Плен - Сильвия Мерседес

Соран зарычал и отвернулся от берега Ноксора, опустил весла и стал грести. Он не вернется. Пока что. Он не даст Кириакосу победить его. Если бы сила воли могла сломать проклятие, он бы пробился.

Розовая книга стучала по его сердцу в такт с движением веслами.

* * *

Сначала Нилла не могла шевелиться, думать. Она едва дышала, придавленная потерявшим сознание фейри. Она могла только лежать и заставлять разум сосредоточиться, не понимая, пала ли и она жертвой яда на ее губах, от которого все лицо болело загоревшейся магией.

Боль вернула ее в чувства. Рыча, она толкнула лорда в плечо, он откатился, съехал с кровати и рухнул кучей на пол.

Нилла села, голова кружилась. Она сжала край кровати, пальцы впились в одеяло. Закрыв глаза, она вытерла ладонью лицо, а потом убрала волосы со лба.

Она забыла о Сладких снах? Она поддалась бы на соблазнение этого фейри? Вот так?

Он как-то ее очаровал — вино, запах, его голос. Но внутри себя она не ощущала признаков чар. Только ее пульсирующую похоть, дикую и неожиданно проснувшуюся. Все ее тело болело от желания, которое она едва понимала, и она дрожала, обвив себя руками, глупо желая, чтобы она не наносила Сладкие сны.

Несколько раз осторожно вдохнув, она перестала дрожать. Глубоко вдохнув, она выдохнула с рычанием. Она не могла оставаться тут и ждать, когда опасное создание проснется. Как долго Сладкие сны будут работать на нем? Она нанесла дозу, которая вырубила бы человека на день. Но яд действовал на фейри быстрее и мог выветриться раньше.

Нилла скривилась и вскочила с кровати, поспешила поправить юбку с разрезами вокруг голых ног. Она перешагнула лорда фейри и поспешила к столику, где лежали ее сумка, перо и книга заклинаний. Ей отчасти хотелось остановиться и написать заклинание. Еще один пылающий меч, наверное. Что-нибудь под рукой на случай, если вне комнаты прятались те жуткие псы.

Но… она оглянулась на кучу, которой был Кириакос. Хоть он лежал неподвижно, он мог играть с ней. В любой миг он мог вскочить, и ее шанс на побег будет потерян.

Она сунула перо и книгу в сумку, а потом огляделась, заметила кочергу из нилариума, где она ее выронила, и забрала и ее. Это было лучше, чем ничего.

Ее ноги дрожали от страха, но спина была прямой. Она прошла к стене, где до этого вышли четыре сестры-жены, ощупала поверхность в поисках трещины или скрытой ручки. Стена была идеально гладкой.

Паника сдавила ее внутри. Нилла оглянулась на рухнувшего Кириакоса. Миг прошел, похоть отступила, оставив только страх. Ее не взял бы фейри! Она не соблазнилась бы! Она управляла собой, и она выберется из этого места, даже если это убьет ее.

Подняв кочергу, она дважды ударила по стене, но перед третьим ударом она вдруг открылась наружу. Нилла подавила вскрик, отскочила, подняв в защите кочергу.

Розовая женщина с яркими волосами появилась на пороге, ее лицо сияло в свете огня. Она не смотрела на Ниллу. Она заглянула в комнату, ее глаза загорелись при виде рухнувшего мужа. На миг ее лицо оставалось бесстрастной маской.

А потом улыбка медленно озарила ее лицо, морщинки появились у глаз.

Она повернулась к Нилле и коснулась своих улыбающихся губ.

— Ришва, — сказала она.

Нилла коснулась своего рта.

— Так… вы называете это? — спросила сдавленно она. — Сладкие сны?

Женщина кивнула, ее улыбка стала шире.

— Это… моего народа, — медленно сказала она. Слова звучали странно, словно ее язык не подходил для смертного языка. Нилла на миг не поняла, а потом ее осенило: так сестра-жена тут же узнала сильное вещество в ее медальоне. Это зелье делал ее народ.

Это была подсказка о происхождении матери? Дриада сказала, что розовая женщина была вайлой. Ее мама была отчасти вайлой?

Но не было времени на загадки. Розовая женщина поманила, Нилла прошла в дверь. Она тут же поняла свою ошибку. На жуткий миг ее нога не могла найти пол, она полетела вперед. Красная комната была ярко освещена огнем, но мир снаружи был темным от непроницаемой Ночи. Как только она пересекла порог, она будто ослепла.

Ее нога опустилась, и она пошатнулась, рука искала опору. Ладонь с множеством пальцев поймала ее локоть, поддерживая ее. Розовая женщина? Нилла вглядывалась, глаза обычно легко привыкали к темноте. Но тут они ее предали. Даже когда она повернулась, пытаясь увидеть красную комнату, она ничего не заметила. Паника бежала по ее венам.

Холодный голос розовой женщины заговорил во тьме возле ее уха.

— Почему ты остановилась?

— Глаза, — прошептала Нилла. — Не вижу!

Пауза. Тихий голос прошептал слова, которые будто зажгли воздух. Нилла удивленно моргнула, она как-то видела, как слова принимали облик на ее глазах… не как слова или написанные буквы, а как движения энергии. Нилла охнула и снова моргнула. Она уже не была слепой. Магия мерцала по краям, пока она смотрела во тьму, которая медленно становилась ясной.

Они стояли в узком коридоре на площадке у винтовой лестницы. Еще шаг, и она покатилась бы и сломала шею на ступеньках. Она сжала ладонь розовой женщины.

— Идем, — сказала розовая женщина и повела ее.

Каждая ступенька была идеально гладкой, отполированной, со скругленными краями. Странная резьба украшала стены лестницы, тема была той же, что и в красной комнате. Неужели вся эта башня была посвящена соблазнению? Нилла поежилась.

А потом задрожала от холода. Воздух был горьким на ее открытой коже, ледяной камень был под босыми ногами. Не было холодно, как зимой. Это был холод места, где никто не сияло солнце. Как могло что-нибудь жить или расти в этом месте?

У основания лестницы они оказались перед пустой стеной. Нилла застыла, хмурясь, но розовая женщина подошла к стене без пауз, опустила ладонь в центр и зашептала. Магия ожила, тянулась из квинсатры, и дверь открылась, стало видно резной коридор с высокими колоннами.

— Туда, — розовая женщина указала на проем. — Иди.

Нилла кивнула, но не отпустила розовую женщину. Немигающие глаза вайлы сияли, как два серебряных шара, озаряя ее острые скулы.

— Ты пойдешь со мной? — спросила Нилла. Она повторила вопрос дважды, махала руками, указывая на коридор, а потом женщина поняла.

Розовая женщина покачала головой и отступила на шаг, увеличивая расстояние между ними.

— Нет, — сказала она. — Я останусь… с… с мужем.

Она говорила честно. Не было смысла с ней спорить. Нилла не знала, делала она это из страха перед Кириакосом или верности. Если дело было в верности, почему розовая женщина предала мужа, помогая новой игрушке сбежать? Или она не хотела делить его с другой женой?

Может, она знала, кем была Нилла. Ибрилдиан.

Нилла покачала головой. Она могла вечность крутить эту головоломку, но не будет ближе к ответу. Кириакос мог вот-вот проснуться.