Невеста повелителя моря - Оксана Головина

— Вы правы, — заговорила Бринн и, чтобы чувствовать себя увереннее, сжала руки в кулаки. — Еще буквально пару недель назад у меня не было ни малейших сомнений в том, чего я хочу. Точнее, я считала, что ту свободу, о которой мечтала с детства, я могу ощутить, только идя за вами, госпожа.

Бринн умолкла, собираясь с мыслями. Накажет Верховная? Главное, чтобы не пострадала Лорейн. И не посмеет же она что-то сделать Дарреллу? Глаза юной ведьмы стали ярче, выдавая испуг. Миррайн не сдержалась, рассмеявшись в своем кресле.

— Бринн! Ты так легко читаема. Этому полукровке и напрягаться не пришлось. Тут и без магии все очевидно! — Верховная легко ударила ладонями по подлокотникам и поднялась, теперь прохаживаясь по гостиной.

— О чем вы говорите? — нахмурилась Бринн, униженная заявлением старшей сестры.

— Она не сказала тебе, — подвела непонятный итог Миррайн, снова глядя на гостью. — Как очаровательно. Вот она, первая сторона великой человеческой любви. Имя ей — «ложь во благо». Что ты думаешь об этом, Бринн?

К чему вела этот странный разговор Верховная? Бринн порывисто вздохнула, намереваясь отвечать.

— Имеет ли она оправдание? — спросила старшая сестра.

— Иногда она необходима, — глухо проговорила девушка. — Моя ложь родителям оправдана.

— Чего же ты страшишься, используя это «оправдание»? — Уголок губ старшей сестры дрогнул в сдерживаемой усмешке. — Не того ли, что сотворят твои отец и мать, откройся им правда?

— Я страшусь того, что сотворите вы в этом случае. — Последние слова Бринн произнесла едва слышным шепотом, понимая, что посмела бросить обвинение самой Верховной.

Но та снова рассмеялась, будто забавляясь растерянностью гостьи.

— Браво! Ты похожа на Пальмистрию гораздо больше, чем я себе представляла. Мне это нравится. Но ответь мне, Бринн, посчитают ли они оправданием твою ложь?

— Нет, — качнула головой Бринн.

— Чем же твоя ложь станет для смертной семьи? — продолжила пытать расспросами Миррайн.

— Предательством, — мрачно проговорила Бринн, чувствуя, что кулаки уже покалывает от неожиданного прилива силы.

Вот только не хватало выйти из себя и разнести дом Верховной. Пожалуйста, только не сейчас… Девушка тревожно взглянула на стеклянную стену, которая отгораживала террасу от гостиной, и уже буквально слышала звон бьющегося стекла. Нет, спокойно, главное — спокойно.

— Прекрасный ответ, — едва кивнула хозяйка дома, продолжая прохаживаться по старинному ковру. — Что же следует за предательством?

— Необходимость получить прощение, — покорно отозвалась девушка.

— Верно, моя дорогая! — щелкнула ухоженными пальцами ведьма. — И тут во всей своей красе проявляется еще одна сторона любви — «жертва во имя». Ради получения прощения появляется необходимость в жертве. На ее алтарь бросается многое: свобода, мечты, надежды, свои собственные чувства, а весьма часто — и сама жизнь. Причем не всегда своя.

— Я не понимаю, зачем вы…

— То, что смертные зовут любовью, — лишь банальное желание обладать кем-либо. А ввиду отсутствия и капли магии люди прибегают к своим уловкам. Словно кристалл, они вращают свою или чью-то жизнь, наслаждаясь или будучи ослепленными одной из его граней! — Миррайн остановилась рядом с гостьей, глядя в ее глаза. — Но чем больше магии в руках держащего, тем острее этот кристалл, Бринн.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты считаешь, что Эйден Даррелл — тот, кто дарует тебе ощущение свободы? Желаешь идти за ним? Колеблешься в своем выборе?

— Верно, — твердо ответила Бринн, выдерживая потемневший взгляд Верховной, хоть и не хватало воздуха, словно невидимая рука сжималась на ее шее. — Вы правы. Я колеблюсь. И я ощущаю себя свободной рядом с этим человеком. Он…

— Человеком? — Тонкая бровь Миррайн пренебрежительно изогнулась при этих словах. — Он полукровка. Тот, кто вообще не должен был появиться на свет.

— Не смейте так говорить о нем! — не сдержалась Бринн, окутываясь черным туманом, чувствуя, что сила захлестывает ее.

Проклятье!

— Сирена — губительница! Дух, топивший корабли ради забавы. Игра — вот вся их суть. Каждое движение, каждый взгляд — все создано лишь для погибели человеческой.

— Это не так! — возмутилась Бринн.

— Одного голоса хозяйки моря достаточно, чтобы подпасть под чары, — ничуть не смутившись, пояснила Миррайн. — Но чтобы песня звучала убедительнее, боги, видимо, забавляясь, наделили ее еще одним даром.

— Каким? — глухо спросила Бринн.

— Читать каждую мысль своей наивной жертвы, дорогая моя Бринн. — Холодная улыбка мелькнула на губах Верховной. — Наверное, Эйден Даррелл казался таким чутким? Он буквально угадывал каждое твое желание? Верно? И сердечко так сладко замирало всякий раз. Все сокровенные тайны, святая святых каждого живущего, для сирены — лишь забава. Игра. Поддайся ей — и будешь утянута в омут, из которого возврата нет. Теперь что ты думаешь о лжи во благо? Чего стоит она, когда оказываешься по другую сторону?

Девушка не ответила. Дыхание сбилось, а воздух заискрился, вызывая боль в пальцах от прилива силы. Отказываясь верить услышанному, Бринн по-прежнему яростно стискивала кулаки, пытаясь остановить метавшиеся мысли. Нет, Верховная просто зла на нее, вот и сказала подобное. И Лорейн — разве бабушка могла солгать? Побоялась открыть ей правду? И Эйден… Он не мог. Нет. Не мог читать ее!

От одного лишь осознания того, что все творящееся в ее голове в последние дни Эйден мог легко узнать, хотелось провалиться сквозь землю от смущения и негодования. В следующий момент Бринн была буквально оглушена звоном бьющегося стекла.

Передняя стена дома разлетелась на сверкающие осколки, грозя изранить обеих женщин. Но так и застыла над их головами ледяным смертельным дождем благодаря щиту Верховной. Стихия, вызванная гостьей, продолжала бушевать, разнося гостиную, срывая шторы и ломая бесценную мебель. Когда Миррайн решила, что с ее дома довольно, то коснулась кончиками среднего и указательного пальцев лба девушки, быстро чертя знаки. Помогая Бринн усмирить силу, Верховная переступила через сломанную ножку своего любимого кресла.

— Не позволяй играть собой, Бринн. Если действительно хочешь обрести свободу.

Миррайн небрежно повела рукой, возвращая гостиной первоначальный вид. Бринн перевела дух и дрожащей рукой поправила съехавший с плеча рукав платья. Она не могла видеть, какой беспорядок сейчас творился на ее голове и во что превратились спутанные после погрома волосы, потерявшие заколки. Зато тактично отвела взгляд от колтунов на голове Верховной. Величественная походка хозяйки дома никак не вязалась с этой «прической».

— Спасибо за ваш урок. — Бринн заставила себя склонить голову перед старшей.