Невеста повелителя моря - Оксана Головина

— Ты меня успокоил, — вздохнул Эйден.

— Но перед этим запустит в тебя стулом, — хмыкнул Даниэль.

— Дан!

— Я бы запустил.

— Мне пора. Созвонимся позже, — проговорил Эйден, глядя на часы. — Пожелай удачи.

— Я делаю это постоянно, — тепло уверил Даниэль, и экран телефона на столе погас.

Эйден поднял мобильный, на мгновение будто задумываясь. Затем спрятал его в карман светлых брюк и, прихватывая связку ключей, спустился на первый этаж квартиры. Сейчас предстояло заехать за Бринн в дом к ее бабушке. К чему приведет сегодняшний разговор, он мог только гадать. Продолжая хмуриться, Эйден вышел из подъезда и сел за руль своей машины.

Дорога заняла у него гораздо больше времени, чем планировал, либо все это были расшалившиеся нервы. Точно они. Даррелл не обращал внимания ни на золотые рощи вдоль дороги, ни на солнечный погожий день. Еще немного, и он, словно бог-громовержец, соберет на небе тучи, портя смертным выходные. Даниэль прав: Бринн выслушает его. Даже если будет зла, она поймет.

— Или нет? — пробормотал Эйден, останавливая машину перед нужным домом.

Он потянулся за телефоном и набрал номер девушки, только теперь понимая, что не удосужился позвонить раньше и уточнить, не изменились ли планы. Бринн ответила не сразу, и он уже подумал, что никого нет. Когда же знакомый голос раздался у уха, то улыбнулся.

— Надеюсь, ты не передумала? — спросил Эйден. — Жду тебя в машине.

Бринн попросила подождать пару минут и быстро отключила телефон, дрожащей рукой закидывая его в маленькую сумочку. Не нужно говорить, чего ей стоила эта пауза, пока она боролась с желанием ответить Дарреллу немедленно. Не хватало еще, чтобы понял, как она хотела его увидеть. Она должна быть спокойна и уверена в себе.

— Но это свидание, черт возьми! — Бринн посмотрела на жевавшего очередной фрукт бесенка. — Ты ведь понимаешь?

Нечисть скептически хрустнула яблоком, потешно шевеля при этом своим вздернутым носом.

— Ничего ты не понимаешь, — вздохнула Бринн. — Это первое. Первое в жизни. И поцелуй — он тоже первый был именно с ним. Это же удивительно, верно?

Бабушкин помощник почесал когтистой лапой свой круглый волосатый живот и икнул.

— Я пошла, — нахмурилась ведьма. — Записку оставила, так что бабушка будет знать, где меня искать.

Бринн расправила невидимые складки на платье кофейного цвета, которое выбрала для сегодняшней встречи. Тонкий трикотаж мягко облегал ее фигуру. Волосы хотела оставить распущенными, но потом все же подколола любимой заколкой. Наверняка не произведет никакого впечатления на Даррелла. Но приложила столько усилий, чтобы каждая своенравная прядь лежала идеально, как и платье.

— Пора… — прошептала ведьма и, прихватывая сумочку, вышла из дома на крыльцо.

Эйден стоял у машины, привычно прислонясь к ней спиной и сложив руки на груди. Светло-серый костюм и белоснежная рубашка оттеняли загорелую кожу, а внешней расслабленности молодого человека стоило позавидовать. Вот уж кто чувствует себя как рыба в воде в любой ситуации…

Зря она подумала о рыбе и воде. Это Бринн поняла сразу, как только представила себе Даррелла с русалочьим хвостом, плескавшимся в бескрайнем море. Подходя к нему ближе, ведьма уже закусила губу, чтобы не дать воли расшалившемуся воображению. Эйден мысленно простонал. Что ж, от Дракулы до Ариэль — один шаг…

Захотелось встряхнуть негодяйку и заявить, что никакого хвоста у него нет! Но сдержался. Сегодня Бринн была особенно хороша, даже придумывая всякую чепуху.

— Ты ничего не хочешь… — начала было говорить девушка.

— Хочу, — перебил Эйден, собственнически касаясь ее губ поцелуем. — Рад, что ты спросила.

— Я имела в виду совсем другое! — вспыхнула Бринн, не ожидавшая подобной атаки.

Потом решила, что такое объяснение ей больше понравилось, и сама в ответ поцеловала Эйдена. Сильные ладони опустились на плечи девушки, и он позволил ей эту дерзость, стоя в искрящемся золотом вихре ее магии. Благо никто из смертных не мог наблюдать эту картину. Когда понял, что слишком крепко прижимает ее к себе, да еще посреди улицы, то пришлось прерваться. Эйден мягко провел кончиками пальцев по щеке Бринн, собираясь предложить все же сесть в машину, от греха подальше.

— У тебя и правда нет хвоста? — глядя на него большими глазами, спросила ведьма.

Губы Эйдена тронула опасная улыбка. Он склонился к уху девушки и, согревая своим дыханием, проговорил:

— Чтобы развеять все сомнения, я отвезу тебя к себе. Сможешь лично убедиться в том, что у меня есть, а чего нет. Буду полностью в твоем распоряжении.

— Это… это лишнее! — Ощутив жар, она отстранилась от него и, обойдя вокруг, села на пассажирское сиденье.

Даррелл усмехнулся и присоединился к девушке, захлопывая дверцу. Машина плавно тронулась с места, направляясь к выбранному им кафе.

Лорейн была приглашена в дом старшей сестры еще утром и не стала зря тревожить внучку, сообщая об этом предстоящем визите.

Сейчас она бросила встревоженный взгляд на Миррайн, которая решила пройтись по открытой террасе своего дома. Они проговорили уже несколько часов, и этот разговор вызывал у гостьи все больше тревоги за Бринн.

Лорейн подошла к хозяйке дома и остановилась рядом, опуская обе ладони на нагретые солнцем перила. Особняк Миррайн находился на приличном отдалении от города, она не терпела суеты и людского шума. Естественная природа здесь была сохранена, и двухэтажный дом терялся в золоте пышного сада.

Гладкие темные пряди волос Лорейн подхватывал теплый ветер; они так резко контрастировали с почти белыми, уложенными в высокую прическу волосами старшей ведьмы. Миррайн неизменно выбирала черные или серебристые одежды, которые необычайно шли ей. Сейчас длинное черное платье мягким шлейфом стелилось у ее ног, тогда как Лорейн предпочла бледно-голубое, простого кроя, не смея соперничать со старшей. Впрочем, сейчас одежда была наименьшим, что ее волновало.

— Я прошу тебя позволить моей внучке самой решить, какой выбор сделать. — Голос Лорейн дрогнул, хоть она и пыталась скрыть это.

Миррайн неподвижной статуей смотрела на колыхавшиеся ветви деревьев и на то, как они обреченно роняли свою золотисто-красную листву. Словно округа была охвачена священным огнем инквизиции. Она не любила осень. Слишком много ненужных воспоминаний будила эта пора. И до сих пор кружила голову, вместо того чтобы стереть их из памяти, хоть и проносились века.

— Я не хочу, чтобы Бринн повторила твою судьбу, Лорейн, — ровным голосом проговорила Миррайн. — Пальмистрия не желала бы этого.

— Что ты знаешь о желаниях моей матери? — жарко отозвалась Лорейн, глядя на старшую сестру.

— Это ее слова, — невозмутимо ответила Миррайн. — Мы были близки, тебе известно об этом. Пальмистрия была мне сестрой. И она просила уберечь и тебя, и свой род от подобного.