Пасынки Колумба. Книга первая. Сирота - Альберт Васильевич Максимов

интересы. Поэтому со всеми предложениями прошу ко мне. Но не сейчас. Будем обсуждать и приходить к какому-то консенсусу. Лендон всегда уважал мнение и интересы своих соседей.

После последних слов, давших определенную надежду, лица присутствующих слегка разгладились. Только брамингеймский эмпат и сидящий с ним чиновник стали еще мрачнее.

После завершения заседания комиссии дядя, устроившийся в гладере, был доволен, как кот, наевшийся сметаны. Рики еще ни разу не видел его в таком состоянии.

- Утерли нос этим брамингеймцам и остальных от них откололи. Придется косточку бросить, потому как это политика, но мы с тобой, мальчик мой, очень недурственно заработаем!

- А из-за чего такая буза с этой долиной? Что в ней такого?

- Рики, тебе еще рано знать. Потом я тебе все расскажу.

- Дядя, а тот эмпат, он говорил правду насчет бандитов? Вы знаете их? Но почему не арестовываете? Они же убили папу!

- Рики, здесь не место об этом говорить.

Вернувшись домой, Рики без спроса пошел к дяде в кабинет. Эвин понимал, что неприятный для него разговор придется продолжить.

- Рики, Астрель во многом соврал. Ты же слышал, что он самый сильный из всех присутствующих, и никто не может проверить правдивость его слов.

- А в чем он не соврал, дядя?

- Я и сенатор постоянно контролируем проведение расследования. Я никогда не оставлю этого дела, поверь мне, мальчик мой. Но здесь и в самом деле сильное брамингеймское лобби. Они не дают нам расследовать.

Рики, даже не сканируя дядины чувства, понял, что тот врет. Знает дядя, кто убил его папу, но просто не хочет связываться. А может быть, здесь так же, как было раньше с Дебором. Тогда дядя сказал, что сдерет с Дебора пятьсот танталов. Может, и сейчас он уже получил отступные от тех бандитов?

- И, Рики, ты же видел, что мы работаем. Жера от нас ушел, его не достать, зато его пособника Никтора арестовали. Теперь он и его жена отправятся на каторгу. Обратно им не вернуться, я тебе обещаю. В их карточке записано, что обратное возвращение нежелательно. И их ублюдок тоже туда отправится.

- Какой ублюдок? – Рики не понял, про кого дядя говорит.

- Их сын, который тебя обманул. Как его?

- Торри, - подсказал Рики. – Но его за что на каторгу?

- Это называется не каторга, но не так уж и отличается от нее. Называется трудовые лагеря для подростков. Это отдельный лагерь. Взрослые каторжники работают непосредственно на терраформировании, а подростки заняты на вспомогательных работах. И рабочий день у них всего десять часов. Большинство выживают, но я тебя обрадую, этот Торри обратно не вернется. В его деле запись, что после наступления совершеннолетия он за попытку побега должен быть отправлен в каторжный лагерь.

- А откуда он хотел бежать?

- Еще не хотел, но это будет. У него еще, как мне помнится, для этого четыре с половиной года.

- Его уже отправили?

- Если не ошибаюсь, отправка завтра. Вместе с другими приютскими, если такие наберутся.

Глава 18

Огорошенный сообщением дяди, да и тяжелым испытанием своих эмпатических способностей, Рики долго не мог сосредоточиться. На вторую тренировку он опоздал. Вот и сидел один, а потом стал бесцельно бродить по дому.

Вернувшийся Владин первым делом, как только переступил порог, спросил:

- Как там, чем закончилось?

- Запретную долину оставили мне. Брамингеймцы остались ни с чем. Другие города поддержали нас.

- Вот здорово! На этом деле можно много заработать! Ну ты и везунчик!

Везунчик! Много заработать! А ему на это наплевать! Кругом одни деньги. За них готовы в горло вцепиться. И предать. Ведь его дядя предал отца, своего брата. За те же деньги или еще за какие-то блага. А бандиты останутся безнаказанными. В худшем случае потеряют часть денег. Сколько потеряют – столько потом наверстают. Но уже на жизнях других людей. А наказанными останутся родители Торри. Никтор – справедливо, наверное. Связался с Жера, пошел на убийство. Опять же ради денег. Мало ему их было? Да, конечно, жили они бедно, но убивать…

А Торри? Его за что на каторгу? Пусть это пока не каторга, называется по-другому, но через несколько лет, как станет совершеннолетним, уйдет во взрослый лагерь. И обратно не вернется. Подстроят, что хотел сбежать, – вот и отправят навечно. А разве Торри преступник? Что он сделал плохого? Предал? Но ведь все равно, пусть намеком, но предупредил и тем спас жизнь Рики. И пошел против отца, значит.

А как поступили бы в этом случае дядя Эвин и Владин? Владин – весь в своего отца. А дядя… дядя уже сейчас предал. И еще предаст. За выгоду.

- Владин, а что такое трудовые лагеря для подростков?

- Всех приютских, как только им исполняется тринадцать лет, отправляют туда. Не все же Лендону их кормить? Пусть отрабатывают. Только большинство пытаются увильнуть, убегают из приюта, потом сбиваются в подростковые банды. Кровь дурная, ничем не перевоспитаешь. Правитель с ними слишком миндальничает.

- А те, кто не сбежал, едут в трудовые лагеря на терраформирование?

- Едут, точнее, их везут. В наручниках, как бандитов. Это правильно, они и есть бандиты, только малолетние.

- Но везут как раз тех, кто не сбежал, а остался в приюте.

- А какая разница, не сейчас, так когда вырастут, бандитами станут.

- И многие возвращаются?

- Есть такое, но большую часть переводят во взрослые лагеря. Зачем пополнять Лендон бандитами, да и люди всегда нужны на терраформировании. Убыль большая.

- Из-за чего?

- Природа-то дикая, местная. Ты же сам про игольников и крайшей говорил, а их там в джунглях навалом. Да и климат мерзкий. Болота.

- И приютские тоже там?

- Нет, этим послабление. Они работают на землях, прошедших первоначальное терраформирование.

Весь оставшийся вечер Рики размышлял, а утром, когда он принял решение и пошел к дяде, того уже не застал. Опоздал. От расстройства уроки не лезли в голову, ничего не запоминаясь. И на дневной тренировке быстро проиграл учебный бой, получив кучу новых синяков, на которые, впрочем, внимания не обратил.

Дядя приехал к обеду, и Рики сразу пошел к нему.

- Да, Рики, что-то хочешь спросить?

- Дядя, а почему вчера на комиссии не было Торри?

- А он зачем? Его даже не допрашивали, сразу отправив в приютский карцер.

- Дядя, он же