Тихий дом - Элеонора Пахомова

– Добрый день, – сказал Погодин. – Могу я увидеть Игоря?

– Игоря? – Бесцветно переспросила она, голос ее зазвучал как затерявшееся в расщелинах эхо.

Тут только Погодин заметил, что вид у нее болезненный. Лицо бледное, осунувшееся, морщины на нем, как трещины на расколотом зеркале. Под глазами, которые она почти не поднимала на гостя, мешки.

– Игоря Фокина. Это ведь его адрес?

– Адрес? – Снова переспросило эхо. Она все же посмотрела на Мирослава, и от этого взгляда ему стало не по себе.

– Ну да, Игорь Фокин здесь прописан, – уточнил Погодин, понизив голос. Его бодрое звучание в присутствии этой женщины вдруг показалось неуместным. – Мне бы его увидеть.

– Мне бы тоже его увидеть… – сказала она, но не Погодину вовсе, а в никуда. Проговорила еле слышно и потянула на себя дверь, будто на пороге никого и не было.

– Подождите, – Мирослав позволил себе придержать створку. Мягко, чтобы этот жест не выглядел угрожающим. – Как я могу встретиться с Игорем?

– Только одним способом. Игорь умер.

– Когда? – У Погодина от этого внезапного известия ощутимо шевельнулся скальп. «Не прыгнул ли он с крыши?» – зародилось внутри волнующее подозрение.

– Три недели назад. А вы кто? – Наконец, опомнилась она, будто вынырнула из собственного мира в реальность.

– Я знакомый по научной части, из университета, в котором он когда-то проходил обучение.

– Знакомый, а о смерти его не знаете. Пятого числа похороны были.

–

– Простите, мы были мало знакомы… – Погодин запнулся, но все-таки задал самый важный вопрос: – Как он умер?

Она медлила с ответом, глядя на Мирослава снизу вверх, будто пытаясь сквозь мутную пелену разглядеть его лицо и понять, насколько праздно любопытство. Наконец, она все же ответила:

– Инсульт.

«В двадцать шесть лет?» – чуть было импульсивно не спросил Погодин, но дверь перед ним уже закрылась.

Он вышел из подъезда, постоял немного на крыльце, откинув назад голову и вдыхая полной грудью не самый свежий столичный воздух. Инсульт в двадцать шесть лет. Насколько внезапной бывает смерть! Успел ли Игорь Фокин хоть раз за свою короткую жизнь подумать о том, что может умереть от инсульта?

Как бы то ни было, если Игорь умер несколько недель назад, а активность групп смерти на пике сейчас, вряд ли он имел к ним отношение. Хотя, может быть, деятельность групп началась давно и продолжается по инерции, просто в фокус общественного внимания они попали только что. Вряд ли один человек сумел развернуть такую бурную деятельность. К тому же тайное общество, как они себя позиционируют, предполагает участие некой группы людей, и Игорь вполне мог быть их главой. «Тайное общество», – хмыкнул Погодин, мысленно споткнувшись об это словосочетание. До боли знакомое ему, в контексте этой истории оно казалось пустой оболочкой, слышалось хлопком не выстрела, а лопнувшего целлофанового пакета. Но это на уровне погодинских ощущений, которые он не всегда мог объяснить даже самому себе. Что еще? Вполне может статься, что тот, чьими стараниями зажглась звезда Тихого дома, вообще не связан с группами, и за легенду ухватились совсем другие люди, которые теперь инсинуируют на этой находке. Тогда Фокин вполне мог быть основоположником легенды, несмотря на то что его нет в живых уже несколько недель. «Нужно будет хорошенько подумать об этом и побольше узнать про его личность», – решил Погодин, медленно выруливая по дворовой территории.

Конечно, сложно оценить чью-либо возможную причастность к группам смерти, не до конца понимая мотив того, кто за ними стоит. По совокупности фактов получается, что организаторы и администраторы групп – это проводники детских душ на тот свет. Но зачем им это? Неужели все-таки они сатанисты, а искаженные мистические символы типа О.Н.О и намеки на тайное общество, которые вызывают усмешку, не блеф? И что для них первично – детские жизни или хайп, пиар Тихого дома?

Увлекшись подобными размышлениями, Мирослав сам не заметил, как доехал до Строгино. Здесь, если верить данным Замятина, проживает второй фигурант списка профессора – Антон Левченко. Четыре года назад двадцатитрехлетним студентом он посещал курс Жидкова и, судя по отзыву педагога, схватывал на лету. Тщеславный профессор держал тех, кто глубоко вникал в суть обожаемой им псевдонауки, на особом счету. Антона он относил к этой категории, но студент неожиданно прекратил занятия, даже не объяснившись.

Дверь в квартиру Левченко открыла милая девушка в уютном домашнем халате: голубой фон, веселые цветочки на плюшевой ткани. Светлые волосы собраны в хвост, несколько выбившихся из него прядок спадают на лицо. Под халатом явственно различался живот, какой бывает лишь на позднем сроке беременности.

– Добрый день, – улыбнулся Погодин. – Могу я увидеть Антона?

– Антон на работе. А вы кто? – Весело спросила она без какой-либо настороженности.

Юностью и звонкими, совсем еще девичьими нотами в голосе она сильно напомнила Мирославу его студенток. И тут же в прихожую выбежал мальчик лет трех, который обнял хозяйку квартиры за ногу и уткнулся носом в ее плюшевый халат. На гостя он застенчиво косил приоткрытым глазом, уверенный в том, что раз спрятал лицо, то стал совершенно невидимым.

– Я его коллега по научной части, от профессора Жидкова, у которого он когда-то обучался, – отчеканил Мирослав заготовленную речь, улыбаясь мальчишке и сожалея, что не прихватил с собой сладостей или какой-нибудь игрушки.

Уж очень забавный пацан: щекастый, шустрый, глаз так и искрит озорством. Сообразив, что Погодин его все-таки видит, он засмущался еще больше и глубже зарылся в халат.

– Антон сейчас на работе, домой вернется только вечером. Возможно, поздно.

– А как мне его сейчас найти? Может, подскажете, где его работа?

Видимо, эмоциональный обмен Погодина с мальчиков вызвал в хозяйке абсолютное доверие к гостю.

– Подскажу, – улыбнулась она и сдула с губы непослушную прядь, поскольку одну руку держала на животе, будто придерживая его, а другой гладила по голове сына, который, казалось, вот-вот свалит ее с ног как маленький бульдозер. – Антон сейчас должен работать в офисе, это на Мясницкой. Наверное, вам стоит с ним сначала созвониться. Вы знаете номер?

– Знаю, спасибо! Не стану вас больше задерживать, – Погодин присел на корточки и протянул для прощания руку мальчишке, но тот рукопожатничать не стал, а с радостным визгом убежал вглубь квартиры.

Вернувшись к машине, Мирослав достал из кармана смартфон, при таких обстоятельствах предварительно созвониться с Левченко ему все же придется. Он набрал номер, и спустя несколько гудков в динамике прозвучало бодрое «слушаю». Погодин изложил суть дела, мол, ему просто необходимо задать Антону несколько вопросов при встрече ради развития и процветания науки меметики, и собеседник легко согласился увидеться.

Теперь Мирослав направился в центр Москвы, на Мясницкую, тринадцать. Именно там Антон назначил ему встречу. Уже на месте «Гелендваген» юркнул с главной улицы в проезд между двумя трехэтажными зданиями дореволюционной постройки и припарковался в узком пространстве внутреннего дворика.