Ротшильды. История династии могущественных финансистов - Фредерик Мортон

Детей у Адольфа не было – у брата Вильгельма было трое, у Майера – семеро, у Адольфа – ни одного. Но все десятеро – о, ужас! – были девочками. В этом женском засилье и крылись причины исчезновения итальянской ветви, точно так же, как и германской.

Франкфуртский дом прекратил свое существование со смертью Амшеля, которому также не было дано потомства. Бразды правления он передал своей неаполитанской родне, где мальчиков было в избытке. Во главе Франкфуртского банка встали братья Адольфа, Вильгельм и Майер. Майн, на берегах которого патриарх Майер Амшель произвел на свет пятерых титанов, кажется, стал проклятием для нового поколения. У франкфуртских Ротшильдов рождались девочки, девочки и только девочки. Отсутствие сыновей иссушило души Майера и Вильгельма точно так же, как когда-то душу их дяди Амшеля. Как и он, эти двое спрятались от жизни в религии (прежде чем пожать кому-нибудь руку, Вильгельм выяснял, не прикасался ли этот человек накануне к свинине); кроме того, их страстью было коллекционирование (Майер собирал художественные изделия из серебра, а Вилли – книги. И коллекция и библиотека стали одними из самых больших частных собраний мира). Что касается обязанностей, связанных с банком, братья выполняли их чисто автоматически, из чувства долга. Зачем нужен банк, если его некому передать?

Правительство в Берлине создавало разнообразные стимулы для активизации банка. Кайзер только что образованного рейха жаждал получать от процветающего Банка Ротшильдов такие же выгоды, как и другие европейские державы. Майера сделали членом германской палаты лордов. Бисмарк забыл об унижениях, которым его подверг дворецкий Ротшильдов в Ферье, и сделал несколько попыток привлечь молодых Ротшильдов из других столиц. Но Семейство трудно было ввести в заблуждение. Зачем обещать луну тому, у кого она уже есть? У франкфуртских Ротшильдов по-прежнему не было мужского потомства, заграничные Ротшильды по-прежнему не желали приезжать в Германию. Неизбежное свершилось.

В 1886 году Майера нашли мертвым – он сидел за столом, уронив голову на сводки счетов. В январе 1901 года предали земле Вильгельма. Через три месяца Эдмонд (зять Вильгельма) и Натти (зять Майера) разослали всем друзьям и клиентам историческое уведомление:

«В соответствии с возложенными на нас обязанностями мы с глубоким сожалением сообщаем, что в связи с кончиной барона Вильгельма Карла фон Ротшильда Банкирский дом «М.А. фон Ротшильд и сыновья» подлежит ликвидации. Ликвидаторами являются 1) досточтимый Натан Майер, лорд Ротшильд, Лондон и 2) барон Эдмонд де Ротшильд, Париж».

Вот и все.

Правда, к рассказу о Франкфуртском доме можно добавить еще два факта.

Первый касается фамилии Ротшильд, которая сохранилась во Франкфурте вплоть до прихода Гитлера к власти. Минна, младшая дочь Вильгельма, вышла замуж за Максимилиана фон Гольдшмидта и в качестве приданого принесла своему супругу не только огромное состояние, но и магическое имя. Вплоть до своей кончины Максимилиан носил фамилию Ротшильд-Гольдшмидт.

Второй связан с кайзером. Посол Франции в Берлине записал в своем дневнике, что в апреле 1908 года среди лазурных вод Средиземного моря произошла любопытная встреча. В бухте Палермо стали на якорь две яхты, огромный и величественный «Гогенцоллерн», принадлежащий кайзеру Вильгельму, и яхта «молодого Ротшильда» (скорее всего, это был Эдуард, сын Альфонса). С яхты кайзера раздался приветственный сигнал, и вскоре после этого молодой барон ступил на палубу «Гогенцоллерна». Кайзер его тепло приветствовал и сразу перешел к делу. Он предложил одному из Ротшильдов вернуться в «фатерланд». Кайзер говорил о величии Семейства и о том, какую пользу оно приносит странам, в которых обосновалось. Он уверял молодого Ротшильда в полном отсутствии у него каких-либо расовых или религиозных предубеждений. Он обещал также не допускать проявлений расовой или религиозной непримиримости в парламенте. Он уверял, что возрожденный банкирский дом будет пользоваться в Германии всеми возможными преимуществами и далеко превзойдет банкирские дома Лондона, Парижа и Вены.

