Пасынки Колумба. Книга первая. Сирота - Альберт Васильевич Максимов

- Ясно. И твой отец мог что-то поднять, кроме бластеров и батарей? Мог, а ты не заметил?

- Мог.

- Ты понял, Эвин? Куда ветер дует?

- Они люди сенатора…

- Тихо. Приедем в Лендон, буду разбираться.

В город гладер въехал только перед рассветом. Сенатор прошел в дом, туда же ушел и дядя, а Рики остался один перед дверью. Если не считать охранника с бластером наготове. А гладер водитель отогнал куда-то за дом. Рики присел на ступеньке, обхватив руками колени. И задремал.

Дядя его разбудил, когда рассвело. Стояло раннее утро.

- Ну что, племянник, выдохся? Не так просто денежки даются. Поедем домой, там отоспишься. Может, и мне несколько часов удастся украсть. Есть, наверное, хочешь?

- Да, дядя, я ведь не обедал.

- Я тоже. Терпи.

После случившегося нападения дядя ни разу не пытался забраться в его голову. То ли устал, то ли дядина голова все-таки сильно болела, а может, Рики стал ему не интересен? Все может быть.

Остаток утра Рики провел на том же, что и вчера, диванчике. Когда он проснулся, совсем не выспавшись, уже был день. Пока приводил себя в порядок и завтракал, с тренировки вернулся Владин.

- Ты где был?

- С твоим отцом и сенатором Айсберном уезжал.

- Ох ты! А куда?

- В Запретную долину.

- Что-нибудь интересное было?

- Было. На нас напали. Обстреляли из бластеров. Но почему-то не сожгли.

- Ха! А на чем ездили?

- На армейском бронированном гладере.

- Эх ты, деревенщина! Знаю я этот гладер, ездил на нем. И не раз! Его нельзя сжечь. Потому что он бронированный!

- Тогда почему главный из охранников сенатора приказал остановить гладер, сказав, что иначе подобьют?

- При движении в брюхо могут засадить. Да и то броня должна выдержать. Риторо просто перестраховался, а ты и поверил, - ответил Владин с усмешкой.

- Сенатор тоже перестраховался? Он крикнул, чтобы мы быстрее уезжали, иначе нас всех сожгут. Подойдут и спокойно изжарят. Это он так сказал.

- Что-то ты врешь, братец. Или не знаешь, что в армейском гладере девять боевых бластеров? И энергии для них хватит на серьезный бой. Как они спокойно подойдут? Ну-ка объясни, лгунишка ты наш.

- Как подойдут? Очень просто. Ногами. Спокойно подойдут к гладеру и из нескольких ручников, направленных в одну точку, прожгут дыру в гладере.

Рики сейчас подтрунивал над Владином, оттягивая до последнего раскрытие секрета вечерних событий.

- У тебя плохо с головой? Как они подойдут к гладеру? Отец их за сто метров вычислит, даже если они будут прятаться.

- И после из гладерных бластеров по чужакам?

- Наконец-то дошло до твоей тупой башки!

- А если некому стрелять по чужакам?

- Чего?

- Они же всех нас вырубили. И дядю тоже.

- Чего?!

- Да, эмпат четвертого уровня всех и вырубил.

- Если соврал, лучше признайся сейчас же, иначе плакать будешь. И синяков не оставлю, я это умею. Соврал?

- Нет.

- Ну, смотри… А почему не стали жечь?

- Не знаю.

- А потом что было?

- Все очнулись, и сенатор приказал возвращаться.

- Ладно. Пока поверю, но смотри, если соврал. А теперь рассказывай все подробно.

Рики сообщил Владину все, только не стал упоминать Брамингейм. Ведь и сенатор в машине не стал при всех этого говорить. А про само нападение знали одиннадцать человек – вряд ли это секрет. И дядя молчать не запрещал.

- У нас два эмпата четвертого уровня. Робино и Оскар. Вот знать бы, кто из них это сделал!

- Это лендонские эмпаты?

- Они.

Про то, что там действовал чужой эмпат, Рики решил промолчать. Если скажет, то заронит зерно сомнений Владину, тогда потянется ниточка к Брамингейму.

К обеду возвратился и дядя Эвин. Он уезжал по делам, когда Рики спал. Дядя был мрачен, от недосыпа на его лице появились большие подглазины.

- Отец, это правда, что вас всех вырубили, или братец на неприятности нарывается?

- Правда. Ты уже успел растрепать? – сказал он Рики.

- Но вы мне не запретили.

- Не запретил. После всего этого просто забыл. Что ты ему рассказал?

- Только про нападение. Там же народу много было. Про остальное не говорил.

- Это хорошо. Владин, ты тоже держи язык за зубами. Все слишком серьезно.

Глава 17

После обеда Владин запустил тестирование уровня знаний Рики. Второй-третий уровень, в зависимости от предмета. А это плохо, очень плохо. Но откуда взяться знаниям в их сельской местности? Бывший друг Торри не знал и половины того, чему Рики научил отец.

Не лучше обстояло дело и в секциях, куда его отвел Владин. И драться по-настоящему Рики не умел, и оружием не владел. Потому-то, да еще и с напрягом, его определили в группу одиннадцатилетних мальчишек, которые с насмешками встретили появление четырнадцатилетнего (почти) обалдуя. И когда на четвертый день тренер утренней секции поставил Рики для спарринга с мальчишкой, который на голову был меньше его ростом, да и в плечах поуже, то через несколько минут Рики валялся основательно побитый. Хорошо хоть удары смягчались как защитной одеждой, так и особыми перчатками.

Следующие два дня число синяков росло в арифметической прогрессии. Для геометрической прогрессии у Рики на теле просто не оставалось живого места. Владин только снисходительно смотрел на мучения брата.

А еще следующим днем во время очередного спарринга его противник хоть и выиграл, но победа тому досталась с трудом и неплохими синяками, оставленными Рики. Тренер был удивлен, но отнес тяжелую победу одиннадцатилетнего мальчишки его несобранностью и расслабленностью перед противником-новичком. То же решили и другие мальчишки.

Но Рики знал секрет своего маленького успеха. Он эмпат и за эти дни во время тренировочных боев учился просчитывать направление будущих ударов своих противников.

В следующие два дня он хоть и проигрывал, но победы соперникам уже доставались нелегко. Рики теперь пропускал намного меньше ударов, зато успевал, пусть пока и редко, но доставать противников. А если учесть разницу в возрасте, да и в телосложении (хотя некоторые одиннадцатилетние пацаны совсем не уступали ему в весе), то после его успешных ударов противники с трудом продолжали бой. А в раздевалке долго рассматривали большие синяки, расплывающиеся на теле.

Наконец, новый спарринг-бой закончился быстрой и полной его победой. Рики угадывал (конечно, считывая эмоции своего противника) все