Маледикт - Лейн Робинс

— Идем. Мы направляемся на Уитспер-стрит. Янус хочет осмотреть город. Заглянем в книжную лавку Розани, там подыщешь себе для чтения что-нибудь не столь чреватое ночными кошмарами.

— Мэл… — начал Джилли. Маледикт обернулся, уловив звук шагов на лестнице; тепло разливалось по его коже по мере приближения Януса. Глаза их встретились. Янус с улыбкой склонился и поцеловал Маледикта в висок. Тот счастливо вложил пальцы в ладони Януса, сейчас для него не имели значения ни мрачные сны Джилли, ни гнев Ани.

— Готов, Мэл?

— Мы оба, — ответил Маледикт, отпуская Януса, чтобы потянуть за руку Джилли.

— Не позавтракав? Какой же из меня хозяин, если я позволю нежданному гостю уйти голодным? — неожиданно раздался скрипучий голос Ворнатти. Все трое повернули головы туда, где стоял, привалившись к дверному косяку, старый барон. Маледикт робко отодвинулся от Януса, ощутив всю силу взгляда барона, осознав значительность того факта, что, хотя утренняя доза элизии наверняка уже не действовала, Ворнатти был на ногах. Вместо того чтобы являть собой жалкое зрелище посеревшего от возраста и пепла старца, он излучал мощь старого солдата, почуявшего опасность.

В голове у Маледикта началась свистопляска мыслей. Он уверял Януса, что Ворнатти наверняка еще в постели, преувеличивал слабость плоти и немощность барона, чтобы унять ревность возлюбленного — и к тому же не дать ему ускользнуть из особняка на рассвете. Он убедил себя самого; Ворнатти застал его врасплох. Янус повел себя более уверенно. Легкая неприязнь обозначилась на его губах, прежде чем они растянулись в улыбке, адресованной Ворнатти.

— Не хотелось бы злоупотреблять вашей любезностью. Надеюсь, мое присутствие причиняет вам не слишком много неудобств.

— Всегда рад гостям. Они причиняют неудобства лишь тогда, когда задерживаются дольше положенного, — отозвался Ворнатти. Он с трудом, прихрамывая, сделал несколько шагов в комнату и продолжил: — Предупреждаю, что у нас холостяцкий рацион. У меня нет хозяйки, хотя данный недостаток я намереваюсь исправить.

В разговор вмешался Маледикт:

— Если ты имеешь в виду Мирабель, то сегодня она вместе с Вестфоллами уезжает за город. Поторопись, старик, или тебе придется преследовать ее по запаху, словно гончей. — Маледикт старался говорить беззаботно, хотя язык у него во рту еле ворочался от ужаса, а тело едва не искрилось нервной энергией. Ворнатти вполне мог просто вышвырнуть его на улицу, его и Джилли; был ли он способен на последний, сокрушительный удар — способствовать тому, чтобы Януса отослали прочь, тогда как Арис желал его присутствия в Мюрне? Однако когда-то Арис уже предпочел землям спасение своей армии; на сей раз он мог поставить благополучие королевства выше своего собственного, если Ворнатти докажет ему, что иной путь приведет к слишком большим затратам…

— Достаточно одной записки, чтобы она оказалась рядом, — проронил Ворнатти.

— На посыльных не всегда можно положиться, — возразил Маледикт.

Ворнатти состроил ему гримасу, потом гневно глянул на Джилли — тот заранее опустил глаза долу. Янус, изображая учтивый интерес, рассматривал книги на полках.

— Быть может, ты избавишь меня от забот, связанных с поисками надежного посыльного, сыграв роль хозяйки? Я мог бы подыскать для тебя платье, — предложил Ворнатти, протягивая к Маледикту скрюченную руку. Единственной альтернативой, остававшейся у юноши, было немедленное разоблачение, поэтому, бросив быстрый взгляд на Джилли, он взял поданную бароном руку в свою.

