Сердце Ведьмы - Женевьева Горничек

– Это всё, что ты видела? Ничего после?

– Да, это всё. В чём дело? – Когда Ангербода отстранилась, то увидела в его глазах то, чего никогда раньше не видела: он выглядел так, словно сама земля под ним горела. Она попыталась отодвинуться ещё дальше, но он удержал её в своих объятиях.

– Прости, Бода, – прошептал он, как всегда, касаясь её носа своим.

Женщина повернула лицо в сторону.

– Локи…

– Мне очень, очень жаль, – повторил он.

И тут раздался крик Хель.

Ведьма мгновенно вырвалась, глядя на мужа с таким отвращением и презрением, что он отшатнулся.

Ей очень хотелось ударить его, но вместо этого она развернулась и бросилась бежать. На полном ходу женщина сорвала платок с головы и швырнула его в подлесок, позволив волосам свободно развеваться, струясь длинными локонами позади.

Её мало заботило, куда упал платок, хотя это был прекрасный подарок.

С этой минуты она не была замужем.

Ей больше не понадобится укрывать волосы.

Ангербода мчалась вперед по тропинке, шаг за шагом приближаясь к дому. Она слышала громкое шипение, пронзительный вой волка, её испуганная маленькая девочка всё ещё кричала – её кулаки сжались, а ноги понесли ещё быстрее…

– Мама, берегись! – завопила Хель, но было слишком поздно.

Как только женщина вылетела на поляну, вспышка золотого света ударила её по лицу, заставив отшатнуться назад и врезаться головой в дерево. Она чувствовала, как кровь стекает по щеке, но ничего не видела, потому что свет был настолько ярким, что на мгновение ослепил её. Затылок её пульсировал, и она чувствовала, как сзади тоже струится кровь…

Изо всех сил пытаясь подняться на ноги, она внезапно почувствовала на талии и локтях верёвку, подтягивающую её к дереву. Ей удалось высвободить руки в порыве страха за своих детей, которые, как она всё ещё слышала, сопротивляются…

Затем кто-то сзади натянул верёвку туже и закрепил, а затем схватил её за одно запястье, затем за другое и связал их вместе за деревом.

Нет, нет, нет. Ведьма боролась на пределе своих возможностей, используя все силы, но это было безрезультатно. Поэтому она зажмурилась и украдкой прошептала несколько торопливых заклинаний, вкладывая в слова всю колдовскую мощь, которая у неё имелась, но это оказалось похоже на попытку сдвинуть с места гору – как будто кто-то воздвиг стену, не позволяющую её магии воздействовать на окружающий мир.

Другая ведьма зачаровала эти путы – она чувствовала хорошо знакомую ей магию, как будто лично знала человека, который сотворил заклинание. Сила струилась по верёвкам, привязывающим её к дереву, делая их прочнее, пульсируя вокруг запястий.

Эти верёвки были заколдованы своим создателем, чтобы удерживать именно её. Чтобы свести на нет её магию. И она ничего не могла с этим поделать.

К этому времени глаза Ангербоды оправились от вспышки, и она смогла увидеть сцену, разворачивающуюся перед ней при свете луны.

То, чего она всегда боялась.

Крупный мужчина с рыжей бородой и стальными голубыми глазами держал на весу огромный, извивающийся и шипящий мешок, в котором, как поняла женщина, находился её младший сын. По молоту, висящему на поясе, она догадалась, что это Тор. Второй ас, с тёмными волосами и бородой и мечом на бедре, удерживал Фенрира, на которого теперь был надет намордник и огромный толстый ошейник. Волк перестал скулить и жалобно уставился на мать. Через секунду Ангербода осознала, что это, должно быть, магические предметы, раз они были способны сдерживать силу её сыновей.

Третий мужчина, с каштановыми волосами, золотистыми глазами, не такой массивный, как двое его товарищей, и с более изящной бородой, чувствовал себя очень неуютно, выполняя свою задачу: держать извивающуюся, рыдающую пятилетнюю девочку.

– А с этой что не так, Фрейр? – громогласно спросил Тор, кивая на Хель. – Она не похожа на чудовище.

Тогда Ангербода узнала того, кто схватил её дочь, – Локи как-то мимоходом упоминал о нём очень давно: младший брат Фрейи. Фрейр выглядел всё более встревоженным с каждой секундой.

– С ней всё в порядке, – прошипела Ангербода. – С ними со всеми всё в порядке. Отпустите их сейчас же. Делайте со мной что хотите, но отпустите моих детей.

– Боюсь, что нет, – ответил мужчина, удерживающий Фенрира, бросив на неё невозмутимый взгляд.

– Я удивлён, что волк не сопротивлялся сильнее, Тюр, – произнёс Тор.

Лицо Тюра оставалось бесстрастным. Колдунья слышала о нём; некоторые говорили, что он был сыном великана; другие – что сыном Одина. В этот вечер она была склонна верить в последнее.

– Мои дети невинны, – горячо возразила женщина, и голос её в отчаянии надломился. – Они не причинили вреда ни вам, ни кому-либо другому. И если вы оставите их здесь со мной, они никогда этого не сделают. Я обещаю.

Тор фыркнул, крепко держа мешок руками в перчатках. Хотя Ёрмунганд всё ещё бешено сопротивлялся, бог даже не вздрогнул.

– Оставить их с тобой? Здесь, на краю света, где ты можешь научить их неизвестно чему? Ну уж нет, ведьма. Эти существа отправятся с нами.

– Если не будешь сопротивляться, мы, возможно, даже окажем тебе любезность и убьём тебя, прежде чем покинем это место, – добавил Тюр. Услышав это, Хель зарыдала ещё громче, и Ангербода не смогла заставить себя сказать дочери, что всё будет хорошо.

Я оказалась бы такой же лгуньей, а это по части её отца.

– Возможно, нам следует сделать так, как она говорит, – произнёс Фрейр. – По крайней мере, в отношении девочки. Тор прав: кажется, с ней всё в порядке.

– Проблема с её ножками, под этими чулками. Они омертвевшие, – произнёс женский голос, и из-за дерева, к которому была привязана колдунья, вышла Фрейя. – По крайней мере, так сообщила нам твоя жена, брат…

Ангербода в удивлении подняла брови при виде богини – её давней ученицы, которую она узнала даже после стольких лет, – но её удивление быстро сменилось презрением.

Конечно, именно поэтому сила в верёвках кажется такой знакомой.

Конечно, она знала, как связать меня.

Ей известна природа моей магии, поэтому она всё устроила так, чтобы я не смогла сопротивляться.

– Отличный ход, сестра, – холодно бросила колдунья. Раньше, в Ванахейме, они так называли друг друга. Сёстры-ведьмы. Но не в последнее столетие, и впредь больше не будут. – Это искусно сотканная магия. Не ожидала такого от тебя.

Фрейя откинула свои кроваво-красные волосы и улыбнулась.

– Когда Всеотец сообщил мне, что предстоит сражаться с тобой, я заранее подготовилась, Гулльвейг.

Её глаза были такого же золотистого цвета, что и ожерелье, и так же зловеще блестели в лунном свете.