Идеальный враг - Михаил Кликин

Но Павел знал, что не может.

Если кто-то и может выиграть в карты у Некко, так это Курт. Неуклюжий, неловкий немец, выглядящий моложе своих лет.

Но Курт стоял в стороне. Он не хотел участвовать в игре.

Он был заодно с Некко.

А карты все тасовались. Мелькали перед глазами картинки-фотографии.

Какая карта следующая?

Десятка червей – сержант Хэллер. Крестовый валет – лейтенант Уотерхилл. Бубновый туз – старый полковник. Пиковая дама – Тина…

Павел бросился на Некко, попытался выхватить карту, которую только что держал в руках. И проснулся.

Форточка была открыта, тянуло свежим воздухом. В полумраке тлел огонек сигареты.

– Не спишь? – спросил Живич с кровати и чуть приподнялся, глядя в сторону Павла. – Вот и мне не спится… – Он выдохнул клуб дыма, плавно поводил перед собой рукой, с интересом наблюдая за текучими метаморфозами седого облака. – Как думаешь, это нарушение дисциплины не спать в отведенное для сна время? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю…

Всхрапнул и завозился на своей койке Арнарсон, забормотал что-то быстрое, невнятное, пугающее.

– Надо спать, – сказал Живич и вздохнул. Спать он не хотел и не собирался. Он продолжал курить, отгоняя ладонью дымных призраков, вьющихся возле его лица. – Ты спишь? – спросил он у Павла и не получив ответа, кивнул удовлетворенно: – Спишь. Вот и хорошо.

Утром Павел связался со своей ротой, сказал дежурному, чтобы тот передал Зверю просьбу дойти до медицинского модуля, как только представится возможность. И Зверь появился сразу после обеда, привел с собой Шайтана и Гнутого, чтоб не скучно было.

– Привет! Времени у нас немного, зачем звал?

Гости обошли хозяев палаты, обменялись рукопожатиями.

– Расскажи мне про первое столкновение с экстеррами. Про то самое, за которое с тебя сняли погоны, – попросил Павел.

– Ты позвал меня ради этого? – нахмурился Зверь.

– Да.

– Я уже все рассказал. И не собираюсь больше повторяться.

– Меня интересует, как себя вел Курт, – настаивал Павел. – Ты говорил, что он что-то почуял за мгновение до атаки, закричал, предупредил. Если бы не он…

– Если бы не он, меня бы срезало первой же очередью, – сухо сказал Зверь. – Это ты хотел услышать?

– Что почуял Курт?

– Откуда мне знать?

– Он что-то услышал? Уловил какое-то движение?

– Послушай, дорогой, – вмешался Шайтан. – Твой разговор очень похож на допрос. Не надо так.

– Извините, – Павел поднял руки. – Я не хотел… Просто я хочу выяснить одну вещь… Не знаю, как и сказать… Мне кажется, что Курт немного странный. Вы знаете, что он предсказал смерть Ниецки? Он не хотел идти на ринг, говорил, что там кто-то умрет. Он вещал – я не могу назвать это иначе. Если не верите мне, спросите сержанта Хэллера. Он тоже это слышал.

Шайтан и Гнутый переглянулись. Зверь нахмурился еще больше. Он действительно сильно изменился, он лишился обычной своей уверенности, твердости, во взгляде его сквозило подозрение – и этим он стал похож на Рыжего.

– Было ли что-то необычное в поведении Курта? – спросил Павел.

И Зверь осторожно кивнул:

– Да… – Он замолчал, глядя себе под ноги, то ли вспоминая что-то, что ли стараясь что-то забыть.

– Ну?.. – поторопил его Павел.

– Он не хотел идти с нами, – сказал Зверь. – Он требовал, чтобы мы остановились и вызвали подкрепление. Я подумал, что он просто испуган, это часто бывает с новобранцами. Он говорил что-то о смерти, о стрельбе… Да, он вел себя странно… Я наорал на него, ударил. Я заставил его идти вперед. А потом, за секунду до первого выстрела он крикнул: «Справа!» и сбил меня на землю.

– Сбил? – у Гнутого вытянулось лицо. – Тебя?

– Да, – сказал Зверь. – Сбил. Он просто толкнул меня, и я отлетел. И в это мгновение появившиеся киберы открыли огонь. Я почти уверен – в тот момент, когда Курт толкнул меня, киберы ничем себя не выдавали. Иначе я первый бы их увидел.

– Ты хочешь сказать, – Гнутый попеременно смотрел то на Павла, то на Зверя, – что он предугадал появление киберов?

– Похоже, он с самого начала что-то чувствовал, – неохотно признал Зверь.

– Да он же находка для нашего взвода! – саркастически буркнул Гнутый. – Как бы нам его переманить к себе?

– Это еще не все… – медленно проговорил Зверь, обводя взглядом лица товарищей, словно раздумывая, надо ли продолжать. – Когда меня допрашивали… Со мной говорили не только люди из спецотдела и службы внутренней безопасности… Ко мне несколько раз приходили другие. Одетые в серое, в дымчатых очках. У них круглый белый шеврон на рукаве… Я так и не понял, откуда они. Так вот, их совсем не интересовало мое дело. Они спрашивали лишь о Курте. О том, как он себя вел. Не заметил ли я чего-то странного в его поведении… Они задавали твои вопросы, Писатель. Ты случайно не знаешь, что это за люди? Ты с ними не знаком?

– Белый круглый шеврон? – переспросил Гнутый, наморщив лоб. – Я что-то слышал… Видел… Да, я встречал этих людей. Однажды. В Неваде. Мы сопровождали какой-то груз. И на месте нас встретили эти люди: в серой одежде, в очках, с белыми кругами на рукавах. Мы тогда решили, что это какие-то яйцеголовые умники.

– И теперь эти самые яйцеголовые умники из Невады зачем-то прибыли к нам, – задумчиво сказал Зверь. – Для чего? У тебя есть какие-то мысли по этому поводу, Писатель?

Павел молча пожал плечами.

– Ты точно не хочешь ничего добавить? – Зверь пристально смотрел на него.

– Я сам пока ничего не понимаю, – сказал Павел.

– Не нравится мне все это, – Гнутый усиленно тер лоб, словно у него болела голова. – Помнишь колдуна-африканца, с которым мы служили в Малинди? – обратился он к Зверю. – Тот тоже что-то предсказывал. Потрошил петухов и лягушек. А потом распотрошил себя… Вот и теперь: во второй роте маг-пуэрториканец объявился. У нас немец-прорицатель… Ох, не к добру все это.

– А я тоже гадать могу, – сказал Шайтан. Гнутый глянул на него, усмехнулся:

– Помню-помню. Никогда не забуду, как нагадал ты мне добрую новость из дома. И что я получил? Известие о разводе!

– Разве я ошибся?

– И приглашение на свадьбу! От моей жены и моего лучшего друга!

– Если бы ты не был так завистлив, ты радовался бы, что два этих человека наконец-то встретили друг друга.

– Если бы я был ближе к ним на пару тысяч километров, я бы явился на торжество в полной боевой выкладке, и устроил бы такой салют в честь молодоженов, какой и экстерры не видывали!

– Ладно, пора, – оборвал Зверь разговорившихся товарищей. И уже в дверях вспомнил: