Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни - Дэниел К. Деннетт

Если нам хочется составить какое-то представление – безусловно, ограниченное – о том, что именно привело к появлению у вас склонности к писательству, то нужно обратить внимание на передачу Замысла от прочитанных вами книг – к вам. Книги, которые в действительности появились в библиотеках мира, тесно связаны не только с биологическими особенностями их авторов, но и с книгами, написанными до них. На каждом шагу эта зависимость обуславливается совпадениями и случайностями. Взгляните на составленную мною библиографию, чтобы проследить основные ветви генеалогического древа этой книги. Я читаю и пишу об эволюции со студенческой скамьи, но если бы в 1980 году Даг Хофштадтер не посоветовал мне прочитать «Эгоистичный ген» Докинза, я, вероятно, так никогда бы и не приобрел некоторых интересов и читательских привычек, которые больше всего повлияли на эту книгу. И если бы «The New York Review of Books» не обратился к Хофштадтеру с просьбой написать рецензию на мою книгу183, его, вероятно, никогда бы не озарила блестящая идея предложить мне написать совместную работу184, и тогда бы мы не смогли рекомендовать друг другу книги, и я не прочитал бы Докинза, и так далее. Даже если бы я прочитал те же книги и статьи по другим причинам, чтение могло повлиять на меня иначе, и потому я вряд ли бы написал (и несколько раз отредактировал) в точности ту же последовательность символов, которая сейчас перед вами.

Можно ли количественно оценить подобную передачу Замысла в культуре? Существуют ли единицы передачи культурной информации, аналогичные генам биологической эволюции? Докинз (1976) предположил, что они существуют, и назвал их мемами. Предполагается, что, подобно генам, мемы играют роль репликаторов, действующих в иной среде, но подчиняющихся тем же эволюционным принципам. Идея существования научной теории, меметики, очень похожей на генетику, кажется многим мыслителям абсурдной, но их скептицизм во многом вызван недопониманием. Это – спорная идея, о которой мы подробно поговорим в двенадцатой главе, но пока что можно вывести противоречия за скобки и просто использовать этот термин как удобное слово для обозначения яркого культурного явления (меморабилии), аккумулировавшего достаточно Замысла, чтобы его стоило сохранить, украсть или воспроизвести.

***

Библиотека Менделя (или ее сестра-близнец, Вавилонская библиотека, – в конце концов, каждая заключает в себе другую) – лучшая приближенная модель Универсального Пространства Замысла, которая нам может когда-либо понадобиться. За последние приблизительно четыре миллиарда лет Древо Жизни прорастало через это Чрезвычайно многомерное пространство, образуя буквально невообразимое множество новых ветвей и цветов, но тем не менее сумев заполнить185 лишь Исчезающе малую часть пространства возможного. Согласно опасной идее Дарвина, все возможные траектории в Пространстве Замысла взаимосвязаны. Не только все ваши дети и внуки, но и все порождения вашего сознания и то, что возникает из них, должны вырастать из общего ствола элементов Замысла, генов и мемов, которые на данный момент накоплены и сохранены неумолимыми алгоритмами – пандусами, подъемными кранами и кранами, поднимающими подъемные краны, – естественного отбора и его результатов.

Если это так, то все достижения человеческой культуры – язык, искусство, религия, этика, сама наука – по сути дела, артефакты (артефактов артефактов…) того же фундаментального процесса, который привел к появлению бактерий, млекопитающих и Homo sapiens. Никто не создавал язык специально, и искусство с религией не являются боговдохновенными в буквальном смысле этого слова. Если для создания жаворонка не нужны небесные крючья, то не нужны они и для создания оды соловью. Ни один мем не остров.

Таким образом, жизнь во всем ее великолепии с определенной точки зрения представляется единым целым, хотя некоторым людям подобная идея кажется отвратительной, бесплодной и ненавистной. Они желают выступить против нее и, прежде всего, желают быть поразительным исключением из общего правила. Если не весь мир, то уж они-то сотворены Богом по Божьему подобию; а если они нерелигиозны, то сами желают стать небесными крючьями. Им хочется каким-то образом превратиться во внутренний источник Разума или Замысла, а не быть «всего лишь» артефактами того же процесса, что бездумно сформировал остальные элементы биосферы.

Так что на кону стоит многое. Прежде чем в третьей части обратиться к подробному исследованию последствий распространения универсальной кислоты вверх по Древу человеческой культуры, следует укрепить базовый лагерь и обсудить множество важных вызовов, поставленных дарвиновской мыслью перед самой биологией. Занимаясь этим, мы лучше осознаем сложность и убедительность идей, лежащих в ее основе.

ГЛАВА 6: Существует единое Пространство Замысла, и недавно Древо Жизни выкинуло ветвь, которая сама начала прокладывать в этом пространстве исследовательские маршруты в форме артефактов человеческой культуры. Вынужденные ходы и иные сильные идеи в Пространстве Замысла подобны маякам: они обнаруживаются вновь и вновь в результате в конечном счете алгоритмических процессов поиска – естественного отбора и исследовательской деятельности человека. Как полагал Дарвин, где угодно в Пространстве Замысла мы можем ретроспективно обнаружить исторический факт происхождения одного вида от другого, когда находим у видов общие особенности, появление которых было бы Чрезвычайно маловероятно, если бы между ними не существовало родственной связи. Таким образом, историческое рассуждение об эволюции зависит от того, принимаем ли мы посылку Пейли: мир полон хороших Замыслов, для воплощения которых необходимо потрудиться.

На этом оканчивается введение к рассказу об Опасной идее Дарвина. Теперь, во второй части, нам нужно разбить базовый лагерь, поговорив о биологии, прежде чем в третьей части узнать, как дарвиновская мысль изменила наше понимание мира людей.

ГЛАВА 7: Как появилось Древо Жизни? Скептики полагали, что для начала эволюции потребовался небесный крюк – толчок, заданный Актом Творения. Однако в рамках дарвиновской мысли на этот вопрос существует ответ: он показывает, как универсальная кислота идей Дарвина разъедает Лестницу творения вплоть до самых нижних ее ступеней, демонстрируя, как даже физические законы могли возникнуть из хаоса или небытия без вмешательства Творца или даже Законодателя. Эта головокружительная перспектива представляет собой один из тех аспектов опасной идеи Дарвина, который внушает наибольший ужас, но причина этого ужаса – заблуждение.