Легенда о Великой волне - Дарио Тонани

– Прощай, моя милая железяка, – прошептала она. – Ничего, Азур, мы с тобой еще встретимся, и в твоем железном теле снова засияет жизнь.

Вдруг послышался какой-то шум.

Найла вздрогнула. Вскочила на ноги.

По металлу грохотали чьи-то неровные шаги.

Девушка бросилась к перилам и посмотрела вниз.

Слишком темно, слышно только лязганье железа о железо.

Она повернулась и села спиной к перилам. Спрятаться тут негде. Разве что стать невидимкой.

Вдруг сердце пронзила острая боль, дыхание перехватило. Найла схватилась рукой за грудь. Повалилась на бок и скорчилась на полу, подогнув ноги.

Немного отдышалась и через несколько секунд смогла встать на четвереньки и отползти в самый темный угол. Теперь надо срочно придумать, как выбраться из рубки и высадиться на песок.

Боль в груди не утихала. Сжав зубы, Найла попыталась подняться. От усталости она и так едва держалась на ногах, а из-за живота идти было еще труднее.

Девушка спустилась по трапу с другой стороны капитанского мостика туда, где грохотал металл. И услышала оглушительное биение двух сердец.

Малышка в животе отлично справлялась с тем, чтобы не давать боли разгуляться в материнском сердце.

Найла бросилась бежать.

Одна палуба, еще одна. Ступеньки веревочной лестницы, раскачивающейся в воздухе.

В следующую секунду она почувствовала ужасную боль в груди и замертво свалилась на песок.

АзурМиз с опаской склонился над механокардиоником и обнюхал его с ног до головы. Каким-то чудом в полумраке мостика он не споткнулся о корпус, лежавший на полу.

– Это еще кто, черт подери?

Зуар приложил фонокль к груди металлического человека, медленно перемещая его кончиками пальцев.

– Никакого сердцебиения, никакого взрывчатого песка… На самодельную бомбу не похоже. Это абсолютно…

– Пустой корпус, я понял! – фыркнул АзурМиз. – Видимо, его притащили сюда, пока мы спускались на песок. – Черные глаза механокардионика сверкнули в темноте. – Кто-то был здесь. На моем корабле! Сукин сын, может, он еще на борту?! – АзурМиз брызгал слюной от гнева и сжимал в кулак уцелевшие пальцы руки. Потом наклонил голову и зажмурился, пытаясь успокоиться и здраво рассудить, что делать дальше. Наконец он смог взять себя в руки; схватил лежавший корпус за запястье и приподнял, как врач, констатирующий смерть. И в ту же секунду вздрогнул и разжал пальцы. Стоило прикоснуться к металлу, как на механокардионика хлынул поток воспоминаний. АзурМиз отпрянул, жадно хватая ртом воздух.

– Это он!

– Кто он? – спросил Зуар.

АзурМиз вскочил на ноги и отошел от корпуса.

– Мой брат! – объяснил он и тут же поправился: – Мой и твой! Сéрдца, которое я ищу, в нем нет, но металл все помнит.

Через несколько мгновений изумление механокардионика сменилось гневом.

– Вот тварь! Будь ты проклята! Она вернула нам корпус пустым! – закричал АзурМиз. Неужели вся эта погоня, охота, зажигательные бомбы – все усилия были зря?! Эта дрянь завладела его сердцем – и выбросила пустой корпус, как знак высшего презрения. – И ведь она набралась наглости, чтобы залезть на мой корабль! – С отвратительным скрежетом АзурМиз поджал губы.

Вдруг изо рта у него что-то выпало. Это был не зуб, а осколок лезвия.

Колени скользнули по безжизненному корпусу Азура, механокардионик съехал на пол. Надо бы расправиться с этим телом!

– Помоги мне, – крикнул он Зуару. – Помоги оторвать ему руку.

– С превеликим удовольствием, братишка.

АзурМиз не помнил себя от гнева. Но как только Зуар прикрепил к его подмышке руку Азура, механокардионик отпрыгнул и завопил нечеловеческим голосом.

