Ротшильды. История династии могущественных финансистов - Фредерик Мортон

Во Франции восхождение по социальной лестнице далось Ротшильдам легче всего. За восемьдесят лет были сметены с исторической сцены Бурбоны, орлеанская династия и бонапартисты. Только Ротшильды сохраняли свои позиции. После того как рассеялся дым Парижской коммуны 1871 года, барон Альфонс по-прежнему возглавлял незыблемый Парижский дом.

Генеалогически парижская ветвь была ближе всего, на целое поколение, к франкфуртским корням. Джеймс был самым младшим из братьев и женился уже совсем зрелым человеком. Поэтому его дети были ровесниками внуков его братьев. Все четверо сыновей Джеймса, Альфонс, Гюстав, Соломон и Эдмонд, оставили сверкающий след в истории французского общества второй половины XIX века.

Альфонс, такой же стройный, изящный и невысокий, как его отец, был еще более светским человеком. Говорили, что у него лучшая пара усов в Европе. Тем не менее, он был грозным носителем своего имени, как и подобает истинному Ротшильду.

Что значило в то время это имя во Франции? Это становится совершенно ясно на одном маленьком примере – железнодорожном происшествии с Альфонсом. Король Бельгии, один из клиентов Парижского дома, пригласил Альфонса на приватный обед, и, чтобы не привлекать лишнего внимания, Альфонс отправился инкогнито обычным экспрессом Париж – Брюссель, а не на своем личном поезде. В нескольких милях от границы экспресс был остановлен и отведен на боковые пути. Пассажирам сказали, что это сделано для того, чтобы пропустить частный поезд.

Барон не привык уступать кому-нибудь путь. Кроме того, он опоздал на обед к королю. Телеграфные провода накалились от его возмущенных посланий. Наконец, корень зла был найден. Оказалось, что камердинер Альфонса забыл упаковать его костюм для ужина, он воспользовался именем своего хозяина и его личным поездом и отправил багаж в Брюссель. Таким образом, Альфонса отодвинул его собственный сюртук.

В более важных случаях Альфонс всегда оказывался в нужное время в нужном месте. Его карьера переплелась с великими потрясениями во Франции – с падением Луи-Наполеона и неистовым рождением Третьей республики. Но при всех этих трагических обстоятельства Альфонс хранил верность традиционной тактике Ротшильдов – он оставался за сценой.

5 июля 1870 года адъютант его величества явился к барону, чтобы препроводить его в Сен-Клу. Император был сильно обеспокоен. Пруссия постоянно устраивала провокации на франко-прусской границе, а теперь она собиралась посадить Гогенцоллерна на испанский трон и таким образом подготовить для Франции удар с тыла.

Настойчивость Пруссии означала только одно – войну. Только Англия могла остановить Бисмарка, но для этого надо было действовать немедленно. Дело осложнялось тем, что в тот момент в Англии не было министра иностранных дел – прежний министр, лорд Кларедон, только что умер, а новый еще не был назначен. (Им станет лорд Гранвиль.) Наполеон хотел, чтобы Ротшильды использовали свои каналы.

Альфонс легко понял, что стояло за этими словами. Официальное обращение Франции свидетельствовало бы о ее слабости.

Семейство уже не раз выполняло подобные миссии. В тот же день шифрованная телеграмма полетела с улицы Лафит в Нью-Корт. Натти расшифровал послание Альфонса и следующим утром встретился с премьер-министром, который направлялся на аудиенцию к королеве. Натти сообщил ему о послании Наполеона. Гладстон внимательно выслушал, задумался и, наконец, сказал, что его правительство не сможет повлиять на Пруссию.

После этих кратких переговоров империя Наполеона стала стремительно разрушаться. Телеграфные провода между улицей Лафит и Нью-Кортом гудели непрерывно. Через несколько часов император уже знал, что его попытки сохранить мир и достоинство потерпели поражение. Бисмарк продолжал идти своим путем. 19 июля Франция вступила в войну. 1 сентября Наполеон капитулировал под Седаном.

В течение недели монархия была повержена, немецкие армии взяли Париж в кольцо, а Парижский дом Ротшильдов приготовился к новому витку своей истории. Он вступил на сцену на стороне побежденных, но стал в результате победителем.

В середине сентября осада Парижа началась всерьез. 19 сентября король Вильгельм I, генерал Мольтке и могущественный канцлер Бисмарк расположились со своими штаб-квартирами в Ферье, главном поместье Семейства. Прусский монарх восхищался обширными парками и дворцом, конюшнями и оранжереями, где цвели орхидеи, пробовал тропические фрукты, выращенные здесь же, и был достаточно откровенен, чтобы не скрывать своего восхищения.

– Короли не могут себе этого позволить, – сказал он своим придворным, – это может принадлежать только Ротшильдам.

Бисмарк был раздражен. Ему чрезвычайно не нравилось, что король Вильгельм рассматривал Ротшильдов как своих могущественных коллег. Его величество отказался поселиться в спальне барона Альфонса и выбрал для себя более скромную комнату. Король издал также указ, категорически запрещающий его подданным даже прикасаться к бесчисленным ценностям, которыми славился Ферье. И Бисмарк – сам Бисмарк! – получил приказ воздержаться от охоты в угодьях Альфонса – от своего любимейшего занятия.

Старший камердинер барона Альфонса стал проклятием железного канцлера в час триумфа. Потомки Альфонса до сих пор хранят отчет упрямого камердинера. Он отказался прислуживать Бисмарку, который решил вознаградить себя за все заботы и волнения парой бутылок вина из погребов Ферье. Когда разгневанный канцлер заставил-таки продать ему ящик вина за хорошую цену, камердинер написал жалобу своему хозяину в Париж.

Барон Альфонс был восхищен. В его поместье Бисмарк, перед которым дрожала вся Европа, вынужден был сражаться с камердинером за бутылку вина. Этот случай стал известен в высшем свете осажденного Парижа. В декабре пруссаки сбили воздушный шар, перевозивший почту, и обнаружили письмо графини де Мустье, где содержалась следующая информация:

«Ротшильд вчера мне рассказал, что Бисмарку не понравились фазаны в Ферье, он угрожал поколотить камердинера – летающие по парку фазаны не были начинены трюфелями!»

То, что эта информация просочилась наружу, бесконечно огорчило железного канцлера, поскольку из нее следовало, что он нарушил приказ короля. Тем более, что, если быть искренним, он действительно тайком настрелял немного фазанов.

«Что они могут мне сделать? – писал он в своих записках. – Они не могут меня арестовать, я им понадоблюсь, чтобы заключить мир».

И он им понадобился для заключения мира. Им понадобился также старший парижский Ротшильд, который не переставал раздражать канцлера. Альфонс постоянно опережал германские информационные службы, поскольку к его услугам была испытанная голубиная почта Ротшильдов, которая выручала их, когда отказывал телеграф. Начались переговоры, и выяснилось, что Альфонс совсем не слабый противник. Маленький еврей стойко сражался с гигантом пруссаком. Альфонсу удалось настоять даже на том, чтобы переговоры велись по-французски, хотя Бисмарк раздраженно напомнил ему о немецком происхождении семьи и о своей дружбе с Амшелем Франкфуртским.