Маледикт - Лейн Робинс

— Я помню его. «Только друг для друга в самом конце». — Он продолжал вертеть кольцо в пальцах. — Оно согрелось, когда ты держала его во рту. И когда я надел его, это было как поцелуй. А на моей печатке написано: «Только Ласт в самом конце». — Морщась от боли, Янус стянул печатку с гербом и надел ее на левую руку. — Твой девиз мне больше нравится, — добавил он, надевая на место печатки простенькое колечко Миранды.

Через секунду Янус привлек Маледикта назад, в уютное гнездышко из простыней, принялся гладить по темноволосой голове, прижавшейся к его груди.

— Прошло столько времени. Я не хочу ослаблять хватку — боюсь, что ты ускользнешь. И все только потому, что я хотел ограбить Критоса, прежде чем выпроводить его прочь, хотел украсть у него для тебя золота. И ведь до сих пор у меня нет золота, чтобы подарить тебе. Ни золота, ни украшений. — Он томно улыбнулся. — Быть может, оно и к лучшему. Я бы в жизни не додумался, что тебе теперь нужны булавки для галстуков, жилетные часы и запонки.

— А ты можешь достать украшения? — спросил Маледикт.

Янус опять рассмеялся.

— В некотором количестве. Хочешь?

Маледикт склонился ближе, прислушиваясь к биению сердца Януса — ровным ударам, давно знакомым, и к тихому ответному шелесту крыльев Ани.

— Понимаешь, я спрашиваю потому, что собираюсь убить его. А если обещания Ворнатти окажутся ложью, мы останемся без гроша.

— Ласт, — проговорил Янус бесцветным голосом.

— Принадлежащие мне украшения понадобятся нам для побега. Если мы будем осторожны, сможем остаться в Антире, — заговорил Маледикт, раскрывая планы, о которых прежде, до воссоединения с Янусом, сам едва осмеливался думать. — Можно будет остаться жить тут, но вдали от этого кишащего крысами города. А вот если убийство пройдет не гладко, придется бежать из Антира за границу, что потребует средств.

Уголки подвижного рта Януса опустились, светлые глаза сузились.

— В чем дело? — испуганно спросил Маледикт. Одно мгновение казалось, что все отлично спланировано, — но вот в по-волчьи бледных глазах его любовника мелькнуло нечто, все изменившее. — Никогда не говори мне, что любишь его, — предупредил Маледикт. — Я поклялся его убить. И я должен его убить.

— Тогда нечего колебаться и на мой счет. — Янус обнял колени и уткнулся в них подбородком. — Я не испытываю к Ласту нежности; однако его титул, земли… — Он понизил голос до страстного шепота. — Не так просто быть бастардом знатного человека, особенно если у тебя амбиции. Чтобы обеспечить мне выход ко двору, Ласт подделал документы. Якобы всё произошло не так, как прежде думали. Якобы они с Селией поженились, и я законнорожденный. Разумеется, ему не верят. Кто-нибудь когда-нибудь слышал о графе, который не стал бы разыскивать похищенного ребенка? Зато меня поддерживает Арис, и если я заручусь одобрением советников, то…

— То что? — прервал его Маледикт. — Как это поможет прикончить Ласта?

— Никак. Это придется сделать тебе, — ответил Янус. — Впрочем, если все произойдет вовремя, мне достанется его титул. Ты жаждешь денег Ворнатти. А мне нужен титул.

— Это лишь слово, — возразил Маледикт. Янус покачал головой.

— Титул значит власть. Послушай, Мир… Мэл. Послушай меня. Положение, в котором мы находимся… в котором ты находишься, непрочно.

— Я убью Ласта. Можем ограбить его сейфы и смыться.

— Деньги закончатся. Ты учила этому своих крыс. И что тогда? Красть? Голодать? Становиться уличной шлюхой? Разве Ворнатти тебе не достаточно? Наверное, мы могли бы заняться каким-то делом, но на что мы годны?

Она задрожала; Янус погладил ее по животу, призывая успокоиться.

— Прежде ты плакала, — продолжал Янус, скользнув на свое место рядом с Маледиктом, — когда холод и голод становились невыносимыми. Я бы пустил себе кровь, лишь бы напоить тебя чем-то теплым. И каждый год я клялся себе, что жизнь станет лучше, — а она не становилась. Я больше не хочу испытать подобного отчаяния.

Повернувшись на постели, Маледикт поцеловал Януса в шею и прошептал:

— Я должен убить его.

Меч, прислоненный к кровати, упал, с шипением, словно контрапунктом, скользнув по рельефному бархату.

— Своим милым маленьким клинком? — спросил Янус. — Ласт — чудовище, при этом чертовски хороший фехтовальщик. И у меня не вызывает доверия сталь крашеного лезвия. — Янус протянул длинную руку, подобрал меч в ножнах и принялся рассматривать. — Слишком часто краска затупляет край.

Янус замолчал, изучая клинок; его пальцы запутались в оперенной гарде. Подняв ладонь, он обхватил узкие края и вздрогнул: кровь бисеринками выступила на кончиках пальцев, закапала на простыни.

— Где ты его взяла?

Маледикт медлил, боясь назвать имя и пробудить Ани от Ее чуткой дремоты. Янус пожал плечами.

— Ворнатти подарил? Весьма щедрый жест.

Янус попытался убрать меч назад в ножны; оперенная гарда зацепилась, ободрав в кровь костяшки его пальцев. Юноша уронил меч.

— Мне дала его Ани, — сказал Маледикт, впервые вслух признавая Ее дар и отчасти — собственное поклонение. Пусть лучше он привлечет Ее внимание, чем Янус будет думать, что Ворнатти проник так глубоко в его жизнь. И снова дрожь пробежала по нервам Маледикта — примет ли Янус этот призрак мстительного божества?

— Чернокрылая Ани — миф, которым пугают суеверных ублюдков вроде моего отца. Возвращение мертвых богов? Да они вообще никогда не существовали.

Маледикт перелез через Януса и привычно, хотя и с некоторым раздражением, вложил меч в ножны.

— Ани существует. Я поклялся, что убью Ласта. Я поклялся в этом Ей.

— Все, о чем я прошу, — подождать, — принялся убеждать Янус. — Прошу времени, чтобы обеспечить себе графский титул. А после пусть случится, что случится, — мы окажемся в безопасности, мы будем неуязвимы, не то что раньше.

Маледикт опять задрожал, не от жуткого воспоминания о полузабытых Развалинах, но оттого, что Ани теперь вслушивалась в беспечное богохульство Януса, задрожал от одной мысли о том, что нужно ждать, когда Она жаждет убийства.

— Значит, ты подождешь? — спросил Янус, откидываясь на подушках и зализывая тончайшие порезы на пальцах.

— Ани жаждет убийства, — прошептал Маледикт — слишком тихо, чтобы Янус мог разобрать.

— Думаю, из меня получится великолепный граф, — с улыбкой проговорил Янус. Он задул последнюю, еле теплившуюся лампу, и комната потонула во мраке.

Они проснулись, когда день уже перевалил за половину. Маледикт отправился на поиски Джилли и обнаружил его в гостиной, за чтением. От прикосновения к плечу Джилли испуганно и виновато подпрыгнул и пошел красными пятнами. Выдернув книгу из податливых рук, Маледикт вздохнул.

— Опять «Книга отмщений»? Ты проводишь в размышлениях об Ани больше времени, чем я. — Увернувшись от Джилли, который пытался его перехватить, Маледикт швырнул книгу на остывшие уголья и стал, преграждая путь к камину.