выбираясь на поверхность.

Чудовища, обитающие в бескрайней ночи, стремились добраться до неё.

И вдруг к призракам присоединились два существа из плоти и крови: одно подкрадывалось к ней по земле, другое кружило в воздухе. Она видела, как слюни текут из пасти приближающегося огромного пса Гарма, почувствовала порыв воздуха от крыльев Нидхёгга, когда дракон приземлился.

Они окружили её, монстры и мертвецы. Ноздри дракона раздулись. Пёс зарычал. Тени потянулись к ней, и она зажмурилась, расставив руки, чтобы оттолкнуть их, но пальцы прошли насквозь через туманные силуэты. Призраки продолжали приближаться как ни в чём не бывало. Она не могла бороться с ними, но чувствовала их неуловимые прикосновения, от которых по коже бежали мурашки. Почему она ощущала их, а не наоборот? Это было нечестно. Её колени начали мелко дрожать.

– Прочь от меня! – в панике закричала девочка, отчаянно крутясь во все стороны, всё ещё подняв перед собой руки. – Убирайтесь, пошли прочь, ПРОЧЬ!

Воздух словно взорвался и стеной разошёлся от неё по кругу, отбрасывая мертвецов назад.

Хель трясло от ужаса. Когда она, наконец, открыла глаза, мертвецы по-прежнему окружали её, хотя и находились дальше, чем прежде. Нидхёгг и Гарм тоже замерли в замешательстве, и, возможно, они даже выглядели немного испуганными.

Пёс потёр морду лапой и наклонил голову, дракон снова раздул ноздри, а его оранжевые глаза полыхнули огнём. Он насторожился.

Теперь они все поняли, что её следует опасаться.

Может быть, она только что применила какое-то заклинание? Возможно, её мама и та ужасная женщина с золотым ожерельем были не единственными, кто мог колдовать, – вдруг Хель тоже обладала такой силой? Она посмотрела на свои ладони, а затем снова на обитателей Нифльхейма.

И вздёрнула подбородок.

Последние воспоминания Ангербоды были о том, как она рассказала Одину о пророчестве. О конце миров.

Она видела грядущее снова и снова и не могла это прекратить.

Бальдр, сын Одина, сияющий бог Асгарда, убит собственным братом, вонзившим заострённую веточку омелы прямо в его сердце. Это станет началом конца.

Локи, опутанный цепями в наказание – за что? В видении этого нет.

Зима длится три года, не прерываясь на лето. В Мидгарде разрушаются узы родства, мир охватывает хаос. Войны вспыхивают из-за нехватки припасов. Люди гибнут без числа в этот век жестокости и варварства.

Громкий звук рога эхом разносится по всем мирам, и преграды, сдерживающие силы зла, рушатся. Локи вырывается на свободу, так же как и его сыновья.

Волки, преследующие солнце и луну, наконец настигают свою добычу, и миры погружаются во тьму, все звёзды гаснут.

Гарм громко лает у врат чертога Хель. Иггдрасиль трепещет.

Боги спешат на битву с великанами. Локи управляет кораблём мертвецов. Асы и ётуны сражаются и убивают друг друга. Змей Мидгарда набрасывается на Тора, Великий Волк – на Одина. Все четверо падают замертво.