Двадцать лет спустя - Чарли Донли

и престижной. И до сих пор такая. По крайней мере, в пределах маленькой, сектантской группы людей, которые хотят вбить искусство ходить под парусом в своих детей с того момента, как те научатся ходить. Лист ожидания длиной в годы, буквально. Некоторые из друзей моих родителей записывались, как только у них рождались дети. Кроме шуток. Это был единственный способ получить место. Или так, или у твоих родителей много денег и много влияния.

– У ваших родителей они были?

Эйвери пожала плечами:

– Типа того. Но каким бы образом они ни записали меня туда, лето там было особенным. Для меня и моего брата. Боже, он обожал это место.

Воспоминания о Кристофере на мгновение отвлекли ее. После затянувшегося молчания она поняла, что Уолт смотрит на нее в ожидании продолжения.

– Он прямо на озере. Лагерь. Дети со всей страны приезжали туда учиться ходить под парусами. Даже парочка детей из Англии. Мне нравился их акцент. В детстве я мечтала переехать в Лондон, только чтобы говорить как они. Наша дружба была странной. Мы виделись друг с другом только летом и не общались остальную часть года. Но как только заканчивался учебный год, все, чего я хотела, это отправиться в Систер-Бэй. И когда мы с моими друзьями по парусам воссоединялись каждое лето, было впечатление, будто мы никогда не расставались. У детей, которые ездят в лагерь, есть такой вид привязанности.

– Вы проводили там все лето?

– Восемь недель. Каждое лето.

– И что, вы спали в палатках?

Эйвери рассмеялась:

– Вы не лагерный ребенок, да?

Уолт покачал головой.

– Мое лето состояло из бейсбола на улицах Куинса. Отправить меня в лагерь было бы равносильно тюремному заключению.

– Только лагерные дети понимают. Нет, мы не спали в палатках. Мы жили в домиках, с ванными и даже унитазами. Да, в Висконсине есть такая роскошь, как водопровод и канализация.

Уолт поднял раскрытые ладони:

– Я не издеваюсь над Висконсином. Просто ничего не знаю про летние лагеря.

– Я просто прикалываюсь. Но в лагере на самом деле были классные большие, красивые домики. Целая дюжина – настоящие бревенчатые домики, где жили все ученики. По шесть в домике. В них творилось много безумного.

– Могу только представить. В старшей школе вы тоже ездили туда?

– И в колледже тоже. Я вернулась инструктором.

– Вы еще ходите под парусом?

– Все время. В Лос-Анджелесе у меня маленькая «Catalina». Я стараюсь выходить в море… – Голос Эйвери затих, потому что мысли метнулись к фотографиям места преступления. – Раз в неделю.

– Что такое? – спросил Уолт.

Эйвери покачала головой, положила свой бургер и сделала глоток пива. Она показала на стакан Уолта.

– Допивайте. Нам надо вернуться к вам в отель. Мне надо еще раз посмотреть на фото места преступления.

Глава 39

Манхэттен, Нью-Йорк

суббота 3 июля 2021 г.

Они торопились назад по пустым улицам. Эйвери молчала, стоя рядом с Уолтом в лифте. Когда он открыл дверь своего люкса, она прошла к столу и села. Она снова подвинула фотографии к себе и перебирала их, пока не нашла нужные, после чего положила их рядом на столешнице.

– Смотрите сюда.

Уолт наклонился над ее плечом.

– На что смотреть?

– Видите этот узел? – спросила Эйвери, показывая на веревку, привязанную к ножке сейфа. – И эти? – Она показала на узлы, завязанные вокруг запястий Кэмерона Янга.

– Да. Судмедэксперт отметил их. Подождите.

Уолт сел рядом с ней и достал из коробки отчет о вскрытии. Быстро пролистал его.

– Вот. – Уолт положил отчет на стол и показал предложение с комментарием доктора Локарда. – Судмедэксперт описал узлы как «альпийскую бабочку». Он сказал, что они широко используются в альпинизме.

– Он ошибся, – сказала Эйвери.

– В чем?

– Это не альпинистские узлы, а морские. Я вяжу их почти каждые выходные.

– Морские узлы?

– Да. Это булинь. Я уверена. – Эйвери подняла глаза от фотографий и пропела: – Зайчик кустик обошел, в норочку свою зашел.

Уолт поднял брови.

– Это стишок, чтобы запомнить, как вязать узлы. Я выучила его в детстве в Систер-Бэй. Рассказ про мореходный лагерь подтолкнул мою память.

– Ладно, – пожал плечами Уолтер. – Значит, это морские узлы. И о чем это вам говорит?

– Это говорит мне о том, что человеку, который их вязал, пришлось использовать обе руки.

– Верно. Судмедэксперт тоже отметил это. Узлы можно завязать, только пользуясь двумя руками, а следовательно, Кэмерон Янг не мог сам связать себе руки. Это один из доводов, по которым мы исключили самоубийство.

– Тогда где кровь? – спросила Эйвери.

– Кровь? Я показывал вам. – Уолт показал на фотографии. – Мы обнаружили крупные капли крови Виктории Форд на ковре рядом с сейфом.

– Да, я видела. И на ковер накапало много крови. Но если я правильно поняла последовательность событий – сначала Виктория порезалась, пока резала веревку, чтобы привязать ее к сейфу и сбросить Кэмерона Янга с балкона, – разве на веревке не осталось бы следов этой раны? Если Виктория порезалась до такой степени, что вся эта кровь натекла на ковер в гардеробной, то где остальная кровь на месте преступления?

Уолт склонил голову набок и откинулся на спинку стула, глубоко задумавшись, как поняла Эйвери.

– Например, на булине, который она предположительно завязала, – продолжила Эйвери. – Как заключил судмедэксперт, ей пришлось бы воспользоваться двумя руками, чтобы завязать его. Если у нее шла кровь из одной руки, думается, вся веревка была бы заляпана кровью Виктории. Это белая веревка, и на ней ни капли крови. Или на сейфе. И где-нибудь на теле Кэмерона Янга также были бы следы этой раны, которую Виктория предположительно получила как раз перед тем, как тащить тело на балкон. Нет?

Уолт потер щеку ладонью, но не произнес ни слова. Тогда Эйвери поняла, что у нее есть история, которую можно развить. Если несколько вопросов о месте преступления смогли посеять сомнения в голове ведущего детектива, их наверняка достаточно, чтобы завлечь телевизионную аудиторию в пятнадцать миллионов. И если беглый взгляд на дело против Виктории Форд поднял такие вопиющие проблемы, то наверняка возможно, что и другие несостыковки в материалах по Кэмерону Янгу ждут своего часа.

И еще кое-что пришло в голову Эйвери. Растущее чувство долга. В ее сознании снова прозвучал голос Виктории Форд.

«Найди способ, Эм. Найди способ доказать это. Пожалуйста? Просто найди способ доказать миру, что я не чудовище, которым они меня изобразили».

Глава 40

Манхэттен, Нью-Йорк

суббота 3 июля 2021 г.

Онлайн-слежкой можно было легко заняться на ее собственном ноутбуке и в ее собственном номере – в