Ротшильды. История династии могущественных финансистов - Фредерик Мортон

Раввины не учли одного – они имели дело с Ротшильдом. Он обратился к величайшему авторитету в вопросах веры, признанному во всем мире, раби Исааку Элханану из Ковно (ныне Каунас, Литва). После длительных дискуссий и глубокого изучения вопроса раби Исаак вынес свой вердикт – при тех предосторожностях, которые предложили раввины Эдмонда, землю Сиона можно обрабатывать во время Шмиты. Эдмонд победил, но глубокая обида осталась. Его вдохновитель, раби Мохилевер, не выступил на его стороне. Не желая обращаться с упреками прямо к нему, Эдмонд написал Великому раввину, используя тот самый язык гетто, на котором тот впервые завел с ним речь о Палестине, и с трудом выводя непривычные буквы ивритского алфавита:

«…господин Великий раввин… знаете, что я думаю? Я скажу Вам всю правду… эти колонисты хотят забрать у меня землю и дома, а потом насмеяться надо мной… скажите раби Мохилеверу… я отправлю всех этих колонистов и их семьи обратно к нему, и посмотрим тогда, что он с ними будет делать. И, кроме расходов на дорогу, я не дам им ни цента».

Не стоит говорить о том, что эти угрозы так никогда и не были претворены в жизнь. Раби Мохилеверу удалось убедить Эдмонда, что он всегда был на его стороне и скрытно предпринимал различные действия, чтобы было принято то решение, которое было необходимо Эдмонду.

Герцль предпринял массу усилий, чтобы попасть на прием к барону Эдмонду, но тот захлопнул перед ним двери. В Палестине Эдмонд занимается благотворительностью, а не националистической политикой. Впоследствии Герцль предложил через Великого раввина Франции отказаться от поста лидера сионистов в пользу барона Эдмонда, если тот согласится этот пост занять. Эдмонд согласился на встречу, и она состоялась 18 июля 1896 года, но результатов не последовало.

Впоследствии Герцль встретился с лордом Ротшильдом и его братьями, но встреча не имела никакого успеха. И Натти, и Лео, и Альфреду понравился сам Герцль (когда он умер, братья оказали существенную поддержку его семье), но их категорически не устраивали его идеи.

«Как можно вести переговоры с этим сборищем идиотов?!» – писал Герцль в своем дневнике.

Действительно, Нью-Корт организовал крайне антисионистскую организацию – Лигу британских евреев. Поэтому чрезвычайно странным кажется тот факт, что появилось нижеприведенное письмо министра иностранных дел Британии, ныне известное во всем мире как Декларация Бальфура.

«Форин Офис[6], 2 ноября 1917 года

Дорогой лорд Ротшильд!

С большой радостью сообщаю Вам, что по поручению правительства Его Величества, нижеследующая декларация в поддержку надежд еврейских сионистов была представлена в Кабинет министров и утверждена им:

«Правительство Его Величества с удовлетворением отмечает факт создания в Палестине национального дома для еврейского народа и предпримет возможные усилия для облегчения достижения этой цели, при этом следует отчетливо понимать, что ни в коем случае не должны нарушаться гражданские и религиозные права проживающих на территории Палестины нееврейских сообществ, а также права и политический статус евреев, проживающих в любой другой стране».

Буду благодарен, если Вы доведете содержание этой декларации до сведения Сионистской Федерации.

Искренне Ваш Артур Джеймс Бальфур».

Упомянутый здесь лорд Ротшильд – это уже, конечно, не Натти, а его наследник, Лайонел Уолтер, которого в семье считали чуть ли не диссидентом за его слабость к мечтам Герцля. Но даже он не сделал для создания Государства Израиль и десятой части того, что совершил несионист барон Эдмонд. Так странно отозвались в истории позиция Эдмонда и декларация Бальфура.

В своих мемуарах Хайм Вейцман, первый президент Израиля, вспоминает о таком высказывании «неизвестного жертвователя»: «Без меня сионизм был обречен, но без сионизма и моя работа была бы обречена на провал».

Эдмонду приписывают авторство анекдота о сионисте: «Сионист – это американский еврей, который дает деньги английскому еврею, чтобы он перевез польского еврея в Палестину». Палестинские евреи для барона были не политической силой, а семьей, любимой, но порой непокорной, которая требовала заботы и внимания и, в свою очередь, должна была любить и почитать своего отца и благодетеля. Но сионизм? К чему он нужен?

Национальные цели, пропагандистский аппарат, официальные ловушки – все это было чуждо барону. Он готов был помогать и заботиться о новых поселениях, но только добровольно и не афишируя этого.

– Зачем ваши люди путешествуют по миру, произносят речи и привлекают к себе внимание? – спросил как-то барон Менахема Усыскина, сионистского лидера из России.

– Отдайте нам ключи от ваших сейфов, барон, и мы перестанем ездить и произносить речи, – ответил он.

Они и в самом деле получили ключ от сейфа Ротшильдов, по крайней мере ключ от одного из самых больших сейфов. Денежная река не пересыхала на протяжении всей жизни барона.

В 1931 году в разгар депрессии сионистское движение осталось без средств, и доктор Вейцман оправился к Ротшильду. Едва прибыв в Париж, он слег с высокой температурой в приступе тяжелого гриппа. И вот когда самый рьяный проповедник сионизма лежал в жару, к нему в номер, окруженный взволнованной прислугой, ворвался восьмидесятишестилетний барон Эдмонд. Он положил на грудь Вейцману чек на сорок тысяч франков со словами: «Это должно понизить вам температуру» – и вышел так же стремительно, как и вошел.

Никогда еще идеологический противник не был так щедр к идеологии, от которой хотел бы отойти.

Палестина процветала благодаря финансовым вливаниям барона. Они обеспечили возможность насаждения новых сельскохозяйственных культур. Появились рощи миндальных деревьев, плантации тутовых деревьев, жасмина, табака, мяты. Барон не только способствовал разведению виноградников, он также закупал – по самой высокой цене – весь урожай палестинского винограда.

Барон уделял много внимания развитию промышленности того, что должно было стать Государством Израиль. Он финансировал образование Палестинской электрической компании, компании по производству портленд-цемента, «Нешер», Палестинской соляной компании и Самаритской компании по водоснабжению.

Но и это было еще не все. Он следил за тем, чтобы участки земли, которые он покупал для будущих колоний, располагались стратегически выгодно, через Иудею, Самарию и Галилею, а сами колонии становились форпостами на случай необходимости. И такая необходимость возникла – спустя десятилетия.

Эдмонд организовал археологические раскопки на горе Сион и тратил на них значительные суммы в надежде найти Ковчег Завета. На вопрос Вейцмана, чего он ожидает при успешном окончании раскопок, барон ответил: «Проклятые раскопки, – мне важно обладание».

Арабским армиям повезло, что был всего один такой несионист на свете.

Вслед за деньгами Ротшильдов на Святую землю явились и они сами, самые богатые паломники, путешествующие на роскошной яхте, которая поднимала якорь в Марселе и опускала его в Яффе. Барон и баронесса Эдмонд начали приезжать в Палестину.