Несмотря на благоприятный случай и искреннюю доброжелательность кайзера, его предложение имело не больший успех, чем предложение Бисмарка. Члены лондонской, парижской и венской ветвей Семейства были слишком увлечены собственным блеском и наслаждениями, которые им дарил уходящий век. И так продолжалось до тех пор, пока не грянула война 1914 года.

Но никакие балы и приемы не могли задушить основной инстинкт Ротшильдов. Бисмарк называл его «абсурдным желанием оставить каждому из своих детей (обычно многочисленных) такое же состояние, как и то, которое они унаследовали сами».

Бизнес оставался бизнесом, и его продолжали вести оставшиеся три дома. В Англии банк «Н.М. Ротшильд и сыновья» инвестировал огромные суммы в индийские шахты, финансировал алмазный доминион Сесила Родеса в Южной Африке. Все банковские и кредитные операции в Южной Африке осуществлялись с помощью Дома Ротшильдов. Гигантский необработанный алмаз до сих пор лежит на каминной полке в Партнерской комнате в Нью-Корте, а банк по-прежнему поддерживает тесные контакты с «Де Бирс». Во Франции банк «Братья Ротшильд» инвестировал средства в производство электроэнергии, в строительство и эксплуатацию Средиземноморской железной дороги, открыли филиалы в Северной Африке. Банк «Братья Ротшильд» контролировал добычу нефти в Баку и в течение ряда лет был главным конкурентом рокфеллеровского треста. В Австрии банк «Ротшильд и сыновья» при помощи знаменитого 6 %-го «золотого» займа расширил сферу своего влияния на Венгрию. Банк «Кредитанстальт», созданный для борьбы с банком «Кредит Мобилье», превратился в гигантский филиал семейного банка и серьезную финансовую силу, действующую во всех уголках империи Габсбургов.

Таким образом, Семейство не только продолжало поддерживать традиционную «тактику осьминога», но и свято хранило другую, еще более фундаментальную традицию.

Вчитаемся в отрывки из завещания Ансельма. Указания, которые он дает своим детям, и чувства, которые он выражает, являются отражением мыслей и чувств первого патриарха, составлявшего свое завещание под крышей франкфуртского гетто.

Вот что писал в 1874 году этот мудрый космополит и венский патриций: «Я предписываю всем моим дорогим детям жить постоянно в полной гармонии, не позволять ослабнуть семейным связям, избегать любых споров и ссор или судебных разбирательств; проявлять воздержанность и терпимость в отношении друг к другу и не давать злобным страстям захватить их… да последуют мои дети примеру их прославленных дедушки и бабушки; поскольку эти качества всегда обеспечивали счастье и процветание всего семейства Ротшильд, и пусть мои дорогие дети никогда не забудут эту семейную традицию. В соответствии с верованиями моего отца, деда моих детей, который так любил их… да пребудут они и их потомки постоянно в лоне… иудейской веры».

Затем следует рефрен, который повторяется во всех завещаниях Ротшильдов, начиная с самого первого, написанного на Еврейской улице: «Я категорически запрещаю моим детям, независимо от каких бы то ни было обстоятельств, предавать огласке опись моего имущества в суде или каким-либо другим образом… Я также запрещаю производить любые юридические действия, при которых предается гласности размер завещанного имущества, а также предавать его гласности каким-либо другим образом… Каждый, кто не будет следовать этим предписаниям или предпримет какие-либо действия, которые противоречат этим предписаниям, будет рассматриваться как член семьи, оспоривший мое завещание, и будет подвергнут за это наказанию».