– А-а-а! Эта рука жжется! – Он извиваясь покатился по земле. – Оторви ее, Полсердца! Оторви ее сейчас же!

АзурМиз вдруг вскочил на ноги и бросился на товарища. Сцепившись в бешеном объятии, искореженные железяки покатились по полу. Несмотря на раны и изрядно помятый корпус, АзурМиз умудрился оседлать Зуара, вырвать у него из живота еще горячее сердце и зашвырнуть куда-то далеко. Глотать его не стал – побоялся, что рука заболит сильнее.

Потом поднялся и пошел к штурвалу. Рука была измазана чужой кровью. Может, прикосновение к рулевому колесу заставит утихнуть эту словно сорвавшуюся с цепи боль?

Он с такой силой сжал штурвал, что чуть не сломал его. Корабль в ответ подхрюкнул.

Моторы заревели, послышался скрежет металла, сердце Робредо II застучало сильнее. Топливо, отправившееся по трубам, дало энергию всему кораблю. АзурМиз с облегчением выдохнул.

Робредо задрожала. В рубку повалил горячий пар.

Оргазм длился несколько секунд. Потом очень медленно корабль стал высыхать, как мокрый пол после уборки.

АзурМиз ослабил хватку и пожевал губами. Его сердце тоже колотилось, но теперь он принял решение, и это вызвало у него чувство, почти такое же сильное, как физическое удовлетворение. Монотонное тиканье маятника в сердце превратилось в хрипы сирены. Похоже, крошечный кораблик начал пробиваться в сердце Найлы.

– За нас двоих, грязная тварь, – прошептал он в темноту.

Настало время закончить свою миссию.

Он крепко сжал руки на штурвале.

– Может, начнем с пары свеженьких яиц?

Кашляя и цепляясь за поручень, Ясир забрался по оставшимся ступеням. Что там, на верхней палубе?

В коридоре полно дыма. Мальчик наугад выбрал, куда идти, и прижал ко рту шарф.

Назад решил не оглядываться. Пригнулся и вслепую побежал вперед, стараясь задерживать дыхание.

Едва не задохнувшись, Ясир наконец выскочил на палубу, налетел на перила правого борта и начал жадно хватать ртом воздух. Ноги подкосились, он пошатнулся и чуть не упал.

Постепенно пришел в себя и почувствовал твердость в ногах. Неужели ему это удалось? Ясир и сам не верил. После полутьмы пневмошарнира глаза все еще не привыкли к свету.

Подойдя к перилам, мальчик увидел, что корабль движется. Но корма и дымовые трубы объяты пламенем.

Вдруг в небо взлетел огненный шар и рухнул на палубу метрах в десяти от него. Не успев ни о чем подумать, Ясир подбежал к нему и спихнул его ногой с борта. То же самое сделал и со следующим.

Чернильное пятно луны, расплывшееся по небу на востоке, источало тревожный фиолетовый свет.

Найла бережно положила яйцо перед собой и рухнула без сил у подножия дюны. Девушка шла почти наугад, полагаясь только на внутреннее чувство, которое привело ее в то место, где она оставила сердце. Боль в груди и страх, что ее сейчас обнаружат, совершенно измучили Найлу. Она встала на четвереньки, опершись руками о землю, словно животное, которое сумело вырваться из лап хищника. Слева грудь то и дело пронзала резкая боль, живот сводило судорогой.

Найла подождала, пока боль немного утихнет, перевернулась и села на песок, скрестив ноги. Сердце бешено колотилось. Ее команда должна быть где-то рядом – она чувствовала это, но никого не видела.

Положив руку на грудь, Найла мысленно обратилась к Кое-кому.

Выскочившее откуда ни возьмись восьминогое существо обнюхало ее щиколотки и исчезло в норе, осыпав девушку песком.

От яйца пахло тухлятиной. Скорее всего, днем запах будет еще отвратительнее.

Оставаться здесь опасно, подумала Найла. Но что же делать? Корабля у них больше нет,