Ворнатти оперся на Маледикта, жадно обвив его талию, и прижался губами к щеке юноши.

В молчании Маледикт повел барона в столовую, всей кожей чувствуя пристальный взгляд Януса на своей спине, на жадных пальцах Ворнатти. Маледикт усадил старика в кресло и попытался выскользнуть из ненавистных объятий. Ворнатти лишь привлек Маледикта ближе. С гримасой омерзения на лице Маледикт сидел, прижатый к груди старика, и терпел прикосновения его бесстыжих рук. Янус опустился на стул напротив. Маледикт содрогнулся при виде спокойного лица своего любовника — ему оставалось лишь гадать, что скрывает эта маска. Гнев из-за рукоблудия Ворнатти? Или, того хуже, вспышку отвращения к покорности Маледикта?

Ворнатти рывком заставил Маледикта запрокинуть голову, запустив руку в его волосы, и лизнул углубление под ухом — поверх поцелуя Януса. Маледикт рванулся прочь с такой силой, что зашаталось кресло, а у Ворнатти сбилось дыхание.

— Наша сделка, — предупредил Ворнатти.

— По-прежнему в силе, — отозвался Маледикт, стараясь унять ярость, сменить ее на расчетливость. — Но ведь твоя щедрость наверняка позволит мне провести один день со старым другом… Словно невесте, прощающейся с прежней жизнью.

Ворнатти с отвращением выругался и все же позволил Маледикту усесться подальше от себя. Янус прихлебывал чай, словно они вели непринужденную беседу. Принесли завтрак. Все трое молча принялись за еду. Ворнатти гонял кусок по тарелке, не сводя глаз с Маледикта. Янус ел неторопливо и с аппетитом, Маледикт ничего не ел, увлекшись вытаскиванием костей из рыбы и отчасти утешаясь планомерным разрушением лежавшей на тарелке плоти.

— Жаль, я понятия не имел, что окажусь за вашим столом, — сказал Янус. — Ваш кузен Данталион спрашивал, не передам ли я вам послания, однако я, будучи наслышан, что вы редко посещаете Мюрн, отказался. Прошу прощения.

— Данталион не расскажет мне ничего интересного, — резко ответил Ворнатти. — Его только одно интересует: как долго я еще протяну и сколько ему подбираться к предполагаемому наследству. — Ворнатти злорадно ухмыльнулся Маледикту. — Только это мое дело, а вовсе не его.

Маледикт ответил неопределенной улыбкой, в то же время чувствуя укол беспокойства в животе, и принялся перестраивать свои тщательно продуманные планы в соответствии с новыми условиями. Убить Ласта, причем так, чтобы Янус мог ему наследовать, сделать это с позиции силы — все теперь висело на волоске, каковой волосок мог оборвать каприз Ворнатти. Одно неверное слово, и барон изменит завещание в пользу родственника, увидит правду, которую, казалось, выдавали глаза Маледикта: он никогда не отпустит Януса. Время поджимало. До сих пор ощущая недавний поцелуй Януса на своей коже, его тепло на своих бедрах, Маледикт не мог и думать о том, чтобы терпеть ласки Ворнатти, не говоря уже о притворных проявлениях радости.

Янус промокнул тарелку куском булочки — по итарусинскому обычаю, собирая пряный соус от копченой рыбы.

— Полагаю, я должен был ожидать подобного. В конце концов, мой отец и Данталион — закадычные друзья. А ведь мне известно о вражде между моим отцом и вами. Он клянется, что вы трус, не явившийся на дуэль.

Ворнатти хлопнул рукой по столу рядом со своей тарелкой; посуда подпрыгнула и зазвенела.

— И он смеет…

— Впрочем, — поспешил добавить Янус, — дворы обоих государств подтвердят, что Ласт — натура весьма обидчивая. Я думаю, что у вас не найдется возражений против этого.